— Сынок, — еле слышно прошептала старушка.
— Ты прости меня, мам. Я пьяный дурак. А ты у меня одна самая любимая на всем белом свете. Прости, что накричал, что толкнул. Я не хотел. Честно, мам, я не хотел.
— Я бежала к тебе по морозу, боялась не успеть. Мой маленький мальчик, я все-таки успела. Ты как в детстве назвал меня мамой. Теперь и умирать не страшно.
— Поднимись, мама. Мама!
Арина Ивановна пришла в себя в больничной палате. Белый потолок. Два овальных плафона, одна лампочка. На стенах свежие обои. Пустые кровати. Никого нет. Голова туго перебинтована. Греет душу чужой шарф.
— Глебушка, — позвала она.
Вскоре из коридора донестись звуки приближающихся шагов. Открылась дверь, и медсестра, та самая Анжела из автобуса, вошла как белый ангел. Она присела на краешек кровати и поправила одеяло, улыбнувшись:
— Вы согрелись, бабушка?
— Деточка, это ты?! – она погладила шарф. — Да хранит тебя Бог! Есть еще на Земле добрые люди.
— Отдыхайте, вам нужен покой.
— Деточка, а где мой сыночек? Кто меня привез сюда?
— У него все хорошо, не волнуйтесь.
— Помоги мне, — Арина Ивановна коснулась шеи и, нащупав веревочку, потянула.
Заблестел золотой крестик и нанизанные обручальное кольцо и круглые серьги.
— Я хочу отблагодарить тебя за доброту, доченька. Возьми это золото себе. Младшенький мой ни в чем не нуждается, а старшенький все равно пропьет. Некому и оставить. А ты продай его, и…
Не успела старушка договорить. Так и умерла, благодаря незнакомого человека за доброту, которой так и не дождалась за всю жизнь от родных детей.
На похоронах присутствовали только соседи. Все удивлялись кто такая та женщина в шубе, и на какие деньги несчастную старушку несут на кладбище под звуки духового оркестра.
прозаические миниатюры, 14.12.2013 22:53
Блондинка и царевич
(новогодняя юмористическая легенда)
В дремучем лесу среди дубов-великанов, куда давно не вели тропы, и где давно не ступала нога простого смертного, в сырой пещере жил старый одинокий волхв Молчан. Это был его лес, его обрывистый холм, его соленое озеро, в котором не было ничего живого. Молчан построил подземный замок из соляных блоков и более века натирал до зеркального блеска шероховатую поверхность. Все блестело в его скучном царстве, когда солнечные лучи преломлялись и рассеивались, падая вниз через ромбовидную расщелину в потолке. Но успешно завершенная работа не радовала старца. От нехватки живого общения, женской любви и заботы очерствело его сердце. И все больше и больше склонялся он к мысли, что поскольку цель всей его жизни достигнута, можно и подебоширить немножко, попугать здешний народ, «чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы».
Недалеко от леса бурлила быстротечная речка. На другом берегу степи русские. Летом – краснели маками, а зимой – белели снежными ухабами. А за степями раскинулась небольшая деревушка, где в русской избе жил кузнец Булат Путятин со своей семьей: женой и единственной дочерью Милоликой. Жили небогато, зарабатывали честным трудом, и на всю округу славились редким трудолюбием.
Милолика с детских лет помогала отцу в кузне. «И коня на скаку остановит, и в горящую избу войдет!» Просыпалась она до рассвета и, пока солнце не скроется за лесом, работала в поте лица. И курей кормила, и грядки полола, и ткала на станке, и носки вязала, и с коромыслом по воду ходила, и чего она только не делала – даже дрова рубила.
Была Милолика не просто работящей, но редкостной красавицей. Такую голубоглазую блондинку еще поискать нужно было – не каждая княжна могла затмить ее своей красотой. Да и о какой красоте речь? – О дорогих нарядах и золотых украшениях?! А Милолика и в драном платье была богиней!
Ширилась молва о трудолюбивой красавице на весь мир. «Комсомолка, спортсменка и просто красавица» сказали бы в советское время. А в те времена могли и на костре сжечь за столь безукоризненную красоту. «Днем свет божий затмевает, ночью землю освещает».
