Джей-Ти, мрачный как туча, принялся мерить шагами комнату.

– Я не верю, что те, кто задумал аферу с подменой, настолько глупы. Вы их недооцениваете. Ария непременно себя выдаст. Думаю, мне лучше…

– Лейтенант, – резко возразил секретарь посла. – Ваши услуги нам больше не понадобятся. Мы сами защитим ее королевское высочество.

Ария старалась не выдать охватившего ее волнения, ей было очень приятно, что лейтенант стремится защитить ее, что он думает о ее безопасности.

Лейтенант Монтгомери повернулся спиной к обоим своим собеседникам и выглянул в окно.

– Мы с господином послом решили, – продолжал мистер Сандерсон, – вам следует представить злоумышленникам убедительные доказательства того, что ваш брак несчастлив. Когда бандиты начнут переговоры с ее королевским высочеством, им покажется вполне естественным, что принцесса соглашается участвовать в их фарсе без мужа.

Джей-Ти продолжал стоять, отвернувшись к окну.

– Да, ваше предложение не лишено смысла, – проворчал он. – Так мы идем ужинать? Перелет был долгим, мы оба устали. Нам бы хотелось лечь спать пораньше.

Мистер Сандерсон откашлялся, прочищая горло.

– Вы могли бы разыграть ссору сегодня вечером за ужином. Затеять громкую перепалку у всех на глазах. После скандала ее королевское высочество вне себя от гнева бросится в посольство и проведет там ночь. В посольстве у нас будет достаточно времени, чтобы инструктировать принцессу и познакомить ее с нужными людьми.

– Итак, я вам больше не нужен. – Джей-Ти резко повернулся, не глядя на Арию. Глаза его потемнели от гнева. – Я хотел бы принять душ, если удастся найти ванную в этом заведении. Потом мы отправимся ужинать и изобразим ссору. Это будет нетрудно. – Он вытащил из чемодана чистую смену белья, сорвал с вешалки полотенце и вышел из комнаты.

– Нет, нет и нет! – воскликнула Ария сразу после того, как за лейтенантом закрылась дверь. – Ваш план никуда не годится. Мы с лейтенантом не должны разлучаться. Власти США не станут мне помогать, если я не соглашусь разделить трон с американцем. – В голосе принцессы слышались панические нотки. Она успела полюбить Америку, проникнуться американским духом, ей вовсе не хотелось обрывать связь с этой страной. Но больше всего Арии не хотелось терять мужчину, с которым она была так счастлива.

Мистер Сандерсон одарил ее самым любезным из своего дипломатического арсенала взглядом.

– Разумеется, нам известно об этом деликатном аспекте вашего соглашения, ваше королевское высочество. Но ведь это было военное соглашение, не дипломатическое и не политическое. Не можете же вы в самом деле посадить на ланконийский престол американца. Он не имеет ни малейшего представления об обязанностях принца-консорта и решительно ничего не знает о Ланконии. Вдобавок, насколько мне известно, роль консорта его нисколько не привлекает. Но если даже благодаря причудливому капризу судьбы народ Ланконии не отвергнет с негодованием простолюдина-американца, пожелавшего стать мужем королевы, Монтгомери не справится с возложенной на него ответственностью. Вы должны прежде всего думать об интересах Ланконии, а не о… собственных чувствах, ваше высочество.

«Государственные интересы превыше всего» – сколько раз ей приходилось слышать это прежде. Ее обдало холодом, словно резкий порыв ветра распахнул окно, впустив в комнату стужу.

– Но особы королевской крови не разводятся, – тихо возразила Ария.

– Ваш брак будет аннулирован, – заверил ее мистер Сандерсон. – Он был заключен под принуждением, и Верховный совет Ланконии пойдет на уступку, как и правительство США. Мы не сомневаемся, что в благодарность за оказанную вам помощь вы сумеете убедить короля передать Америке ванадий, и в будущем мы беспрепятственно разместим в Ланконии свои военные базы.

– Да, – кивнула Ария. – Америка помогла мне, и я докажу, что умею быть благодарной.

Дипломат облегченно расправил плечи. Выражение его лица смягчилось.

