На Кубе, как уже говорилось, масоны существовали и существуют легально. Также легально они существовали в другой латиноамериканской стране, которая едва не примкнула к социалистическому лагерю, — Чили. Ее президентом, проводившим в начале 70-х социалистические реформы, был масон Сальвадор Альенде. Своего «собрата» по ложе генерала Аугусто Пиночета он сделал главнокомандующим вооруженными силами. Президент предполагал, что это придаст дополнительную прочность его режиму, но просчитался. Пиночет, как и другие генералы, обучавшиеся в США, состоял и в американских ложах: установки «высоких братьев» из ЦРУ оказались для него важнее. В сентябре 1973 г. он совершил переворот ив соответствии с традициями масонства предложил «собрату»-президенту спастись, удалившись из страны (тот, как известно, отказался и погиб).
Данные о масонстве в странах тогдашнего соцлагеря приводил еще в 1983 г. историк югослав Зоран Ненесич. В его труде «Масоны в Югославии» была, и глава об истории «братства» после второй мировой войны. Правда, в отличие от информационно насыщенных предыдущих глав, здесь больше намеков, чем имен и фактов. Этот туман рассеялся во многом после собрания Великой ложи Югославии в Белграде в 1990 г., на котором магистром этой «возобновленной» организации был провозглашен… сам Ненесич.
Кое-что выяснилось и чуть позже — на 14-й конференции «масонских высших советов». Глава швейцарского масонства Ж.-П. Греньер признал, что после войны югославы тайно принимали посвящение в Лозанне под юрисдикцией Великой ложи «Альпина». Там же бразильский «великий магистр» Лопес говорил, что нынешнее официальное «возрождение» в Восточной Европе было не внезапным, ему предшествовала «работа, которую мы проводили в этих странах»[56]. Иными словами, тайная вербовка адептов в период «тоталитаризма».
Вся эта «нелегальная деятельность» не могла пройти мимо спецслужб. «Секуритата», например, пунктуально фиксировала контакты интеллектуалов Румынии с французскими ложами. Такой интерес был тем более неудивителен, что масонами считались стоявший еще у истоков марксистского движения в Румынии упомянутый Раковский и одна из основательниц тамошней компартии Анна Паукер (последняя после второй мировой войны стала министром иностранных дел новой «народной республики», но несмотря на ее твердокаменный сталинизм, ‑ выразившийся в доносе даже на собственного супруга, в Москве с подозрением относились к ее международной деятельности и в конце концов реками «секуритаты» репрессировали). Подданным авторов книги «Масонство, или новый взгляд на историю человеческой — цивилизаций» Команеску и Добрэску, уже вскоре после своего избрания в 1965 г. генсеком РКП был посвящен в «вольные каменщики» и сам Николае Чаушеску (в середине 70-х ставший членом ложи «П-2»). В том же 1965 г. специальным указом из тюрем освобождались репрессированные в конце 40-х гг. несколько десятков видных масонов Великой ложи.
Впрочем, хитрецы из румынской разведки решили использовать орденское могущество в своих целях. В начале 60-х гг. ими был разработан план проникновения в политическую элиту Франции через «братство каменщиков». Тогда-то они и завербовали молодого социалиста и масона Шарля Эрню, будущего военного министра. Во Франции существовали ложи румынских эмигрантов, поддерживавших связь с «братьями» на родине. Так, 19 мая 1969 г. масон 33-й степени С. Беллу летал из Бухареста в Париж на совещание Высшего Совета ордена в изгнании. Эти связи фиксировались «секуритатой», но не прерывались.
Не меньше интересовался масонами и КГБ. Бывший резидент чекистов в Швейцарии Дзиркелов сознавался автору книги «Тайное братство» Стивену Найту, что его ведомство внимательно следило за Великой ложей «Альпина». Кстати, Найт на основании своих данных утверждал, что советская разведка стремится проникнуть и в среду британских «каменщиков». Внезапная смерть 35-летнего исследователя породила много толков о его чрезмерной догадливости, и позже многие согласились с его выводами. (Вот, например, заголовок статьи М. Эллиса в «Тайме» от 1992 г.: «Штази и КГБ задают тон масонам»). Не случайно после второй мировой войны чекисты вывезли из Берлина масонские архивы, которые Гитлер собрал в странах покоренной Европы. Эти архивы затем тщательно изучались и систематизировались в Москве, хотя само их нахождение в советской столице держалось в строжайшем секрете до 1991 г.
