– Да. Вы маленький гений.

– Я часто себе об этом говорю, но другие люди – никогда, не потому, что не хотят, а потому, что даже не задумываются об этом. Итак, с небес сверкали звезды, и тут раздался стук в дверь. Здесь на Западе необходимо быть крайне осторожным. Вот почему я не сразу открыл, а из-за двери спросил, что нужно. Не буду затягивать историю, в общем, их было пятеро, пятеро индейцев сиу, которые хотели обменять меха на порох.

– Вы не открыли им?

– Почему я не должен был открыть?

– Сиу! Среди ночи!

– Я вас прошу! Если бы у нас были часы, то было бы около половины двенадцатого. Это еще не слишком поздно. Как вестмен, я очень хорошо знаю, что не всегда можно оказаться на месте в указанное для этого время, а время в некоторых обстоятельствах может быть чрезвычайно ценным. Краснокожие сказали, что им предстоит идти всю ночь, и так обратились ко мне, что мое саксонское доброе сердце позволило им войти.

– Что за неосторожность!

– Почему? Страха я никогда не знал и, прежде чем открыл дверь, поставил условие, чтобы они сложили у входа все свое оружие. К их чести должен признать, что они выполнили эту просьбу по доброй воле. Конечно, у меня в руке был револьвер, когда я обслуживал их, но, как дикари, они не могли обвинить меня. Я провернул с ними поистине блестящую сделку: плохой порох против хороших бобровых шкурок. Когда краснокожие торгуются с белыми, они отчего-то всегда остаются с носом. Меня это, конечно, огорчает, но, к сожалению, я один не могу ничего изменить. У двери висело три заряженных ружья. Когда индсмены уходили, последний остановился у самой двери, снова повернулся и спросил меня, не мог бы я его угостить глотком огненной воды. Конечно, продавать индейцам бренди запрещено, но я, как уже рассказывал, получил от сделки с ними хорошую прибыль и, понятное дело, готов был сделать им одолжение. Я повернулся и пошел в дальний угол, в котором стояла бутылка бренди. В тот момент, когда я снова повернулся к ним, я увидел убегающего индейца с ружьем в руках, ружьем, которое он сорвал с гвоздя. Естественно, я отставил бутылку, схватил ближайшее ружье и выскочил за ним. Не сомневайтесь, я сразу отступил в сторону, потому что на фоне освещенного дверного проема я представлял прекрасную мишень. Да, я быстро отпрыгнул из света в темноту и сразу не смог сориентироваться. Услышал только быстрые шаги, а затем надо мной вспыхнула яркая вспышка. Раздался выстрел, и я почувствовал, как что-то ударило меня по ноге. Теперь я увидел краснокожего, который мог вот-вот скрыться. Я прицелился и нажал на курок и в тот же момент почувствовал пронизывающую боль в ноге. Моя пуля прошла мимо, а цель была утеряна. С трудом я вернулся в хижину. Выстрел индейца пришелся в левую ногу. Это произошло то ли из-за темноты, то ли потому, что у сиу было чужое оружие… Я до сих пор не могу понять, как он смог так выстрелить. Только спустя несколько месяцев я смог снова встать на эту ногу, но стал Хромым Фрэнком. Краснокожего этого я запомнил навсегда. Никогда не забуду его лицо! Горе ему, если он повстречается со мной где-нибудь и когда-нибудь! Мы, саксонцы, известны как душевные немцы, но наши национальные достоинства не могут обязать нас ночью, когда звезды сияют с неба, позволить безнаказанно нас обворовать и подстрелить, сделав хромым. Я думаю, что сиу был одним из огаллала, и когда… Что случилось?

Он прервал свою речь – Толстяк Джемми остановил своего коня и издал приглушенный возглас удивления. Позади них осталась широкая укрытая песком равнина. Место было каменистым, там, где снова начинался песок, Джемми остановился.

– Что это? – задал он сам себе вопрос. – Не верю собственным глазам!

Он в изумлении смотрел на песок. Теперь и Фрэнк увидел, что имеет в виду его товарищ.

– Неужели такое возможно, – воскликнул он, – чтобы следы вдруг стали другими?

– Конечно! – Сначала это был след слона, а теперь – четкие следы лошади. Животное подковано, да еще и новыми подковами, видите: отпечатки очень четкие и ни гриф, ни шипы подковы не сбиты.

– Но это след наоборот!

– Вот именно этого я и не могу понять! Пока след шел от нас, а теперь он идет прямо навстречу к нам!

– Разве это одни и те же следы?

