Кардинал прикрыл глаза рукой. В наступившей тишине стало вдруг слышно, как за толстыми стенами замка разыгралась непогода. Тайный советник ждал, ни один мускул не дрогнул на его лице. Он не позволил себе улыбнуться, но и маску сочувствия счел неуместной.
— Видите, я сегодня невесел! — Нергаль поверх руки взглянул на Серпину. — Расскажите что-нибудь, порадуйте старика… Что вы делаете, когда вдруг нападет меланхолия?
— Лекарство известное. — Серпина отпил из своей кружки. — Вино, карты, женщины!..
— Все одно и то же! — вздохнул Черный кардинал. — Неужели вам не надоело? Хотя что я говорю, вы еще молоды и не знаете, сколь утомительной и однообразной может быть вечность. Я ведь был одним из тех, кто с первого дня разделил судьбу хозяина в преисподней. Сказать, что все это было давно, значит вообще ничего не сказать! Ну да оставим это.
Нергаль взял с подставки длинную курительную трубку с чубуком из слоновой кости. Тайный советник мгновенно вскочил и, опережая Джеймса, поднес ему свечу в массивном серебряном подсвечнике. Начальник службы тайных операций прикурил, откинулся на жесткую спинку кресла. Настроение его резко изменилось.
— Послушайте, Серпина, мне докладывали, что вы большой знаток и любитель женщин. — Черный кардинал тонко улыбнулся, в его глазах запрыгали искорки. — Если не ошибаюсь, ваше контрольное задание при поступлении в Академию знания было непосредственно связано с этим волнующим предметом. Как вообще вам удалось пробиться на факультет Темных сил при таком колоссальном конкурсе? Ведь мелких негодяев пруд пруди, и большинство из них хотят стать крупными…
— Это не было так уж трудно! — развел руками Серпина, всем своим видом показывая, что весьма польщен высочайшим вниманием. — Первый вопрос на экзамене был теоретический: «Женщина как орудие труда Темных сил». Мне удалось доказать мэтрам из экзаменационной комиссии, что одной из крупнейших провокаций в истории искусства была пьеса Бернарда Шоу «Пигмалион». Благодаря ей в умы мужчин была внедрена мысль, что можно взять примитивную, грубую женщину и поднять ее до уровня своего чувственно-культурного развития. Эта великая ложь драматурга стоила очень дорого самым лучшим и благородным представителям сильного пола. Их обреченные на неудачу попытки кончались в лучшем случае пьянством и полнейшим отчаяньем. Мне также удалось показать принципиальную важность моды на женскую красоту для низведения мужчин до состояния полной прострации, когда и сама жизнь становится немила. Глядя на стилизованную под временный идеал женщину, мужчина вправе ожидать найти под маской полный набор человеческих чувств, богатый внутренний мир своей избранницы. Но, увы, копия груба, неразвита и вообще далека от выдуманного оригинала, а отступать уже поздно, наручники Гименея сомкнулись! — Захваченный воспоминаниями, Серпина достал из кармана камзола свою коротенькую трубку, но вовремя спохватился. Заметив его движение, Черный кардинал благосклонно кивнул, разрешая тайному советнику курить.
— Каково же было ваше практическое задание? — Нергаль закинул ногу на ногу.