– Простите, что вынужден говорить вам неприятные вещи. Я никак не думал, что вы с лейтенантом за такое короткое время проникнетесь симпатией друг к другу. Мне ясно дали понять, что вам хотелось бы аннулировать брак.

– Поначалу так и было, – призналась Ария и добавила, высоко вскинув голову: – Позвольте нам провести оставшееся время вместе. Дайте нам попрощаться. Мы сможем затеять ссору и расстаться, когда заговорщики попытаются меня завербовать. Лейтенант запретит мне вступать в соглашение с этими людьми, а я откажусь ему повиноваться. Позже я заявлю, что мне больше по вкусу быть принцессой, нежели домохозяйкой. Брак будет расторгнут, когда я займу свое законное место.

– Да, но…

– Вы можете идти. – Отослав дипломата повелительным жестом, Ария вдруг поймала себя на мысли, что очень давно не отдавала приказаний.

– Да, ваше высочество. – Мистер Сандерсон отвесил принцессе короткий поклон и выскользнул за дверь.

Подойдя к окну, Ария обвела глазами узкие улочки Эскалона, по которым медленно брели пешеходы. Большинство их составляли старики. Не было видно ни детей, ни подростков. С каждым годом все больше молодых людей покидали страну. Они уезжали целыми семьями. Ланкония со своей скудной промышленностью не могла обеспечить их ни достойной работой, ни современными развлечениями.

Глядя на уныло бредущих по своим делам горожан, Ария особенно остро ощутила свою ответственность за будущее этих людей. Верховный совет представлял законодательную и судебную ветви власти в Ланконии, но процветание страны во многом зависело от королевской семьи. За последние сто лет представители королевского дома превратились в туристическую достопримечательность, принося в казну немалый доход.

Ария посмотрела на свое простое коричневое платье без бриллиантов, золотых цепей и знаков королевской власти и вспомнила, как ей приходилось одеваться прежде, до похищения. Каждое утро три фрейлины в течение двух часов помогали ей совершить утреннюю церемонию облачения и укладывали ее длинные волосы. Весь день она только и делала, что меняла наряды. Утренние платья, дневные платья, костюмы для приемов, одежда для чая и длинные строгие вечерние туалеты для торжественных ужинов.

Она подумала о скучном официальном протоколе, о днях, расписанных до минуты, о бесконечных встречах и приемах, о публичных выступлениях с десяти утра и до шести вечера. Наследной принцессе полагалось инспектировать фабрики и заводы, выслушивать жалобы рабочих, пожимать руки, отвечать на бесчисленные вопросы, изящно отбивая атаки назойливых журналистов. Были еще поездки по стране, занимавшие подчас несколько дней, когда Ария посещала одну больницу за другой, утешая умирающих детей и их убитых горем родителей. А по ночам долгие, утомительные балы в окружении раболепствующей свиты.

Такова была ее жизнь. Жизнь пленницы в стеклянной клетке.

И теперь она задумала попросить мужа-американца разделить с ней эту жизнь. Какой из него получится король? А что, если он станет сбрасывать репортеров в бассейн? Или публично раздавать придворным сановникам фамильярные прозвища вроде «граф Джули»? Обедать с вульгарного вида женщинами на глазах у всех? Или выходить к обеду без рубашки? И как отнесется к нему народ Ланконии? Вдруг лейтенант станет держаться заносчиво с козьими пастухами? Или со сборщиками винограда?

Похоже, все американцы уверены, что их страна – единственная на земле. Сможет ли лейтенант Монтгомери отказаться от американского гражданства и стать ланконийским подданным? И захочет ли он учить язык?

Джей-Ти такой вспыльчивый и нетерпеливый. Ария вспомнила, каким он был на острове. Теперь она отчасти понимала причины его гнева и раздражения. Но если лейтенант останется в Ланконии, ему придется ежедневно встречаться с представителями европейских древнейших родов, с потомками королей. По сравнению с ними в Арии не больше высокомерия и чванства, чем в какой-нибудь неграмотной крестьянке. Как эти надменные индюки будут вести себя с простолюдином-американцем? И придется ли ему по вкусу их обращение? Ария мгновенно представила себе, как Джей-Ти в ярости срывает жемчужное ожерелье с тощей шеи кузена Фредди, потому что тот слишком высоко задрал свой аристократический нос и посмотрел на американца свысока.