притворившись, что все углублена в талисманы,

она стала размышлять, как ей быть.

— Ты прав, узоры твоей парчи обладают

веселящей силой, — радостно сказала она

переодетому жрецу. — Еще утром грустила я,

сейчас мне стало неизъяснимо радостно. Парче

этой цены нет. Не пожалела бы я за нее и

половины моего царства. Но не правда ли, ни

одно творение не может быть выше своего

творца?

— Многие лета царице, ты говоришь истину.

Не может тварь сравниться с творцом.

— Если и ты знаешь, что это так, приведи

ко мне мастера этой парчи, чтобы я его

наградила так же, как и тебя.

— Милостивая царица, я не видел и не знаю

мастера этой парчи. Я купец и купил этот ку

сок в Индии у одного еврея, а тот у араба

а уж араб — кто знает, у кого и в какой стране.

— Но ты, кажется, говорил, во что

обошлись тебе материал и работа. Значит^ ты не

покупал парчи, но сам дал ее выткать.

-— Милостивая царица, мне так говорили

в Индии, а я...

—-* Ззм<>лчи» не ожидай от меня милости.

Талисманы открыли мнеу кто ты таков, дщ

слуги, схватите этого человека и Заключите его

в темницу!

IX

Когда это приказание было исполнено, Анаит

велела трубить тревогу. Тотчас же стали

собираться горожане и, тревожно перешептываясь,

запрудили все пространство перед дворцовым

балконом. Никто не знал, в чем дело, и все

спрашивали друг у друга. Но вот на балкон

вышла Анаит, вооруженная с головы до ног:

— Граждане, — сказала она, — жизнь

вашего царя в опасности. Кто любит его, кому

дорога его жизнь, тот пусть едет за мной. К

полудню мы должны быть в городе Пероже.

Не прошло и часа, как все были вооружены.

Анаит на добром коне обскакала ряды своей

конницы, скомандовала «вперед» и помчалась

в Перож, вздымая за собой облако пыли.

Войско ее было еще далеко позади, когда она

остановила огненного коня посреди площади Пе-

рожа. Жители, приняв ее за сошедшее с неба

божество, пали перед нею на колени и

поклонились до земли.

— Где ваш начальник? — гордо спросила

Анаит.

— Я, твой слуга, здешний начальник, —

поднявшись, сказал один из коленопреклоненных.

— Так это ты столь беспечен, что даже не

Знаешь, что творится в капище твоих богов?

-— Твой покорный слуга ничего не знает.

— Ты, быть может, не знаешь даже, где твой

храм?

— Помилуй, как не знать!

— Так веди меня туда.

Начальник повел Анаит к капищу, а за ними

последовала и толпа. Когда жрецы увидели

приближающуюся толпу, они приняли ее за

богомольцев и открыли первую железную

дверь. На коне въехав на площадь, Анаит

приказала раскрыть храм. Тут только сообразили

жрецы, что им угрожает, и, обступив Анаит,

решили защищаться. Главный жрец с

вооруженными слугами, призывая горожан вступиться

за поруганное святилище, кинулся на отважную

наездницу. Но умный конь Анаит затоптал его

могучими ногами, а тем временем подоспело

и войско, быстро покончившее с остальными

жрецами. Народ со страхом и недоумением

следил за происходящим.

— Подойдите ближе, — крикнула Анаит,—

и посмотрите, что скрыто в святилище ваших

богов.

Двери храма взломали, и ужасное зрелище

представилось народу. Из адской норы

выползло множество людей, более похожих на

выходцев с того света. Многие были при смерти и не

могли стоять на ногах. Другие, ослепнув от

света, шатались и ползли, как муравьи.

Последними вышли Вачаган и Вагинак с опущенными

глазами, чтобы дневной свет не лишил их

зрения. Воины ворвались в ад и вынесли оттуда

тела умерших людей, орудия пыток,

ремесленные инструменты и котлы с ужасною

мертвечиной. Пристыженные горожане помогли им

разбить и очистить капище.