С другой стороны, наиболее влиятельные из западных компартий не порвали связей с «братством вольных каменщиков». Почти сразу после войны, в ноябре 1945 г., секретарь французской компартии Леон Мове направил специальное послание Великому Востоку, где сообщил, что ФКП не будет отказывать масонам в приеме в свои ряды.
В этой связи вызывает любопытство эпизод, как бы вскользь приведенный в книге журналиста и советского агента во Франции Александра Верта[57]. Писатель Бэв-Мэри в 1951 г. выразил опасение, что «скоро нельзя будет сказать: «Дождь идет» из боязни, что какой-нибудь коммунист только что не сказал то же самое». Фраза для непосвященных малопонятная, между тем как для других совершенно ясная: «идет дождь», — давний масонский пароль-предостережение. Оброненный в важном разговоре, он означает присутствие рядом «профанов» и вообще нежелательных людей. Бэв-Мэри, директор влиятельной газеты «Монд» и старый «вольный каменщик», намекал на проникновение коммунистов в масонские ряды. Или наоборот?
Уже в 1978 г. хорошо информированный журнал «Пуэн»[58] сообщал, что из 400 лож Великого Востока Франции 80 управлялись молотками «досточтимых» мастеров ‑ членов ФКП.
Некоторые данные позволяют предположить, что появившийся в 70-х гг. «еврокоммунизм» отражал не только кризис в теории и практике марксизма. Это течение, существовавшее прежде всего в двух крупнейших, помимо французской, западных компартиях — итальянской и испанской (во главе с Сантьяго Каррильо), выступало, в частности, за участие в правительствах «широкого политического спектра». Такие тенденции в духе масона-социалиста Мильерана вполне могли объясняться и масонским влиянием на новых «пролетарских» лидеров. С этим можно сопоставить и факт секретных переговоров в Париже в 1974 г. между Каррильо и племянником испанского «каудильо» Николасом Франко — видной фигурой в «Опус деи» и Бильдербергском клубе. Вряд ли эта попытка поделить власть, наследие умиравшего диктатора не была осенена масонским светом. Заслуживают внимания и журналистские утверждения о том, что руководство итальянских коммунистов числится в секретных списках ложи «П-2»[59].
Что касается более мелких отрядов западного коммунистического движения, то небольшая степень их популярности в массах не позволяла им надеяться на «закулисные игры». Их просто не приглашали в них участвовать. (Кстати, эти последователи Ленина не были обойдены вниманием и спецслужб. Американцы сами не без иронии писали, что в то время как половина из пятитысячной компартии США представляла собой «руку Москвы», другая половина работала и на ФБР. Этих последних даже легко вычисляли, потому как они, в отличие от прочих, регулярно платили членские взносы!)
ПАУТИНА ДЖЕЛЛИ
В начале 80-х гг. в итальянской прессе часто можно было встретить аббревиатуру МММ, которой обозначали героев закулисных темных махинаций, вроде выведенных в популярном телесериале «Спрут». Десятилетие спустя эти три буквы неожиданно всплыли в России в качестве названия фирмы, построившей свое состояние на «пирамидальной» операции с деньгами миллионов вкладчиков. Трудно сказать, как расшифровывал МММ «пирамидостроитель» Мавроди, но итальянский вариант означал «мафия-масоне-мисини» (фашисты). Почему на Апеннинах эти три слова связались воедино?
В мае 1981 г. в печать попали документы, найденные полицией во время обыска на вилле «Ванда» в Ареццо. Производя обыск, следователи рассчитывали получить данные о противозаконной деятельности «банкира мафии» Микеле Синдоны — было известно, что вилла принадлежала его близкому приятелю Джелли. Однако результаты расследования оказались настолько сенсационными, что итальянский премьер-министр Форлани запер все материалы об этом деле в личный сейф и велел правосудию хранить полное молчание. Так бы, вероятно, эти секреты и были навсегда похоронены, если бы настырные следователи не обратились непосредственно к президенту страны Пертини. Прочитав короткий ‑ всего на четырех страницах — рапорт миланских шерлок-холмсов, престарелый глава государства понял, что грядет самый потрясающий скандал за всю его политическую карьеру. Тем не менее он дал делу «зеленый свет», и гром грянул.
