– Извинись!

– Какого!.. – Летчик хотел оттолкнуть Толлера свободной рукой, но тут же передумал, обнаружив, что перед ним не совсем обычный техник-ученый. Он открыл рот, чтобы кликнуть на помощь своих, но Толлер помешал ему, затянув веревку немного туже.

– Это касается только нас с тобой, – сказал он негромко, продолжая затягивать петлю. – Ну, что ты выбираешь: извиниться или носить палец на шее?

– Ты пожалеешь, что… – Тут сустав отчетливо хрустнул, и летчик побледнел. – Я извиняюсь. Отпусти! Извиняюсь же!

– Так-то лучше, – нравоучительно произнес Толлер, освобождая пленника. – Теперь можно и помириться.

Он дружелюбно улыбнулся, ничем не выдавая своей тревоги. Опять он не удержался! Ведь можно было промолчать или ругнуться в ответ, но вспышка ярости мгновенно подчинила Толлера себе, низведя его до уровня примитивного существа, руководимого рефлексами. Он вовсе не хотел ввязываться в ссору и все же непременно изувечил бы летчика, если бы тот не извинился. Хуже того, Толлер чувствовал, что готов зайти и дальше и что этот ничтожный инцидент еще может вырасти во что-то очень опасное.

– Помириться?! – выдохнул летчик, прижимая к животу пострадавшую руку и кривясь от боли и ненависти. – Как только я смогу снова держать меч, я…

Он не закончил угрозу, так как к ним широкими шагами приближался бородач в роскошном халате воздушного капитана. Ему было около сорока, он шумно дышал, и на шафрановой ткани его халата под мышками расползлись влажные бурые пятна.

– Что тут у вас, Каприн? – спросил он, бросив сердитый взгляд на летчика. Каприн злобно сверкнул глазами на Толлера и почтительно склонил голову.

– Рука попала в петлю, сэр. Вывихнул палец, сэр.

– Значит, будешь работать вдвое больше другой рукой. – Капитан небрежным жестом отмел возможные возражения и повернулся к Толлеру. – Я – воздушный капитан Хлонверт. Ты не Сисст. Где Сисст?

– Вон он. – Толлер показал на начальника станции, который боязливо спускался по склону, подобрав полы серого халата, чтобы те не попали в лужи между камней.

– Вот псих, который во всем виноват!

– Виноват в чем? – хмуро спросил Толлер.

– В том, что вконец запутал меня дымом из своих идиотских кастрюль. – Разгневанный Хлонверт презрительно мотнул головой в сторону пиконовых чанов и столбов пара, уходящих в небеса. – Мне говорили, тут пытаются делать энергетические кристаллы. Это правда или только розыгрыш?

Толлер едва избежал одного конфликта, но тон Хлонверта его задел. Больше всего в жизни он жалел, что родился в семье ученых, а не военных, и потому постоянно поносил свое сословие, однако ему не нравилось, когда то же самое делают посторонние. Несколько секунд он холодно взирал на капитана и не отвечал до тех пор, пока это не стало граничить с открытым оскорблением, а потом заговорил таким тоном, будто обращался к ребенку.

– Кристаллы не делают, – сказал он. – Их можно только выращивать – если раствор достаточно чистый.

– Тогда чем же вы тут занимаетесь?

– Этот район богат пиконом. Мы добываем его из почвы и пытаемся очистить до такого состояния, чтобы можно было использовать в реакции.

– Пустое дело, – уверенно и небрежно заключил Хлонверт и, оставив эту тему, повернулся к подошедшему Ворндалу Сиссту.

– Добрый утренний день, капитан, – сказал Сисст. – Весьма рад, что вы благополучно приземлились. Я отдал приказ немедленно развернуть наши противоптертовые экраны.

Хлонверт покачал головой.

– В них нет необходимости. И потом, вы уже и так натворили бед.

– Я… – Голубые глаза Сисста беспокойно забегали. – Я не понимаю вас, капитан.

– Вы замарали все небо своим вонючим дымом, и я не заметил настоящего облака. У меня в экипаже ожидаются потери – и ты за них ответишь.