— Оно было для всех единым. — Серпина принял из рук Джеймса подсвечник, закурил. — Каждый из абитуриентов должен был, женившись, довести супругу до того, чтобы она самостоятельно загубила свою душу. Хотя задание на первый взгляд кажется достаточно простым, выполнение его потребовало определенной изобретательности и, я бы даже сказал, артистичности. Большинство из моих менее удачливых товарищей, не успев выйти из-под венца, принялись пить и дебоширить, пытаясь вовлечь в это своих жен. Прием старый как мир, но работает из рук вон плохо. К тому же не достигается основная задача: женщина должна сама броситься в объятия Темных сил! Поэтому, поразмыслив, я пошел другим путем. Сценарий, названный мною «Беззащитная жертва», потребовал массу выдержки и хладнокровия. Это большое искусство — быть наивным и неопытным во всех жизненных ситуациях и в то же время не дать ей тебя бросить. Если бы кто мог присутствовать при наших постельных сценах, он наверняка бы задохнулся от смеха и слез. Я вечно ходил перевязанный, с чем-нибудь либо сломанным, либо вывихнутым, меня регулярно выгоняли с работы, все шоферы в городе объезжали вашего покорного слугу за милю, зная мою склонность падать им под колеса. Сердобольные слепые старушки помогали мне перейти через дорогу, в зоопарке меня прямо с аллеи украла самка павиана, не говоря уже о таких мелочах, как разбитая посуда, хронический понос и простуда. Но жена моя меня действительно любила. Стойкая, как оловянный солдатик, она закурила лишь через полгода, запила горькую через год, а водить любовников начала лишь накануне второй годовщины нашей свадьбы. Я знаю это точно, потому что именно тогда мне пришла мысль заняться чеканкой по металлу. Поскольку днем я искал работу, чеканить приходилось по ночам, и это начало действовать на нервы не только соседям. Короче, не буду вас утомлять, годика через три бедняжка окончательно опустилась, отчаянно богохульствовала и по праздникам била меня смертным боем…
— Да, теперь я вижу, что вы действительно владеете женским вопросом, — засмеялся Нергаль и вдруг резко, без подготовки спросил: — Ну а чем вы занимались в последнее время?
Серпина внутренне собрался. Прелюдия закончилась, разговор входил в сугубо деловое русло. Выпрямившись в кресле, он изменил выражение лица.
— Оценивая ситуацию на Земле, — начал он, откашлявшись, — я пришел к выводу о необходимости усиления дисциплины и контроля над действиями рядовых исполнителей. Мораль человеческого общества развращает наши оперативные кадры. Практически полностью отпала необходимость кого-либо соблазнять или натравливать друг на друга — люди теперь все делают сами! Если так пойдет дальше, это приведет к дисквалификации откомандированного на Землю персонала.
— Какие меры вы предлагаете? — вскинул брови Черный кардинал.
— С вашего позволения, монсеньор. — Серпина вытащил из-за обшлага камзола перевязанный ленточкой свиток. — Это план переподготовки кадров, включая открытие музея человеческой глупости с примыкающим к нему демонстрационным кладбищем надежд. В качестве второй фазы проекта предусмотрено создание научного центра комплексных исследований порочности человека. Не соизволите ли взглянуть?
Действительный тайный советник с полупоклоном протянул свиток Нергалю. Тот взял его и, не разворачивая, положил на стоявший рядом столик.
— Это я успею еще посмотреть. В двух словах, какую экспозицию планируется разместить в музее?
— Вы ко мне чрезвычайно добры, экселенц! — Прежде чем продолжать, Серпина позволил себе сделать глоток вина из стоявшей рядом кружки. — Монсеньор только что говорил о природе человека, о его возможности подняться над собой… Не смею ставить столь мудрые суждения под сомненье, но все же позволю себе заметить, что подобный полет чувств дарован лишь единицам. Мой собственный опыт практикующего негодяя свидетельствует о массовой тупости и душевной неразвитости большинства человеков. Примитивные в желаниях, предсказуемые в мыслях и поступках, с профессиональной точки зрения они не представляют интереса, работать с ними скучно и утомительно. Десять, в крайнем случае, двенадцать комбинаций описывают все их существование, и, честно говоря, я никогда людям не завидовал…
— Вы просто не знаете силу откровения, дарованного Им человеку! — саркастически заметил Нергаль. — Впрочем, продолжайте.
— Уверен, что это так, — вынужденно согласился тайный советник, возвращаясь тем не менее к прерванной мысли. — В качестве одного из экспонатов музея я хотел бы создать действующую модель человеческой судьбы. Это будет нечто наподобие детских кубиков: можно собрать панораму жизни ответственного чиновника со всеми его страхами, терзаньями и ранней смертью от инфаркта, а можно смоделировать судьбу талантливого юноши, затертого ушлыми профессорами, спившегося с круга и закончившего жизнь под забором…
Серпина посмотрел на начальника Службы тайных операций — тот откровенно скучал.
