Харитону надо было идти на наблюдение. Поскольку поодиночке категорически запрещалось выходить (прежде мы иногда нарушали эту инструкцию, теперь — никогда), с ним пошел Уилки.
Яша включил телевизор, передавали праздничный концерт из Ленинграда, и мы поудобнее уселись в кресла. Вика сидела в уголочке дивана и, казалось, внимательно слушала концерт — только не смеялась шуткам комиков. Яша тоже был невесел. А я думал о его судьбе.
Как бы я хотел, чтобы Вика полюбила его. Ответила на его глубокое чувство.
Я очень люблю Яшку. Я, не задумываясь, отдал бы за него жизнь, понадобись она ему, и надо же было так случиться, что девушка, которую он полюбил беззаветно, тянется теперь ко мне. Зачем мне это?
Никакая Вика не заменит мне дружбы с Яшкой. Разве есть что-либо дороже честной мужской дружбы?
— О чем ты думаешь, Кирилл? — прервала мои размышления Вика.— Ты совсем не слушаешь. И Яша тоже...
И тогда Яша сказал растерянно, глядя на часы:
— Что-то слишком долго нет Харитона и Уилки!
Мы их искали больше недели. Вместе с нами вели поиски сотрудники Литл-Америки.
Были обшарены все трещины радиусом на десятки километров вокруг, все пропасти и скалы. Обсерватория превратилась в штаб поисков. Но ни живых, ни мертвых их не нашли.
А когда мы все пали духом и уже не надеялись их найти, они пришли как ни в чем не бывало и очень удивились, откуда взялось столько народу за те двадцать минут, что они отсутствовали.
Уилки очень обрадовался своим друзьям, но не мог взять в толк, как и зачем они очутились вдруг в советской обсерватории.
Я их немедля потащил в лабораторию и, несмотря на все протесты, тщательно обследовал обоих. Все оказалось в норме.
— В чем дело? — резко спросил Харитон.
— В том, что вы отсутствовали не двадцать минут, как вам кажется, а около двухсот часов! Восьмой день, как мы вас ищем... Понятно?
И я пошел к кают-компании.
После обеда было устроено срочное совещание.
— Неужели вы ничего не помните? — с недоумением спрашивал селенолог Сидениус, датчанин, с крупными чертами лица и проницательными, добрыми голубыми глазами.
Они ничего ровным счетом не помнили, кроме того, что провели все положенные наблюдения.
— И ничего вам не показалось и снов не видели? — заинтересованно спросил высокий рыжий пилот Том Дайсон.
Харитон не удостоил его ответом, а Уилки заверил, что ничего им не казалось.
Вика сидела молча, глубоко задумавшись, американцы поглядывали на нее исподтишка, но откровенно любуясь. К великому возмущению Харитона, я сказал во всеуслышание, с улыбкой:
— Мне ясно одно, что если бы Харитон Васильевич вдруг погиб, то к т о - т о любезно предоставил бы нам новый экземпляр Харитона Васильевича. То же самое произошло бы и с мистером Уолтом.
— Как это понять? — серьезно и озабоченно спросил Сидениус. По-английски я говорил не слишком блестяще, поэтому Уилки по моему знаку разъяснил своим коллегам ситуацию — странную историю, происшедшую со мной.
Том присвистнул и тотчас извинился перед Викой.
Яша сказал, что идет в радиорубку на сеанс связи.
Харитон был взбешен. В вопросе о гласности мы всегда с ним расходились. Но я был убежден, что вся эта необъяснимая история касается всего человечества, и нечего делать из этого секрета лишь потому, что мы не можем этого объяснить.
Выслушав Уилки, Сидениус заявил, что необходимо в самом срочном порядке произвести разведку на обратной стороне Луны, еще совсем мало исследованной. Ведь если там укрываются инопланетные существа, то у них ведь Тоже должна быть какая-нибудь база... укрытие?
Было решено, что Литл-Америка завтра же начинает поиски. Если мы желаем принять участие, нам могут предоставить два места в реактолетах, или, в просторечии, «пауках», прозванных так из-за длинных членистых стальных ног.
Харитон сухо поблагодарил. Вошел Яша с радиограммой в руке и, подавив вздох, подал ее Харитону. Тот прочел и нахмурил широкие брови.
Всех четверых отзывали немедленно в Москву, даже не дожидаясь прибытия смены. Уилки возвращался на свою базу. Обсерватория на несколько дней прекращает наблюдения. У нас едва хватило времени уложить вещи и лабораторные записи.
