Точная стрельба внесла панику в ряды противника. Ариец, не целясь, дважды ядовитой слюной плюнул из глушителя в сторону реки.

Парни побросали трофеи, в смысле моего стажера, лихорадочно эвакуировались в «Ауди», разворачиваясь, нервно пробуксовали на неважнецкой дороге и, виляя задним бампером не хуже знаменитого слаломиста Ингемара Стенмарка, скрылись в неизвестном направлении.

Я мог несколько раз поразить еще одну немецкую машину, точнее ее несимпатичный экипаж, но не рискнул. Не хватало схватить еще одно убийство при сомнительных обстоятельствах самообороны.

Х х х

Со стенаниями даже еще более жалобными, чем когда-то исполняла песни великая русская депрессантка Катя Семенова, Витицин, что есть сил, полз к машине. Наверное, его мозги помутились, и ему казалось, что его настигает еще более страшный враг, чем предыдущая братва, чтобы окончательно прикончить, причинив перед смертью несравненные мученья.

Я догонял, не спеша:

– Эй, свои!

Оставляя на траве кровавый след, наподобие легендарного красного командира Николая Щорса, Витицин добрался и приник к передней части «Мерседеса», охватив ее руками.

– Товарищ майор, зачем вы это сделали?! – Из избитого нутра зазвенела драматическая сила Григория Лепса. – Фара с монтажом стоит штук пятнадцать!

– Ну, не надо преувеличивать.

В моем голосе проскользнули предательские нотки неуверенности. Кто их знает, этих московских? Пожалуй, за фару и в суд настучит.

Я взял себя в руки и приставил пистолет к голове стажера:

– Слышь ты, чмо безмозглое, быстро взял назад свои пятнадцать штук!

Смертельная сталь произвела на стажера впечатление. Он неохотно кивнул, забирая штуки.

– Теперь быстро колись, что это было?

Не скажу, что стажер сразу изъявил желание излить душу, но я пригрозил, что не повезу терпилу в больницу, пока не докопаюсь до правды, а ведь избитый организм уже наверняка пропитывается внутренним кровоизлиянием.

Х х х

Как уже упоминалось, Паша Витицин воспитывался в детском доме и увлекался виртуальными технологиями. Когда ему стукнуло двенадцать, записался в банду старшеклассника Васьки Кузменкина из того же детдома.

Дети грабили заблудившихся в ночи пьяниц, пару раз под защитой тьмы нападали на круглосуточные магазины.

Кузменкина отличали выдающиеся организаторские способности. Например, он изобрел, системную торговлю половозрелыми воспитанницами родного воспитательного учреждения.

Вершиной криминальной деятельности детского сообщества стала кража из частной художественной галереи в Юго-Западном округе, для которой художник Илья Глазунов предоставил три десятка работ из числа наименее выдающихся – зарисовки, наброски, не слишком востребованные портреты из раннего.

Картинки были похищены с минимальными следами взлома. А сам взлом обеспечил юный компьютерный гений Паши Витицина. Под его талантливыми пальцами электронные охранные системы галереи пали бесшумно, будто сооруженные из марлевых занавесок.

Я помнил этот московский криминальный казус. Спустя год-два ранний Глазунов всплывал то тут, то там, в разных странах, но основные исполнители так и пребывали в неизвестности.

Мне подумалось: если сдать Пашу, я стану одним из самых знаменитых сыщиков Западно-Сибирской низменности. Имя мое засияет наравне с именем Глазунова и также навсегда войдет в мировой золотой детективный фонд, если не рядом, то близко к таким столпам, как мисс Марпл, и патер Браун.

Сей сценарий я еще не окончательно отбросил, но решил до конца дослушать признания московского стажера, которые он производил разбухшими, как печень, губами.

В жизни Паши возникла добрая полицейский инспектор Ирина Николаевна Видулина, а жуткий Кузменкин напротив бросил школу и из интерната бесследно (так хотелось думать) канул во взрослый мир.