– Но… – Сисст бросил возмущенный взгляд на уходящий вдаль скалистый берег, где на много миль струйка за струйкой поднимались облака пара, действительно создавая слегка изогнутую к морю завесу. – Но здесь это обычное явление, и я не могу понять, как вы можете винить меня в том, что…

– Молчать! – Хлонверт резко опустил руку на меч, шагнул вперед и ладонью другой руки врезал Сиссту по подбородку, от чего начальник станции полетел вверх тормашками. – Ты что, сомневаешься в моей компетенции? Обвиняешь меня в халатности?

– Никак нет. – Сисст неуклюже поднялся и стряхнул песок с халата. – Прошу прощения, капитан. Теперь, когда вы объяснили мне что к чему, я и сам вижу, что пар от наших чанов в определенных обстоятельствах может ввести в заблуждение летчиков.

– Вы обязаны были выставить оградительные буйки.

– Я прослежу, чтобы это сделали немедленно, – залебезил Сисст. – Нам давно уже следовало самим об этом подумать.

У наблюдавшего за этой сценой Толлера запылали щеки. Капитан Хлонверт был мужчина крупный, как все военные, но, с другой стороны, такой толстый и рыхлый, что даже маленький Сисст мог бы одолеть его за счет проворства и силы, рожденной ненавистью. Вдобавок Хлонверт действительно проявил преступную халатность в командовании воздушным кораблем, что, собственно, и пытался скрыть за своими буйными речами, и стало быть, неповиновение ему оправдает любой трибунал.

Но для Сисста все это не имело значения. В полном соответствии со своей натурой начальник станции готов был лизать руку, которая его ударила. Правда, потом он станет подшучивать над собственной трусостью и постарается сорвать досаду на своих подчиненных. И хотя Толлеру не терпелось узнать, зачем прилетел Хлонверт, он счел за лучшее удалиться и не видеть жалкого поведения Сисста.

Маракайн уже повернулся, чтобы уйти, и чуть не столкнулся с коротко стриженным летчиком с белым значком лейтенанта.

– Команда для вашего осмотра построена, сэр, – деловито отрапортовал офицер, салютуя Хлонверту. Хлонверт кивнул и перевел взгляд на шеренгу людей в желтых рубашках, застывших у корабля.

– Сколько человек вдохнуло пыль?

– Только двое, сэр. Нам повезло.

– Повезло?

– Я хотел сказать, сэр, что лишь благодаря вашему превосходному командованию наши потери не оказались гораздо большими.

Хлонверт снова кивнул.

– Кого мы теряем?

– Пауксейла и Лейга, сэр, – ответил лейтенант, – но Лейг не признается.

– А свидетели были?

– Я видел своими глазами, сэр. Птерта лопнула в двух шагах от него. Он вдохнул пыль.

– Так чего же тогда он не ведет себя как мужчина? – раздраженно спросил Хлонверт. – Один такой трус может совратить всю команду. – Он с недовольной миной посмотрел на строй и снова повернулся к Сиссту. – Я привез тебе сообщение от магистра Гло, но сначала я должен выполнить кое-какие формальности. Ты останешься здесь.

Начальник станции смертельно побледнел.

– Капитан, в моих апартаментах было бы гораздо удобнее. И потом, я должен безотлагательно…

– Ты останешься здесь, – прервал его Хлонверт, ткнув коротышку в подбородок пальцем с такой силой, что тот пошатнулся. – Увидишь, что натворил твой чертов пар.

Как ни раздражал Толлера пресмыкающийся Сисст, ему захотелось как-нибудь вмешаться и положить конец унижениям бедолаги. Однако в соответствии с принятым в колкорронском обществе этикетом считалось, что вступиться за человека во время ссоры без приглашения означает самому оскорбить его, выставив трусом.

Учитывая это, Толлер позволил себе лишь красноречиво преградить дорогу капитану, когда тот повернулся, чтобы идти к кораблю, однако вызов остался незамеченным. Глядя на небо, где солнце уже приближалось к Верхнему Миру, Хлонверт спокойно обогнул Толлера и пошагал дальше.

– Покончим с этим делом до малой ночи, – по пути говорил он лейтенанту. – Мы и так уже потеряли уйму времени.

– Есть, сэр. – Лейтенант промаршировал к шеренге, выстроенной под укрытием беспокойно покачивающегося дирижабля, и громко приказал: – Выйти из строя всем, кто имеет основание полагать, что скоро не сможет исполнять свои обязанности.

После секундного колебания два шага вперед сделал темноволосый молодой человек. Его треугольное лицо было очень бледно, почти светилось, но держался он прямо и, безусловно, полностью владел собой.