Дошли слухи о Милолике и до царского дворца. Зависть закипела в жилах утратившей молодость царицы. От негодования и злости разбила она зеркало и приказала своему сыну Якову облить лицо красавицы едкой жидкостью. Но сначала алхимики всего древнерусского государства работали над улучшенной формулой серной кислоты. И только когда они в один голос заявили, что избавиться от неприятного запаха не удастся, пока не улягутся магнитные бури на Луне – царица приказала действовать неотлагательно.
Оседлал коня Яков и отправился в дорогу дальнюю. Вот и речка, и мост, и степей разнотравье, и маки красные головы склонили, будто провинились, и росой, как слезами, умываются. До деревеньки рукой подать, где, не зная усталости, молотом по наковальне стучит кузнец Булат, а дочь его красавица коням подковы меняет, спрятав волнистые локоны под грязной косынкой. То ли бес его – Якова попутал, то ли волхв Молчан злую шутку сыграл, но пустил Яков коня галопом, да только не в ту сторону.
И три дня и три ночи скакал его конь, выкладывался на полную, как не каждая лошадь во время решающего забега на скачках. А на четвертый день конь тихо отбросил копыта. Яков даже перекрестился, облегченно вздохнув: конь то совершенно хозяина не слушал, все бежал куда-то, глаза выпучив.
Вот пришлось Якову, исцарапанному и в синяках по всему телу от ударов веток, продолжить путь пешком. А вокруг лес густой, ни деревень, ни реки, ни зайцев, ни единой птички над головой. Разволновался Яков. Стало и голодно, и холодно. Первые заморозки траву посеребрили. В животе заурчало. А кроме колбочки с серной кислотой у Якова ничего не осталось. Но он был не из робкого десятка. Собрал волю в кулак да продолжил путь.
Волхв Молчан потешался над смельчаком, забредшим в его владения: то закричит как филин, то желудем в темечко прицелится, а сам наблюдает, как Якова всего передергивает, как глаза его страхом наливаются.
Подпустил Молчан гостя к самому озеру. Ледяная корка, как зеркало, отразила низкое небо. И тут одумался старый волхв. – Дальше пускать Якова нельзя было. Разжег он костер, травки галлюциногенной подбросил охапку, и спрятался в кустах.
Яков, как только берег издали увидел, сразу обрадовался, а, как вдохнул дым от костра, – влюбился по уши в голубоглазую блондинку, которая привиделась ему танцующей в вишневом саду. Яков затаил дыхание и тоже спрятался в кусты, едва не наступив на ногу старику Молчану. И сидели они рядышком, боясь шелохнуться, и у обоих было одно и то же видение. – Молодая девица с длинными белыми волосами порхала бабочкой над цветущими вишнями. На ее полупрозрачных крыльях сверкали тонкие прожилки, шлейф розового платья украшали звездные крошки, а глаза сияли ярче драгоценных камней.
Очнулся Яков совсем в другом месте. Недалеко от реки, где еще недавно цвели маки, а теперь сухую траву припорошило снегом. Что было с ним – не помнил, что ищет в краю далеком – забыл. Огляделся он по сторонам и видит девицу с коромыслом такую красивую, что и глаз не отвести. Пошел он к ней по велению сердца. Смотрит, и понять не может, кто же эта незнакомка. – Королева? Так почему с ведрами? Фея из снов? Так почему без крыльев? И тут снизошло на него озаренье: Милолика – та, красоте которой завидует сама царица. Нащупал он колбу и бросил о камни, не раздумывая.
Милолика услышала звон и остановилась. Царевич Яков и без коня выглядел сногсшибательно, не смотря на щетину, синяки и ссадины. Его уверенная походка говорила сама за себя – рыцарь, а не бродяга. С первого взгляда Милолика полюбила его, и от переизбытка чувств помутнел рассудок, будто одолела ее нечистая сила.
Спрятались молодые влюбленные от ветра под каменным мостом и полдня строили планы на будущее. Домой Милолика в тот день так и не вернулась. Вместе с принцем они присоединились к группе бродячих артистов и поехали на поклон к самой царице. Бедный кузнец напрасно обошел все окрестности в поисках дочери. Ничего кроме стеклянных осколков и потухшего костра он не нашел.