Паша покончил (так хотелось думать) с криминальной изнанкой, и даже напротив – поступил в полицейскую академию, чтобы в будущей жизни искупить приобретенные в детстве грехи.

Вскоре выяснилось, что от прошлого не так просто избавиться. Странным образом казавшийся страшным сном Кузменкин постигал знания в той же академии, только на два курса старше. Некоторое время Кузменкин, казалось, не замечал бывшего соратника. Потом Василия и вовсе поперли из академии за дедовщину и драки.

Тут случились два события.

Сначала смертельно заболел единственный близкий человек – Ирина Николаевна. Для операции требовалось двадцать тысяч долларов. Следом в очередной раз возник зловещий призрак из прошлого.

Свое появление Кузменкин объяснил так. Есть одна полукриминальная контора «Кондор», которая обманывает честных людей. Вот, если бы хитроумные пальцы Витицина при помощи клавиатуры и при поддержке всех остальных сил добра смогли проникнуть внутрь подлой финансовой системы и перевести хотя бы часть активов на другой счет, это явилось бы благородным поступком, совсем в стиле честного великобританского грабителя Робина Гуда.

– С этого, другого, счета мы станем помогать всем нуждающимся и обездоленным, – обещал Кузменкин. – И в первую очередь выделим двадцать тысяч для операции Ирины Николаевны. Если же ты заупрямишься встать на сторону добра, твое участие в краже живописных шедевров станет достоянием полицейских органов.

После недолгих раздумий талантливый хакер произвел требуемую электронную экспроприацию. Только вот беда, Кузменкин не торопился заплатить непосредственному исполнителю обещанный гонорар. И вообще исчез.

Ирина Николаевна умерла…

Х х х

 … А Витицин изобрел способ мщения.

Не знаю, сколько на самом деле ему потребовалось таланта и времени на весь проект. Когда я переспросил, стажер ответил, что это было не труднее, чем закинуть пару чебуреков.

Свершилось очередное виртуальное ограбление – на этот раз в терпилу обернулся сам Кузменкин.

– Понятно, что счет, на который я первоначально перевел средства «Кондора» оказался временным. Когда я вернулся к счету, от него уже практически не осталось ни одного бита. Но только не для меня. Флуктуации в сетях для понимающих людей – все равно как, если бы корова по свежему снегу вздумала сбежать в поле из родного хлева.

После многочисленных перемещений денежных средств, всплыли два основных счета, где аккумулировалось бабло Кузменкина.

– Я смел с них все до цента, – не без гордости доложил стажер.

– Сколько получилось?

– Около трех миллионов.

– Рублей?

– У вас здесь в Сибири поселились совсем отсталые люди. Кто же нынче в здравом уме считает в рублях? Долларов, разумеется.

Я не мог поверить. Как легко в России делаются состояния!

– Ты миллионер? В долларах?

– Типа того. Только тс, об этом никто не должен знать.

– Чего тогда разнылся из-за вшивой фары? – Я вскипел от возмущения. – Жадина!

– Все начинается с малого. Туда рубль, сюда рубль, и кончились миллионы. Но вы, товарищ майор, не волнуйтесь, мы же договорились, я не стану поднимать вопроса о компенсации.

Редкая тварь! А то, что я тебе жизнь спас? – задал я мысленный вопрос. – По крайней мере, здоровье сэкономил, это ничего не стоит? Откуда ж они такие берутся? Нет, в смысле, понятно – из Москвы. Ферма по разведению клопов!

– Симпатичный блондин с глушителем – это и есть Кузменкин?

– Странные у вас представления о красоте, товарищ майор. Блондин там был, хотя и крашеный, и он как раз редкий урод. Но, судя по всему, мы говорим об одном человеке. Да, это он. И глушитель при нем.

– На что ты рассчитывал, когда загребал деньги? Думал, не вычислят?