И сейчас, едва оказавшись посредине заросших травой пологих сопок, они немедленно занялись самочувствием Алексея. Молодой мастер надеялся, что постигшее его на шашлыках озарение усилит не только его способности, но он ошибся. Константинов по-прежнему не мог отойти дальше десятка шагов от места погружения, а когда он на пределе этого расстояния протянул вперёд руку, пальцы на ней начали заметно белеть.

Они погружались вместе с ним ещё трижды, а однажды попробовали втроём вернуть его на Камет, оставаясь на Алатау-три. Не вышло. Лёшка оставался балластом, и единственное полезное применение для него было — поддерживать мысленную связь. Он оставался в точке погружения и мог мысленно общаться с разошедшимся по сопкам ребятам. Поддерживать связь из Алатау-три с Богачёвым мог только командир, остальные могли только ощущать свои тела, оставленные на Камете.

— Убедились? — зло спросил Алексей, когда Леонид определил, что энергетика Константинова начинала падать уже в метре от определённой точки. — Вам от меня здесь никакой пользы. Погружайтесь втроём, у вас получится…

— Нам, может, пользы от тебя и вправду нет, зато тебе пребывание здесь может быть полезным, — лениво протянула Ольга.

Она безмятежно сидела на траве и плела для себя юбку.

— Ты же слышал, что вчера Ермолай говорил? На нас всех навесили множество "заглушек". А здесь ни одна из них не работает, это другой мир, он принадлежит лишь нам четверым. Я так на тебя здесь никаких ограничений не накладывала, да и на других — тоже.

— А в школе накладывала? — немедленно поинтересовался командир.

— Пока инструктором была — накладывала. А как только Реденл открыли, я инструктором быть перестала.

Да, группа была признана состоявшейся только после открытия Реденла. Именно этот мир, а не их общий, стал для них переломной точкой. Почему — ребята поняли сами, и вопросов не задавали. Константинов понадеялся, что дочь шамана и снимать "заглушки" умеет, но его постигло разочарование — дело это было долгим, и процедурно полностью совпадало с профессионально проведённым психоанализом.

— Да зачем тебе мучиться? День интенсивных размышлений и переживаний здесь — и все "заглушки" сами собой разрядятся. Вот сиди и думай, о чём хочешь, а мы вокруг погуляем…

Дочь шамана изготовила не только юбку и майку себе, она и Харламову с Кутковым сплела набёдренные повязки. Уходя, они оглядывались на потерянно опустившего голову Лёшку. Парня было жалко. Они собирались провести разведку на север, северо-запад и запад. Где-то там располагались озёра. Далеко отходить не собирались, но Лёшка должен был провести часы без них, не имея возможности ни сдвинуться с места, ни покинуть этот мир. И при этом его паранормальные способности здесь почти не действовали. Во всяком случае, защищаться ему пришлось бы голыми руками.

К счастью, пока их не было, его никто не заметил и не подошёл, хотя людей он видел. Когда трое разведчиков вернулись, Лёшка вскочил и начал приплясывать от радости.

— Народ, знаете, до чего я додумался? Нам ведь здесь передвигаться сложно, места населённые, мы полуодетые и так далее. Давайте новую "шахту" пробьём с Камета! Вчетвером. Я там останусь, а вы пройдёте в той точке, какой захотите. По Камету мы без проблем передвигаемся, ведь так?

Молодой мастер с сомнением поглядел на супругу. Та пожала плечами, зять тоже выразил сомнение, что у них хватит сил.

— Не попробуешь — не узнаешь, — заявил Алексей. — Кто мне говорил, что у нас все мозги засорены "заглушками"? И вспомните, что место нашего нынешнего погружения на Камете известно всей группе. Вдруг кто нехорошего человека приведёт? Сашка может не справиться.

Командир скривил губы, но Ольга и Лёня отнеслись к предупреждению серьёзно.

— Так что дальнейшие погружения мы можем осуществлять вчетвером: Алексей останется на Камете и станет охранять наши тела. Я в состоянии связаться с ним из мира Алатау-три, — доложил Харламов, когда они все уже сидели в Мокром зале.

