– Разрушьте мост, – велел он мужчинам. – Это задержит преследователей.

– Мы можем пощадить эту реликвию? – устало спросила Мария. – Неужели все должно быть разрушено?

– Нет, – ответил Хэррис.

Джордж Дуглас и лорд Ливингстон спешились и начали мечами рубить мост. Мария отошла в сторону, стараясь унять головокружение. Она слышала глухие удары и треск ломавшегося дерева, но звуки доносились как во сне. «Мне нужно поесть», – подумала она и тут же устыдилась, что проголодалась раньше остальных.

Перед ней в поле стоял фермерский домик, сложенный из камней без раствора и освещавшийся лишь через крохотные окна. Из дыры в соломенной крыше поднимался дымок. Пошатываясь, она добралась до двери, оперлась на косяк и тихо спросила:

– Кто-нибудь есть дома?

Она слышала потрескивание дров в очаге. Пожилая женщина, похожая на ту, которую когда-то посетил Босуэлл на болоте, шаркая, подошла к двери и посмотрела на нее.

– Пожалуйста… у вас есть еда? – спросила Мария.

– Нет, – ответила женщина. Ее голос звучал так хрипло, как будто ей повредили горло. – Никакой еды. – Она потерла живот, словно в доказательство своих слов.

– Совсем ничего? – Как может быть, что некоторым ее подданным нечего есть? Мария вспомнила жидкий бульон в хижине у других стариков.

– Заходите, – вместо ответа сказала женщина. – У вас ужасный вид.

Она жестом пригласила Марию войти и придвинула табурет. Мария села и окинула взглядом маленькую комнату. Женщина открыла буфет и начала что-то смешивать, потом положила это в чайник и так долго держала над тлеющими углями, что это показалось вечностью. Наконец она повернулась к Марии, вручила ей миску и ложку и вылила в миску содержимое чайника.

– Вот. – Женщина протянула ей маленький кувшин молока.

Овсянка. Это была овсянка. Мария налила в жидкую кашу немного молока и попробовала. Молоко оказалось прокисшим.

– Это все, что у меня есть, – сказала женщина.

Действительно, в буфете не было ничего, кроме мешочка с овсянкой. Мария благодарно кивнула и быстро опустошила миску.

– Хотите еще? – ласково спросила женщина, хотя это бы полностью истощило ее запасы. Мария изумилась ее щедрости. Для этой женщины она являлась лишь болезненного вида незнакомкой.

– Вы очень добры, – поблагодарила она. – Спасибо, мне уже хватит.

В следующий момент Хэррис распахнул дверь домика.

– Ваше величество! – воскликнул он. – Почему вы не сказали… – Он замолчал при виде женщины, с ужасом смотревшей на него.

– Да, я королева, – обратилась к ней Мария. Женщина что-то пробормотала и перекрестилась. – Я нахожусь под защитой моих добрых слуг. Но у меня не было лучших слуг, чем обычные люди, живущие в этой стране, такие, как вы. Сегодня вы оказали мне огромную услугу, гораздо большую, чем можете представить. Какую награду вы хотите? Скажите, и вы получите ее.

– Нет… мне не нужна награда, – ответила женщина.

– Именно поэтому вы получите ее, – настаивала Мария. – Пожалуйста, скажите, и побыстрее; я не могу долго оставаться здесь.

– Ну, я… я хочу владеть этим домом и участком, – выпалила женщина. – Наша семья уже несколько поколений живет здесь, но мы всего лишь арендуем все это.

– Лорд Хэррис, вы правитель здешних мест. Может она получить дом и участок?

– Разумеется, – ответил он. – Я от всей души дарю их.

Когда Мария воссоединилась со своими спутниками у разрушенного моста, ее внезапно охватило странное желание.

– Дайте мне кинжал, – приказала она Джорджу. Тот с озадаченным видом протянул кинжал. Она распустила волосы, упавшие ей на плечи. Они доходили почти до талии.

– Прошу вас, отрежьте их, – попросила она и протянула кинжал. – Я не могу сама сделать это.

– Нет, ваше величество! – воскликнул Уилл. – Вы не должны!

– Я так хочу, – настаивала Мария. – Делайте, как я говорю.

– Но… почему? – Голос Джорджа дрожал от боли.

– Нас преследуют. Теперь я знаю, что могу скрываться среди обычных людей, но лишь в том случае, если не буду похожа на королеву. Я ничего не могу поделать со своим ростом, зато волосы…

– Они прекрасны, – настаивал Джордж. – Не нужно губить их.

