- Давно это? - ткнул в сторону улицы Серега, сразу уловивший смысл происходящего.

- О чем вы? - лез в разговор Валерка.

- Помолчи, - резко остановил его Клячкин.

- Вы заметили, как похолодало? Ветер сменился и давление, - подошел Володя.

- Ты, Гусев, на улицу посмотри. Ничего не замечаешь? - поинтересовался Сергей.

"Что же я стою! Окно в будущее, возможно, ещё открыто!" - подумал Ершов.

- Побежали, - Николай потащил всех за собой.

Они бегали туда-сюда по подворотне, копируя своё попадание в прошлое. Коля заставлял свою спутницу бегать с ними, исполняя все движения и слова, в прямом и обратном порядке. Телефон не ловил станцию, а ворота оставались закрыты на замок.

- Зловредная бабка! Сглазила, наколдовала, наворожила! - нашел виновника несчастья Валерка. Он поднял экскурсовода за шарф над землей, и она начала задыхаться.

Он был несправедлив к "старушке". Та действительно была уже два года бабушкой, но называть так тридцати восьми летнюю женщину было не политкорректно. Да и бабушкой дамочка стала по причине своего и дочкиного высокого морального облика. Они обе залетели на первом курсе института и не захотели делать аборт.

- Отпусти, задушишь, - приказал Сергей Валерке.

"Бабка" громко задышала, отступила на шаг и завопила.

- Я бабка!? Я бабка?! - переклинило дамочку.

- Да хоть мамзелька. В твои-то сорок лет - это хуже плохого! - со злости Валерка бил по самому больному месту, мало того, прибавил "бабке" пару лет.

Мысли женщины перепрыгнули на дочку и, главное, внучку, оставленных в прошлом-будущем, и она завыла. Сергей залепил ей пощечину.

В прошлом, или теперь в нынешнем сегодня, оказалось утро. Окончательно рассвело. Со двора появился дворник, он подозрительно наблюдал за солидно одетыми господами, не решаясь позвать полицейского.

Дворник попытался пробиться к воротам, их пора было отпирать. Николай пропустил представителя закона, он сам хотел выбраться в город. Но прежде, Ершов узнал сегодняшний день и год, чем окончательно добил испуганного дворника.

На бульваре друзья оккупировали лавку, экскурсовод стояла в сторонке, всхлипывая.

- Светлана Кимовна, присядьте, мы сейчас сделаем ревизию запасов и решим, что делать, - Сергей уважительно обратился к экскурсоводу по имени, показывая, что они не бросят её на улице. Та восприняла предложение неправильно, отскочила в сторону, заозиралась.

- Ограбить хотите? Не выйдет!

- Присядьте. И имя, и отчество Вам нужно будет изменить, восьмого марта 1890 года они еще не в ходу, незачем привлекать внимание полиции, - акцентируя её внимание на пустяках, Сергей пытался успокоить экскурсовода.

- Это тебе, еврейчик, беспокоиться надо. Крестик покажи, - озлобилась "бабка".

- Моё имя: Николай Николаевич Ершов. Я инженер из штатов. В Питере в командировке, - представился Коля, и грустно улыбнулся женщине.

- Зовите меня Алена Акимовна, так звали мою бабушку. Хотя, - задумалась она, - полностью будет Елена Иоакимовна.

Все сгрудились около скамейки, и выложили из карманов и сумок всё своё добро пятью кучками.

Меньше всего запасов было у Ершова. Он захватил с собой в прошлое: ручку-роллер, смартфон с наушниками, портмоне с тремя пластиковыми картами и паспортом, бумажными деньгами и мелочью. Само собой, в список Сергея попали зонт, пальто, перчатки, костюм, сапоги, серая шапка из нерпы. В отдельный список для продажи вошли часы, заколка для галстука, золотая цепочка с крестиком, маленький швейцарский нож, брелок от ключей с фонариком, кожаный портфель, освобожденный от черновиков актов, случайно оставленного маленького тестера, сладкой булочки и походной аптечки. Зонт остался под вопросом, в Питере эта вещь была крайне полезна. Смартфон Ершов выключил.

- Коля! Пластиковые карты, визитки, билеты, ключи и рекламу твоей фирмы, я думаю, мы сможем продать. За гроши, конечно, но для нас и они важны. Складываем "дешевку" в твой портфель, - деловито определил Сергей.

- Какое богатство! Мои припасы для поездки меньше! - польстил "Елене Иоакимовне" Володя.

- Увы, сегодня не мой день. Вчера там были сокровища Али-Бабы! - расцвела от комплимента женщина.

Но даже бедный день принес огромное богатство. Смартфон был не дешевле, чем у Ершова, но также без зарядки. Огромная пачка дисконтных карт. Духи, помада, тени, четыре крема, салфетки, три носовых платка, прокладки, скотч, пластырь. Таблеток у экскурсовода оказалось вдвое больше, чем в аптечке у Ершова.

"Зачем ей "дома" таблетки?" - недоумевал Коля.

Нитки и иголки, "суперклей", травматик Макарыч, бусы из жемчуга, одинокая золотая сережка, фляжка с коньком, презервативы, запасные трусы в упаковке, два набора ключей, пяток пластиковых карт, запасные колготки.

В отдельном кармашке сумки лежали фирменные фломастер, маркер, десяток ручек, карандаш, маленький степлер, реклама.

Напоследок, вывалились пачка ярких пакетиков, пережатых резинкой. Семена помидоров, моркови, лука и свеклы, купленные женщиной для любимой дачи.

Шляпа, зонт, пальто, сапоги и платье были явно дороже Ершовских. Особенно поразили Николая перчатки. А вот кольца, увы, разочаровали, три тоненьких, без камешков. Цепочка тоже не впечатляла размерами.

- Часы с браслетом золотые, а на правой руке - золотой браслет с рубинами, - дополнил список "продаж" Сергей.

- На первое время хватит одного браслета, - отрезала попаданка.

Запасы Сергея и Володи мало отличались от Ершовских, если не считать трусы, носки и майки. Телефоны и часы были, конечно, дешевле, зато их складные ножи гораздо солидней, особенно у Володи.

Всех удивил Валера Бузов. Все знали, что он любит золотые побрякушки, но их количество зашкаливало за все разумные пределы. Зато теперь никто не мог посмеяться над его огромными золотыми часами. Презервативами Бузов мог обеспечить всю компанию, казалось, что он собрался не на пьянку с друзьями, а на блядки.

* * *

Швейцарский нож удалось продать в том же магазине, где взяли браслет с рубинами, и его стоимость оказалась лишь чуть меньше. Золотая цепь Бузова пошла на вес, и принесла почти сто рублей, по рублю за грамм золота.

Меблированные комнаты показались "Елене Акимовне" слишком убогими. Она осмотрела стены и мебель в поисках следов от клопов, и была удивлена их отсутствием.

- На что мы будем жить, когда продадим все драгоценности? - спросил Валера у друзей, расположившись в комнате.