у меня несколько лет тому назад из лавки. Вора

теперь я нашел, вот он. Молю тебя отнять

у него чашу и вернуть ее мне.

—• Откуда достал ты эту чашу? — спросил

царь у главы разбойников.

Тот рассказал все, как было. Царь приказал

привести остальных тридцать девять

разбойников и парня. Нарень, явившись, семь раз но-

клонился царю и стал перед ним.

— Чашу добыл я,— сказал он. — Хочешь,

побьемся об заклад: если я добуду еще

одиннадцать таких чаш, ты выгонишь из своей

страны всех сарафов, не добуду—вели

отрубить мне и всем моим товарищам головы.

Царь приказал заключить разбойников в

темницу, а парню — доставить одиннадцать таких

же чаш.

Парень сел на коня главы разбойников и

пустился в путь. Долго ли, коротко ли он ехал,

наконец^ приехал в богатый город. Он посту»

Сараф — меняла.

чался на окраине города в дом, и, когда вошел,

увидел старуху, до того насупившую брови, что

если бы с них упала блоха —

разбилась бы н а с т о частей.

— Нани, чего это ты

насупилась?—спросил парень.

— Эх, оставь меня в покое, ешь свой хлеб и

сиди — молчи.

— Умоляю, расскажи о причине твоего

горя, — может, я тебе пособлю!

— Пробовали мне помочь парни получше

тебя^ — все напрасно, ничего не выходило.

— Нет, нани, молю тебя, расскажи.

— У царя нашего был прекрасный сын. Умер

он. Похоронили мы его. Днем он остается

в земле, а по ночам труп его кто-то вынимает

из могилы, и саван на нем оказывается

изодранным в клочья.

— Иу, нани, убери, еду — не хочу больше

есть.

— Почему, сынок?

— Не хочу, пища становится мне поперек

горла.

Тогда старуха повела парня к царю.

— Вот, царь, — сказала она,—этот парень

вызывается так охранять могилу твоего сына,

что никто до него не дотронется. «Если не

сумею, — говорит, — пусть отрубят мне голову».

— Поди охраняй! — приказал царь.

Парень пошел и спрятался несколько поодаль

от могилы. В полночь видит: прилетели к

могиле три голубя, сбросили с себя перья, пр-евда*

тились в трех красавиц и стали беседовать

между собой.

— Ну, что, может, покушаем сначала, а

потом приведем царевича, — сказала одна.

— Да чтоб обрушился твой кров,

разве мы сможем глотать пищу, оставив спящим

такого чудесного парня?—- ответила другая.

Третья расстелила скатерть, взяла в руку

красную палочку, ударила, ею по скатерти и

сказала:

— Скатерть, раскройся!

Скатерть покрылась тысячью яств. После

Этого они подошли к могиле, и одна из них,

ударив палочкой по могильной плите,

промолвила: «Камень отодвинься!» Камень

отодвинулся. Ударив по земле, сказала: «Земля,

раскройся!» Земля раскрылась. Достали они из

могилы труп^ положили на землю, и царевич

сейчас же ожил и сел, как только ударили его

палочкой. Потом они нарядили царевича в новые

платья, повели к скатерти, посадили против

себя, а сами расселись в ряд.

Заметив это, парень сказал про себя: «Вот

и хорошо, что девы расселись рядышком, —

выпущу стрелу, и царевича не задену».

Как только сын пахаря выпустил стрелу, девы

пришли в замешательство, побросали скатерть

и палочку, едва надели на себя перья и

улетели. Сын пахаря подошел к царевичу с мечом

в руке и сказал:

— Здравствуй, царевич!

— Здравствуй, братец!

—Я — страж твоего отца, давай-ка сядем,

малость поедим.

Поели. Сын пахаря сказал царевичу:

— А теперь давай я водворю тебя обратно.

— Умоляю, не делай этого, пойдем лучше

вместе со мною во дворец.

— Нет, нельзя, ты должен войти в могилу.

Привязывая скатерть к спине, он на конце

скатерти заметил кольцо, снял; и надел его на

палец. Потом, взяв палку, ударил ею по могиле,

и царевич вошел в нее и покрылся землей.