В эту последнюю ночь мы, не сговариваясь, собрались все вместе в башне у астрономов. Общая беда объединила нас, даже Харитон был мягче обыкновенного.
— Не знаю, допустят ли нас еще на Луну,— высказал он то, что его терзало.— У каждого из нас остается здесь непочатый край работы. Особенно у меня...
— Неужели нам не поверят? — воскликнула Вика.— Разве это может быть?
— Никто не подумает, что мы лжем,— мрачно заверил Харитон,— а лишь то, что наша нервная система и психика не выдержали второго срока на Луне. Не забывайте, что это как раз и был эксперимент. Теперь никому никогда не продлят пребывание в Лунной обсерватории.
Я подошел к панорамному окну и хотел отдернуть занавеску.
— Не надо! — поспешно остановила меня Вика.
— Ты боишься? — вполголоса спросил ее Яша.
— Да. Да! Мы-то ведь знаем, что там за стенами какие-то могущественные существа. Они могли возродить Кирилла! Кто они? Друзья или враги? Почему не объявятся открыто? Где-то в лунных пещерах у них база... Что им нужно от нас? Зачем они брали Харитона и Уилки? А еще раньше Кирилла?
— Меня интересует, кто они? — сказал я.—Откуда? Уже известно, что и на Марсе нет разумных существ...
— Что мы знаем о Марсе? — перебил меня Яша.— Только начали осваивать, и столько несчастных случаев... непонятных и необъяснимых. Как будто кто-то не хочет, чтоб мы лезли к ним. Не хочет вступать с нами в контакт.
— Не верю я ни в каких зеленых человечков! — упрямо и угрюмо возразил Харитон.
— А как же ты объяснишь...— начала было Вика, он бросил на нее раздраженный взгляд.
— Никак. Не знаю. Но не верю.
— Харитон всегда был противником теории обитаемых Миров,— усмехнулся Яша.
— Объяснять придется еще многое,— уверенно бросил Уилки и зевнул.— Спать уже нет смысла ложиться, скоро за нами прибудут. Крепкого чая или кофейку разве выпить. Где наш Вакула?
— В оранжерее. Я пойду сварю кофе,— предложила Вика, вставая. Яша поднялся, чтоб ей помочь.
— Не надо, я сама, одна! — не без досады возразила Вика. Яша тотчас сел. Вика торопливо вышла.
— Да, я сейчас с наслаждением выпью горячего кофе,— заметил Харитон,— что-то холодно!
— Меня тоже познабливает,— подтвердил Уилки.
Мы помолчали минуты две. Потом услышали голос Вики.
Она звала Яшу. Он тотчас ринулся вниз. Мы прислушались почему-то обеспокоенно!
— Идите все сюда,— позвала Вика. Она стояла внизу лестницы.
— Там вызывают с Литл-Америки,— пояснила она.
Мы не дошли до радиорубки, навстречу быстро шел Яша.
— Исчезли датчанин Сидениус и пилот Том Дайсон... Вместе с «паучком», на котором они вылетели к ближайшему кратеру.
Мы пили кофе в кают-компании и возбужденно обсуждали случившееся. Так мы и просидели до прибытия ракеты лунного сообщения.
Все простились с роботом как с человеком, на него одного оставалась вся обсерватория. Вакула проводил нас до шлюзовой камеры.
— Не скучай, Вакула, скоро приедет новая смена,— заверила его Вика.
— Не буду ску-чать, мно-го ра-бо-ты,— сказал Вакула. Уже в Управлении Международного космодрома, когда мы прощались с Уилки, он сказал нам:
— Надеюсь, со всеми вами еще увидимся — в Москве или у нас в Штатах, но... с вами, Кирилл, и с вами, Харитон, мы еще встретимся на... другой планете.
— Чушь! — пробормотал Харитон.
— Чем вы сейчас займетесь? — спросил я, крепко пожимая руку Уилки.
— Поисками, дружище. На обратной стороне Луны. Нет, не пропавших. Они сами придут!., через недельку. А тех, кто их уволок.
— Жаль, что не могу принять участие в этих поисках,— вздохнул я.
— Да. Очень жаль, Кирилл! Если вам не поверят, не расстраивайтесь особенно. Они еще дадут о себе знать.
— Это так, но когда? Может, лет через пятьсот?