Мариэтта что-то записывала в блокнот, Вика и Галка, попросившиеся послушать отчёт, выглядели разочарованными.

— Контакта с туземцами не было?

— Ну, Мари, ты и словечко выбрала, — обозлился Ермолай. — Это ещё кто в роли туземцев выступал, надо определить. Те, кого мы встретили на озере, приехали на такой машине, каких в расщепе вообще не делают. Мне пришлось им сказать, что мы участники ролевой игры — "Неандертальцы".

Вика прыснула, представив себе эту картину.

— Поверили?

— Мы смотрелись довольно убедительно. Вопросов больше не было, а по-русски они говорят в точности, как мы.

Мариэтта довольно кивнула и закрыла блокнот. Контакта, с её точки зрения, не было, командир группы нашёл способ уклониться. Девчонки ушли вслед за нею, а Сашка, ходивший в столовую, вернулся, чтобы охранять Мокрый зал. На этот раз они погрузились вчетвером и сразу быстрым шагом направились к западу. География Камета позволяла добраться до места, которое в Алатау-три соответствовало железной дороге Павлодар-Барнаул, не упираясь в Край. Через шесть часов быстрого хода Ольга попросила пощады. Сделали привал.

— Наверное, я неправ, — с сокрушённым видом заметил Лёшка. — Надо вам было в Алатау-три остановить любую машину, выбросить хозяев на обочину, и ехать себе с ветерком, куда требуется. А то шагаем здесь, шагаем, и конца этому не видно…

— Это называется разбой, — спокойно заметил Леонид.

— А если владельцев машины гипнозу подвергнуть и внушить, что подвезти вас — великая мечта всей их жизни, то это как будет называться?

— Мошенничество. Но в этом случае есть шанс, что никто нас ни в чём обвинять не станет. К тому же, Лёха, наши способности в Алатау-три не действуют, и если меня засадят в кутузку, выбраться из неё не получится. Я так вот предпочитаю топтать холодные пески Камета.

— А способности к гипнозу что в расщепе, что на Алатау-три, действуют одинаково, — глядя на Харламова, с улыбкой заметил Константинов.

Они шли ещё два часа, повернув к северу. Потом решили, что сил на создание новой шахты может не хватить, и остановились. Место было весьма непривлекательное: груды глинисто-песчаной почвы, усеянные чёрными и коричневыми камнями, да редкие кустики розовых шаровидных стеблей, оплетённых коричневыми листьями. Дочь шамана, несмотря на усталость, сразу начала собирать листья. Муж принялся ей помогать. Вскоре она уже сплела себе длинную накидку, в которую и завернулась.

Они легли на песок, взявшись за руки. Сейчас им предстояло опробовать совершенно новый способ погружения, при котором Константинов был участником, но не погружался. Они уже делали однажды нечто подобное, при открытии Севего, и вновь надеялись на успех. Время растянулось, Ермолай вновь воспроизводил ощущения погружения, удерживая при этом образ Константинова отдельно. На этот раз процесс показался ему нетерпимо долгим. Но были и другие различия. То ли сама процедура погружения отличалась, то ли он сам изменился. Но в некоторые моменты он не видел, а чувствовал другие миры, сразу целый веер. И он выбирал дорогу, ориентируясь на знакомый отпечаток мира.

Они вновь лежали на траве, среди дурманящих запахов, а над ними по звёздному небу быстро неслись мелкие клочковатые облачка. Трое. Константинов, связь с которым молодой мастер сохранял, остался на Камете. Там, где полагалось быть его телу, росла степная трава, а рука ещё помнила тепло его ладони.

Леонид сел, оглядываясь. Края в пределах видимости не было. Если их расчёты были верны, они находились на окраине кулундинской степи, и Край, если бы он здесь был, находился бы километрах в трёх. А увидеть его в расщепе на равнине можно было километров за сорок.

— Интересно, как же это мы прошлый раз прямо в нужный мир попали? — удивилась Аникутина.

— Прошлый раз у нас только в него и была возможность попасть. Это сейчас мы имеем свободу выбора.