VIII класс — в гражданских чинах: коллежский асессор; в военных чинах: капитан, ротмистр, есаул; в морских чинах: ст. лейтенант (с 1912).
IХ класс — в гражданских чинах: титулярный советник; в военных чинах: штабс-капитан, штабс-ротмистр, подъесаул; в морских чинах: лейтенант.
Х класс — в гражданских чинах: коллежский секретарь; в военных чинах: поручик, сотник; в морских чинах: мичман.
ХI класс — в гражданских чинах: корабельный секретарь; в военных чинах: нет.
ХII класс — в гражданских чинах: губернский секретарь; в военных чинах: подпоручик, корнет, хорунжий; в морских чинах: нет.
ХIII класс — в гражданских чинах: провинциальный секретарь; в военных чинах: прапорщик.
ХIV класс — в гражданских чинах: коллежский регистратор.
Вне «Табели» находились шенки, камергеры и камер-юнкеры; все они считались только почетными званиями. Не были включены также женские придворные звания: гоффрау, камер-фрау, фрейлины.
МИЛОРАДОВИЧ Михаил Андреевич (1771 — 1825), военный и государственный деятель, граф. Военную службу начал в гвардейских полках в 1787 в чине прапорщика. Принимал участие в русско-шведской войне 1788—1790. Произведенный в1798 в чин генерал-майора особенно отличился в Итальянском и Швейцарском походах Суворова 1799—1800, а также в кампании против французов 1805. Командуя корпусом, участвовал с 1806 в боевых действиях против турок, и за победу под Рассеватом получил чин генерала от инфантерии (1809). Во время Отечественной войны занимался подготовкой резервных частей и прибыл с ними в армию Кутузова. В Бородинском сражении командовал частями правого фланга 1-й Западной армии, а затем — арьергардом, во время преследования французов — авангардным корпусом Главной армии. Особенно отличился в боях под Красным. За ратные успехи в заграничных кампаниях 1813—1814 получил титул графа (1813) и ряд наград. За храбрость и великодушие завоевал репутацию «Баярда» русской армии (французского полководца, известного под именем рыцаря без страха и упрека), в то же время среди современников пользовался славой одного из самых известных мотов того времени, его имение постоянно было заложено, а крупные суммы, получаемые им в награду за службу, не уменьшали роста личных долгов. С 1818 занимал пост петербургского военного губернатора. После смерти Александра I в период междуцарствия возглавлял придворную «партию» за коронование императрицы Марии Федоровны. 14 декабря 1825, несмотря на давнюю взаимную «нелюбовь» к новому монарху, Милорадович постарался исполнить свой долг и на Сенатской площади почти уговорил мятежных солдат вернуться в казармы, но был смертельно ранен Каховским. Похоронен в Духовской церкви Александро-Невской лавры в Петербурге.
***
Первый удар Наполеон намеревался обрушить на Вильно против 1-й армии, куда он направил группу Е. Богарне. Однако удар пришелся по пустому месту: в соответствии с принятым планом 1-я армия отошла через Свенцяны к Дриссе, и когда французы подошли к Вильно, русских войск там уже не было. 8 июля 1-я армия заняла Дрисский лагерь. У Наполеона созрел новый стратегический замысел: воспрепятствовать соединению 1-й и 2-й армий, разбить их по частям и стремительно двинуться к Москве. Наполеон поставил задачу Жерому разгромить 2-ю русскую армию, но Жером, заняв Гродно, задержался до 4 июля. Багратион же 28 июня выступил из Волковыска на Минск. 30 июня Багратион получил приказание двигаться на Новогрудок для содействия 1-й армии, но когда 4 июля 2-я армия достигла Новогрудка, выеснилось, что ей угрожает охват превосходящими силами врага, так как Наполеон направил из Вильно на Минск корпус маршала Даву (50 тыс.) с целью отрезать 2-ю армию от 1-й. Багратион двинулся на Минск через Новосвержень, а затем, отражая атаки противника с тыла, повернул на Несвиж. В Дриссе русское командование убедилось, что в создавшейся обстановке (огромное превосходство сил врага, увеличившийся разрыв со 2-й армией и невозможность взаимодействия с ней) пребывание в Дриссе 1-й армии грозит поражением. На военном совете было решено отказаться от плана Фуля и объединить обе армии. 14 июля 1-я армия покинула Дрисский лагерь, оставив здесь для прикрытия петербургского направления корпус П. Х. Витгенштейна, и начала отход через Полоцк на Витебск.