– Конечно! Ведь за нами скалы. Это место шириной едва в двадцать футов. На скале след не виден. За ней, с востока, шел след, который мы назвали слоновьим, а с запада идет чистейшей воды лошадиный. Посмотрите вокруг! Есть другие следы?

– Нет.

– Вот поэтому я и говорю, что эти отпечатки, несмотря на их различия, оставлены одним и тем же животным. Наверное, будет не лишним спуститься и убедиться, что никакой ошибки нет.

Они спешились. Более точное обследование почвы дало тот же результат: след слона на узком скалистом участке превратился в лошадиный. То обстоятельство, что оба следа шли навстречу друг другу, а потом встречались, казалось не просто странным, а ошеломляющим. Оба беспомощно переглянулись и покачали головами.

– Если это не колдовство, то кто-то нас разыгрывает, – произнес Джемми.

– Разыгрывает? Но как?

– Да и я этого не могу понять!

– Но чудес не бывает!

– Нет, и к тому же я не суеверен.

– Мне кажется, тут всё, как у мага Филадельфия, который подбрасывал в воздух клубок ниток, а затем должен был подняться по ниточке до неба!

– Поскольку слон пришел с востока, а лошадь с запада и оба следа обрываются здесь, значит, животные должны были подняться здесь по нитке и исчезнуть в воздухе! Пусть это объясняет тот, кто способен, а я ничего не понимаю!

– Хотел бы я знать, что сказал бы морицбургский учитель, если бы он был здесь!

– Он бы не строил из себя умника, как вы или я!

– Хм! С вашего позволения, господин Джемми, вы выглядите не очень-то мудрым.

– Да и вы не выглядите как подающий надежды автопетрификат[22]. Хотел бы я увидеть того человека, который в состоянии разгадать эту загадку.

– Она должна быть разгадана. Известный архидьякон сказал: «Дайте мне точку опоры в пространстве – и я сорву любую дверь с петель!»

– Архимед, имели вы в виду!

– Да, но он же походу был и дьяконом, поскольку, когда в субботу днем пришли вражеские солдаты, он заучивал воскресную проповедь и крикнул им: «Не мешайте мне и не шумите!» Тогда за это они и убили его! Точка опоры вновь была потеряна.

– Может, вы сможете найти ее снова. Я не чувствую себя способным на это, поскольку не смог разрешить даже это противоречие.

– Но мы же что-то должны сделать!

– Конечно! Пути назад нет. Если существует объяснение, оно лежит впереди нас, а не позади. По коням – и ходу!

Они отправились дальше по лошадиному следу. След был четким и примерно через полчаса езды вывел из песков на твердую землю. Появились трава и одиночные кусты, а поблизости тянулась цепь холмов. Густой лес покрывал их, начинаясь у подножий редкими деревьями и чем выше, тем сильнее превращаясь в чащу. След здесь тоже был четким. Через некоторое время под ногами животных появился мелкий светлый гравий, и тут вдруг отпечатки оборвались.

– Вот и разгадка… – пробормотал Фрэнк.

– Непонятно, – произнес Джемми. – Лошадь, должно быть, пришла из воздуха и исчезла в нем же. Или это действительно Дух Прерий? Тогда я хочу, чтобы его посетила хорошая идея показаться нам. Хотел бы я узнать, как этот дух выглядит.

– Желание может быть исполнено. Осмотритесь хорошенько, господа!

Эти слова прозвучали по-немецки из-за кустов, у которых остановились оба всадника. Они, как зеленые новички в прерии, стали озираться по сторонам. Говоривший же к этому времени уже оставил заросли, которые служили ему в качестве прикрытия.

Он был не очень высок и не широк в плечах. Темно-русая борода обрамляла его загорелое лицо. Он носил рваные охотничьи обтягивающие брюки с бахромой на швах и охотничью рубашку, длинные сапоги, которые прикрывали его колени, и широкую фетровую шляпу, на шнурке которой висели уши медведя гризли. Из-за широкого, сотканного из нескольких ремней пояса торчали два револьвера и нож «боуи», пояс, казалось, полностью был заполнен патронами. Кроме нескольких кожаных сумок на поясе крепились две пары подков с винтами и четыре почти круглые, толстые соломенные или из тростника плетенки с ремнями и пряжками. С левого плеча до правого бедра свисало несколько колец лассо; с шеи на шелковом шнурке, украшенная кожей колибри, свисала трубка мира, на чубуке которой были выгравированы индейские символы. В правой руке он держал короткоствольное ружье со своеобразным устройством затвора, а в левой – дымящую сигару, которой тут же глубоко затянулся и выдохнул дым с явным удовольствием.