Только .покончив с этим, вошла Анаит в

наскоро сооруженную палатку, где ждали ее Вача-

ган и Вагинак. Влюбленные уселись рядом и не

могли наглядеться друг на друга. Вагинак

плача припал к руке своей госпожи.

— Несравненная моя царица, это ты спасла

нас сегодня!

— Ошибаешься, Вагинак, — возразил Вача-

ган, — царица спасла нас еще в ту пору, когда

спросила тебя: «А знает ли ремесло сын вашего

царя?» Помнишь ли, как насмеялся ты над ее

вопросом?

X

Весть о приключении царя Вачагана

разнеслась по всем городам и селам. Говорили об

этом даже в чужих странах, и все

восхваляли Вачагана и Анаит. Народные певцы (ашуги)

обходили армянскую землю и слагали песни

в честь этого события. Жаль, что их песни не

дошли до нас; но то, что сделали Вачаган и

Анаит, в виде сказки рассказывается и до

наших дней.

Хорошо было тогда в нашей стране. Предки

наши любили труд. Не было человека, не знав*

шего ремесла, и многие мастерства достигли

высокого совершенства. Женщины учились

ткать и шить, земледельцы сами готовили свои

орудия. И работали они не порознь, а сообща.

Любо было глядеть, как сильные юноши с

кузнечными молотами в руках сыпали удары на

железо, обращая его в меч или сошник. Так они

вместе обрабатывали поля, вместе и жали.

И говорили люди:

— Искусство и знание должны быть

сплетены меж собой так, как парча царя Вачагана

с ее загадочными талисманами.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

На свете всякая страна,

Когда в ней мудрый управитель.

Цветет, как райская обитель,

Крепка, сыта, населена.

И всяк, откуда б он ни вышел,

Когда владеет мастерством,

На трудном поприще земном

Себе найдет и хлеб, и крышу.

О, мастерство! Родник живой,

Ты поишь дни и нивы наши

То щедроводной, то скупой,

Но не пустеющею чашей...

Где цвел когда-то райский сад

Моих отцов страны священной,

Там смерть царит теперь и ад.

В полях голодный вой гиенный,

Нет среди нас ни Анаит

Премудрой, нет ни Вачагана,

Кто воскресит, кто возвратит

Тот рай утраченный армянам?

Одно осталось нам аз удел:

Учись ремеслам и науке,

О, мой народ, — чтоб ты сумел

Из ада высвободить руки!

Перевод сделан с небольшими

сокращениями. Стихотворные вставки

переведены Мариэттой Шагинян.

1 Хазарос Агаян (1840 — 1911) — популярнейший

детский писатель, прозаик и поэт, автор превосходной

«Песни о прялке», переведенной на русский язык Вал,

Брюсовым (см. сборник «Поэзия Армении», Москва, 1916),

Тексты сказок «Анаит» и «Арегназан», послужившие

материалом для художественной обработки и не

встречающиеся ни в одном из печатных и рукописных сборников

армянских сказок, по словам сына писателя, теоретика

армянской музыки, Мушега Агаянца, были записаны Хаза-

росом Агаяном в одной из деревень предгорной Армении.

I

Давным-давно, когда земля была полна

чудесами и злые духи вели меж собой

нескончаемую борьбу, жил-был у подножья Арарата

старый князь, по имени Арман. У него было

трое детей, оставшихся после смерти жены: две

девушки, одна красивее другой, а третье дитя,

еще более прекрасное, нежели сестры, но только

добрые духи укрыли до времени от смертных

его пол. Такова была воля добрых духов,

решивших по истечении назначенного срока дать

ему пол либо женщины, либо мужчины.

Арман не отличал его от дочерей и всех трех

наряжал одинаково девушками. «Пусть и оно

считается девочкой, пока не свершится воля

добрых духов», — так думал он про себя и для

созвучия назвал дитя Арегназан, ибо старшую

звали Заназан, а среднюю—Зарманазан.