– Почему волосы лучше, чем этот мост? Старинный мост нельзя восстановить, а волосы могут отрасти. Я приказываю вам, режьте!

Джордж с грустью подчинился и обрезал густую волнистую мантию, которая некогда являлась предметом ее величайшей гордости. Мария взяла отрезанные волосы и уложила под сломанные доски и перила моста, тщательно прикрыв их. Со странно отрешенным видом она вернулась в седло.

«Посмотри на наши жертвы, – подумала она. – Посмотри на самые драгоценные вещи, с которыми мы расстаемся».

– Мы поедем ко мне домой, в Терглес, – сказал Хэррис. – Но боюсь, придется выбрать окружной путь, чтобы обойти крепости Мортона: замок Дуглас и замок Трив.

– Это не имеет значения, – ответила Мария, и это действительно не имело никакого значения для нее. Не оглядываясь, она повернула на восток.

Той ночью они спали в поле, а утром продолжили путь. Однако они пробуждали слишком большое любопытство у фермеров и наемных крестьян в этом более населенном районе, поэтому решили отдыхать днем и перемещаться только по ночам.

Терглес-Хаус возле Дамфриса оказался гостеприимным местом, где они наконец смогли нормально поесть. Хэррис удостоверился, что окрестности действительно кишат преследователями и шпионами, а также получил известие о том, что архиепископ Сент-Эндрюса и другие выжившие из королевской армии направились в аббатство Дандреннан, что дальше на юге, у залива Солуэй.

– Мы тоже можем направиться туда, – сказал он. – Мой сын – командор этого аббатства. Давайте отдохнем здесь, а потом присоединимся к ним.

– Да, – ответила Мария. – Какие бы новости они ни сообщили, я смогу это вынести.

Они приблизились к Дандреннану туманным утром пятнадцатого мая, через год после свадьбы Марии и Босуэлла. В отличие от аббатств Юго-Восточной Шотландии, этот старинный цистерцианский монастырь остался в целости и сохранности. Мародеры из английской армии не вторгались сюда, и сводчатые галереи вместе с прекрасной часовней как будто мирно дремали посреди зеленой долины.

Здесь, в объятиях прошлого, Мария чувствовала себя в безопасности. Но в отличие от женского монастыря ее тети Рене, где она искала душевного спокойствия в другие трудные времена, этот был лишь отголоском прежней религии. Сейчас здесь не осталось монахов; монастырь секуляризировали и отдали в распоряжение лорда Хэрриса. Лорды велели Хэррису разрушить часовню и сводчатые галереи, но он отказался по личным причинам. Каковы бы они ни были, Мария испытывала благодарность к нему.

Их приветствовал Эдвард, сын лорда Хэрриса, предложивший сытный обед. Беглецы ели быстро, и вскоре на столе не осталось ни крошки. Тушеная баранина и простой хлебный пудинг показались им настоящим чудом.

Потом к ним подошли другие изгнанники. Лорд Клод Гамильтон сообщил горестные новости: на поле боя осталось больше ста убитых, в основном Гамильтонов, которые приняли на себя главный удар из засады на улицах Лэнгсайда. Более трехсот людей королевы попали в плен, включая лорда Сетона, которого к тому же тяжело ранили.

Джордж Сетон! Мария с трудом могла поверить в то, что храброго Сетона взяли в плен.

– Мой жребий омрачен кровью, – наконец произнесла она.

Пришел лэрд Лохинвара, у которого ей пришлось в очередной раз позаимствовать женскую одежду. Лорд Бойд, избежавший резни, добрался до Дандреннана, как и лорд Флеминг, оставивший замок Дамбертон в надежных руках своего заместителя. Тихо всхлипывая, Мария упала в его объятия. Это была скорбная встреча проигравших и павших духом.

– Вечером мы устроим совет в старом доме собраний капитула, – сказала Мария. – Там будут все, а не только лорды.

Свет косо падал в окна с ажурной каменной резьбой, где переплетались листья и королевские лилии. Именно здесь, в доме капитула, монахи ежедневно собирались для чтения главы из монастырского устава. Место аббата находилось прямо под окном, а каменные сиденья в стенных нишах предназначались для остальных. Сейчас там расположились двадцать пять соратников королевы; сама она занимала место аббата.