БЕННИГСЕН Леонтий Леонтьевич (1746—1826) – военный деятель, уроженец Ганновера, барон, состоял на службе в русской армии с 1773 по 1818, с 1812 – граф, генерал от кавалерии. Участник дворцового переворота 1801 (убийство Павла I ). В войне с Францией 1806—1807 командовал корпусом, затем был назначен главнокомандующим. В Отечечественной войне начальник Главного штаба. В ноябре 1812 снят с этого поста. Участвовал в заграничных походах русских войск 1813—1814 как командующий армией. В 1814—1818 командующий 2-й русской (южной) армией. После 1818 в отставке.
АКСЕЛЬБАНТ – наплечный шнур с металлическими наконечниками; принадлежность военной формы.
Деревня в начале войны
В одно утро, в конце июня или в начале июля, заговорили, что явился из Москвы к батюшке нарочный от дяди моего Обрескова, — вещь никогда небывалая. Испуганный чем-то, В. Н. Никольский позвал меня к отцу в кабинет, и сам вошел со мной. Отец молча дал мне в руки рескрипт императора Александра к президенту Государственного Совета, князю Салтыкову, и приказ по армиям. Наполеон перешел Неман и вступил в Россию. Я от слез не мог кончить чтение и убежал к себе.
Роковая весть меня переродила. Детство мое кончилось; я вырос в один день нравственно и умственно разом несколькими годами; с тех пор я начал понимать, мыслить и выражать мои мысли без обычной детской застенчивости. Отец допускал меня к участию в разговорах, и меня снисходительно слушали; одним словом, я начал другую жизнь.
Удалившись в горьких слезах в свою комнату, как я уже сказал, в какой-то молитве выразил я всю мою скорбь, в ней просил я Бога допустить и меня, 12-летнего отрока, стать в ряды защитников отечества. Никольский, увидев этот плач о Родине на моем письменном столе, показал его моему отцу. Меня приласкали с необыкновенною нежностью, но о желании моем сразиться с врагом не было говорено ни слова. Вечером, перед тем, как идти спать, отец объявил, что мы через три или четыре дня едем в Солнышково, и дорожные сборы начались с раннего утра. В доме нашем все становилось тише и унылее. Батюшка послал верст за 15 за каким-то известным ему священником, и старичка привезли. В субботу, вечером, в тот же самый день, отец, не говея, как это обыкновенно водится, и не говоря никому ни слова о своем намерении, удалился со священником в свой кабинет, где пробыл около часа; возвратясь оттуда в гостиную к вечернему чаю, сказал, что он сейчас исповедался и что завтра будет приобщаться Св. Тайн. Тут же позван был управляющий Илья Шилов, и ему было приказано с вечера известить наших крестьян всех деревень, чтобы они пришли утром в воскресенье к обедне, а потом сходились бы на барский двор... В церкви, тогда еще деревянной и не обширной, ранее обыкновенного собралось великое множество народа, какое в нашем селении собиралось только в самые большие праздники. Подходя к Царским Вратам для принятия Св. Тайн, отец мой три раза преклонил свою седую голову пред предстоящими, лицо его сияло каким-то торжественным умилением и в то же время решимостью на какой-то таинственный подвиг. Таким я никогда, ни прежде, ни после, его не видал. Когда после обедни на обширном нашем дворе собралась вся сходка (на ней было человек до 200, не считая дворовых, стоявших особо), он, взяв меня за руку, вышел к крестьянам и прочел им весьма трогательное воззвание, приглашая каждого по возможности пособить православному нашему царю в общем бедствии деньгами и вызывал охотников идти против врага, замыслившего в сатанинской своей гордости разорить нашу веру и покорить себе нашу милую родину. «Сам я, — говорил он им, — семидесятитрехлетний старец, пойду перед вами и возьму с собой на битву этого отрока, моего единственного сына. Братцы! Подумайте, переговорите между собой, — время не терпит. Через полчаса или час я приду узнать ваше решение. Знайте, однако, что в моих словах нет никакого вам принуждения; вы вольны делать, что хотите и как знаете». Крестьяне всей гурьбой низко поклонились отцу; старики были в слезах. Варфоломеевич, во главе дворовых, чуть не ревел и первый вызвался быть охотником: он бывал в сражениях, и в нем заговорила старая его военная косточка. Когда мы удалились, крестьяне зашумели, как пчелиный рой; мы через час воротились. Управляющий с конторщиком записали длинный ряд имен тех, который объявили себя жертвователями. Денег насчиталось до 500 руб.
