Как бы то ни было, но задание казаки выполнили полностью. И офицеров всех взяли в плен, и корвет прекрасно загорелся от одной только канистры соляра. Единственное, что омрачало победу, было выражение лица японского капитана, когда Ершов защелкнул наручники. Глаза офицера сверкали возмущением и гневом. Николаю стало неуютно, и даже стыдно, будто он совершает что-то непотребное. Ершов разозлился, на себя, и зло ударил капитана по лицу.

- И не смотри на меня так!

Капитан склонил голову, чтобы кровь не заливала мундир, а капала на дно шлюпки. Русские сели на весла. Японцев было вдвое больше, и капитан приказал своим офицерам напасть на русских. Его лицо в этот момент показалось Ершову необычайно бледным, одухотворенным, несмотря на подбитый глаз и текущую из носа кровь. Спустя полминуты японцы были полностью разбиты, только они не собирались сдаваться, а бросались в океан, чтобы утонуть. Лишь мичман, тот, что в самом начале пытался стрелять, теперь не отважился умереть. "Позор или смерть! Плен или смерть!" - кричал капитан, бросаясь в воду, а мичман всё не решался, никак не мог выбрать смерть, ему казалось, что вода такая холодная. Мальчишка весь дрожал, его не слушались ни руки, ни ноги. Ершов легонько ударил его, мичман повалился на дно шлюпки тряпичной куклой.

* * *

Пользы от японского мичмана не было никакой. Он ничего не знал о причинах патрулирования корвета, он даже не мог опознать гавайский флаг. Это было неудивительно, до последнего времени этот флаг носил единственный государственный пароход "Ликелике".

Через три недели, когда баржа вошла в Гонолулу, Ершов был измотан океанской качкой до предела. Именно поэтому Николай не спешил выяснять причины демарша Вилкокса. Гусев в этом согласился с Ершовым. Он не хотел говорить о делах, тем более во время пьянки, которая началась чуть ли не на пристани.

- Поехали ко мне, твой дом стоит пустой, нежилой, - Гусев сердечно обнял друга, и достал плоскую серебряную фляжку.

- Нет-нет, меня поездка вымотала полностью.

- По маленькой за встречу? Тем более, что я уже послал казака за пролеткой.

- Пить днем? В такую жару?

- У меня дома Ледник!!! Подопечные Прокопа Лукича устроили на горе Мауна Кеа подвесную дорогу для доставки снега. За один раз шхуной увозят двадцать тонн, правда, по дороге в Гонолулу половина снега тает. Продают в основном в питейные заведения, остаток отдают мне по оптовой цене. Только-только начался сезон. Так что дома у меня отдохнешь. Ну! Давай по маленькой, и до вечера ни-ни.

- А вечером?

- Роберт, как всегда, явится без приглашения. Совсем обрусел. Стивенс, конечно, сначала пришлет мальчишку, предупредить о визите.

- Только сегодня ни слова о делах!

- Я слышал краем уха на пристани, будто вы потопили японский корвет?!

- Хотели обойти Японию с севера. У Сахалина напоролись на корвет. Тот под парами ходил, что не очень-то нормально, был свежий южный ветер, волны метра по два с лишним. Думаю, сидит какая-то сука во Владивостоке и стучит японцам. Корвет специально в проливе дежурил, нас ждал!

- И дождался!

- Японцы в утренних сумерках заметили нас поздно. Сразу не обстреляли, погнались. Пришлось всадить им в борт пару торпед.

- Свидетели остались?

- Куча! Всех матросов мы отпустили домой. Хотя, если рыбаки их не заметили, то тридцать миль против ветра они не выгребут. Шлюпки на Сахалин могло отнести.

- А офицеры?

- Не поверишь! Они в море попрыгали от злости и гордости. Их было почти двадцать человек, а казаков и матросов только дюжина. Я, на всякий случай, японцев в наручники заковал, а у них самурайская честь...

- Мутная история. Ты её никому не рассказывай и матросам запрети болтать.

- Уже запретил. Вернее, дал заучить "канонический" вариант.

- Не торопись. Сядем на веранде, на ветерке, возьмем по бокалу красного сухого вина со льдом, расскажешь канонический вариант, - Ершов открыл ворота, и закричал, - Лиза, встречай дорогого гостя! Николай приехал!

Лиза искренне обрадовалась Ершову, хотя она натерпелась от его Франчески достаточно. Лиза тараторила по-русски быстро, хотя и с ужасным акцентом.

- Что это ты, Елизавета, по-русски говоришь, Володя английский решил забросить? - удивился Ершов.

- Нет, Коля, тут другое. Лиза на рынок каждый день ходит, а большинство продавцов - русские, - ответил вместо жены Гусев.

- Земли для переселенцев хватает?

- Здесь на Оаху свободной земли давно нет, на острова Кауаи, Ланаи и Гавайи поток пошел. На склонах горы Мауна-Лоа отличные земли. Мы планируем выйти на миллион тонн сахара и ананасов лет через десять. Сам знаешь: килограмм самого плохого сахара стоит четвертак. То есть урожай тянет на двести пятьдесят миллионов рублей, а это триста пятьдесят тонн золотого песка. Вот оно где золото, а не на Аляске.

- Не ссорятся мужики? Старикам достались лучшие земли.

- Точно. Здесь сплошная дедовщина: старики и салабоны, - засмеялся Гусев, - Лизонька! Ты куда пропала? Мне что, самому в погреб за вином идти?

* * *

Вилкокс до сих пор сильно хромал. Ершов вскочил, для того чтобы его поприветствовать, смущенно улыбаясь, и опрокинул бокал.

- Роберт, тебе штрафную! - закричал Володя, выпивший уже бутылку вина.

Николай нацедил себе свежего, холодного вина, и лишь немного пригубил бокал, у него уже все расплывалось в глазах.

- Что, мистер Ершов? И земля продолжает качаться, - засмеялся Вилкокс.

- Не моряк, я! Нет! - согласился Николай.

- Он японский корвет утопил! - похвастался Гусев.

- Вот как? - удивился Вилкокс.

- Именно. Вашими заботами, мистер премьер! Это вы объявили Японии войну!

- Пока не объявил, - смутился Вилкокс.

- Не гони волну, Коля!!! Это я придумал и Роберта уговорил, - пьяно засмеялся Гусев.

- Зачем? - в ужасе открыл рот Ершов.

- Нам понравилась качественная, дешевая сталь крейсера "Бостон". Завод по производству тракторов нужно снабжать металлом. А возить его сюда дорого, - взял на себя половину вины Вилкокс.

- Вы оба... - авантюристы!!!

Гусев с Вилкоксом довольно лыбились, будто им сказали комплимент.

* * *

Представитель госдепа появился совсем уж поздно, в сумерках.