С наступлением утра пришли люди царя

к могиле и с удивлением заметили, что камень

на ней не сдвинут. Доложили об этом царю.

Когда сын пахаря явился к нему, тот спросил:

— .Как это ты уберег могилу?

— А вот приходите с царицей — увидите.

Царь, царица, назиры, визиры и сын пахаря

пришли посмотреть могилу.

— Видишь, царь, камень не сдвинулся с

«места. Что бы ты дал, царь, если бы я живым до»

ставил твоего сына из могилы?

-— Все, что ты захочешь.

— Ну, если так, возвращайтесь вы все

домой, я добуду царевича и приведу.

Не успели царь и царица с назирами и

визирами притти домой, как за ними вошел сын

пахаря об руку с царевичем.

— Вот, царь, твой сын!

Царь и царица несказанно обрадовались.

— Требуй, что хочешь!

Сын пахаря, достав чашу, попросил у царя

одинадцать таких же чаш.

-— И$-за них сорок моих братьев томятся

в темнице, — сказал сын пахаря.

— Сынок, таких чаш у меня нет, потребуй

дочку, казну — все, что хочешь, дам, но таких

чаш нет у меня.

— Если так, ничего не хочу, — сказал парень-

и, сев на коня, уехал.

Долго, ли, коротко ли, он ехал — наконец? по*

пал в большой город у- берега морзг. Войдя

в один из окраинных домов, он встретил там

человека, удрученного скорбью.

— Братец, как мне быть,—рад от души, что

ты пришел ко мне в гости, да больно мне, что

нечем тебя угостить.

— Не печалься, еды у меня много.

Сказав это, сын пахаря достал скатерть,

ударил ее палкой, и она раскрылась, полная снеди.

После того как хозяин дома и его домочадцы

наелись вдоволь, сын пахаря попросил

рассказать— почему город сидит без хлеба.

— У нас нет места для пахоты, братец.

— А откуда же вы получаете хлеб?

— Морем с того берега доставляли.

— Почему же не доставляют теперь?

— Видишь ли, из моря высунулась чья-то

рука. Едем отсюда на тот берег—ничего,

пропускает; но когда, нагрузив корабли зерном,

возвращаемся назад, рука эта опрокидывает

корабли, и мы не знаем, как с ней бороться.

— А если я поеду, нагружу корабли всяким

добром и вернусь, царь мне даст то, чего

я хочу?

— Да он тебя озолотит.

— Коли так, встань-ка, пойдем к царю;

Явившись. # царю, сын пахаря сказал:

— Что ты мне дашь, царь, если я поеду,

нагружу корабли всяким добром и вернуеь с ними

в твое государство?

— Что только ни пожелаешь.

Парень снарядил сорок кораблей,

переправился на другой берег, нагрузил их зерном и

повернул назад.

На обратном пути, среди моря, он видит —

высунулась белая рука с браслетом у кисти.

Парень не растерялся — схватил ее и стал

тянуть к себе, но рука не далась, а ушла в море,

только браслет остался у парня. Тогда сын

пахаря пустился в дальнейший путь и

благополучно прибыл в город с нагруженными

кораблями. Горожане ликовали от наступившего

изобилия.

Парень явился к царю и сказал:

— Царь, дай обещанное — я уеду.

— А чего ты хочешь? — спросил царь.

— Одиннадцать таких чаш, — ответил он,

показав ему чашу.

— Нет, этого я не смогу, ведь одна такая

чаша стоит всего «моего государства. Попроси

руку моей дочери, потребуй мое царство —

все дам.

— Не хочу, мои сорок братьев томятся в

темнице, я во что бы то ни стало должен

раздобыть одиннадцать таких чаш, чтобы

освободить их.

— В таком случае дай мне сроку до утра,

я поговорю с начальником кораблей и сообщу

тебе ответ, — сказал царь.

Царь вызвал начальника кораблей и спросил

его — знает ли он место дочерей царя Гури.

—¦ Знаю, — ответил гямибаши

(начальник кораблей).

— Приехал сюда один парень. Ты его возьми

е собой и покажи место дочерей царя-Гури.