Несколько дней Вильгельм спокойно охотился в богатых дичью английских лесах, а 25 декабря в Вестминстерском соборе состоялась официальная коронация нового монарха. Осторожный Стиганд сказался больным, и церемонию проводил архиепископ Йорка Элдред. В разгар коронации собравшихся на двух языках спросили, желают ли они видеть Вильгельма своим королем. В ответ раздался нестройный гомон, который ждущая снаружи стража (ей запретили входить в собор с оружием) приняла за шум мятежа. Чтобы защитить своего герцога, воины подожгли соседние дома. Присутствовавшие лондонцы разбежались спасать свое имущество, и церемония завершилась в пустом соборе, под треск пламени и при багровых отблесках пожара. Вильгельм скоро понял, что тревога была ложной, но настоящий мятеж в большом городе с его узкими улицами мог застать нормандцев врасплох. Поэтому он уехал из Лондона в близлежащий Баркинг и оставался там до постройки первого в столице замка – знаменитой «Белой башни» (Уайт- Тауэр). Замки, вначале деревянные, а затем и каменные, воздвигались нормандцами чуть ли не в каждом завоеванном ими городе и селении и служили одним из главных средств поддержания контроля над покоренным населением.
Закрепившись в столице, Вильгельм начал управлять своим новым королевством. Для начала он конфисковал земли семейства Годвина, а они составляли ни много ни мало треть Англии. Эти земли были розданы в ленное владение баронам, прибывшим с Вильгельмом, но баронов оказалось больше, чем земель, к тому же сразу появились недовольные количеством или качеством новых имений. Спасла положение оригинальная теория Вильгельма, по которой все англосаксы объявлялись виновными в поддержке «узурпатора» Гарольда, лишались своих земель и должны были их выкупать – за деньги или службу. Как проходил этот процесс, в деталях не известно, однако «Книга Страшного суда» неопровержимо доказывает, что за 20 лет тысячи англосаксов уступили свои земли нормандцам. Иногда это делалось с помощью обычной грубой силы – французский барон с отрядом приезжал в усадьбу, убивал или прогонял ее хозяина и строил замок на месте его дома. Чаще король раздавал нормандцам земли, конфискованные у участников многочисленных восстаний. Гораздо реже нормандские рыцари женились на вдовах или дочерях англосаксов и наследовали их имущество.
Уже в X веке процесс феодализации в Англии зашел довольно далеко. Бывшие землевладельцы-таны во множестве разорялись и фактически уравнивались по своему положению со свободными крестьянами – керлами. Порой пять танов вместе владели землей, приносившей доход всего пять шиллингов в год. Положение усугублялось отсутствием майората и бесконечными разделами земли между наследниками. Единственным, что еще отличало танов от зависимого населения, был их высокий вергельд – плата за нанесенное увечье или оскорбление. С приходом нормандцев старинное англосаксонское право сменилось феодальными законами, и постепенно разоренные землевладельцы влились в категорию зависимых крестьян, которых все чаще по французской привычке называли вилланами или сервами, то есть рабами. Что касается верхушки англосаксонского общества – эрлов и элдорменов, – то их владения постепенно также перешли к нормандским феодалам. Последний эрл, Вальтеоф, был казнен в 1076 году, и вскоре в Англии утвердилась характерная для Западной Европы система наследственных феодальных владений, хозяева которых – графы и герцоги – несли вассальные обязанности по отношению к королю и имели собственных вассалов в лице баронов и мелких землевладельцев или сквайров. Еще с саксонских времен каждый, кто «оказывал покровительство» мелким хозяевам, именовался лордом (глафордом). Следует заметить, что в Англии в силу позднего утверждения феодальных отношений власть крупных феодалов была меньше, а их зависимость от королевской власти – больше.
Изменилась при нормандцах и система местного управления. Получил широкое распространение возникший еще в X веке институт шерифов. Если при англосаксонских королях этот чиновник занимался лишь сбором налогов, то теперь шериф стал полномочным представителем короля в каждом графстве, ведавшим широким кругом вопросов. На должности шерифов и других королевских служащих часто назначались англосаксы, которые служили новой власти не менее верно, чем нормандцы. Вильгельм всячески подчеркивал, что все жители Англии независимо от национальности равны и должны жить по единым законам. В первый раз он заявил об этом на рождественском приеме в Вестминстере в декабре 1067 года, но до этого и в Англии, и на континенте произошло немало событий.
1 марта 1067 года Вильгельм отбыл в Нормандию. Регентами в Лондоне он оставил Вильгельма фиц Осберна и Одо из Байе, а с собой увез главных представителей англосаксонской знати, чтобы они не подняли восстания. Он также вез с собой богатые трофеи, награбленные в английских усадьбах, а по слухам и в церквях. Во искупление грехов он даровал большую часть захваченного монастырям Нормандии, а часть велел раздать бедным. Не успел Вильгельм разобраться с делами, накопившимися за время его отсутствия, как до него дошли вести о целых трех восстаниях в Англии. В Нортумбрии сын прежнего эрла Освулф сжег в церкви некоего Копсига, которому нормандцы вручили наследственные земли Освулфа. В Херефорде восстал другой эрл, Эдрик Дикий, – в союзе с валлийскими вождями он вырезал нормандский гарнизон и укрылся в Уэльсе. Но опаснее всего оказались не англосаксы, а граф Булони Эсташ, которого обделили при разделе владений. Его солдаты осадили крепость в Дувре, но были разбиты и почти все погибли при попытке добраться до кораблей. Сам граф еле успел бежать на лодке и спастись. Особую активность в подавлении мятежа проявили англосаксы из кентского ополчения, которые с явным удовольствием расправлялись с недавними завоевателями.
Когда 7 декабря Вильгельм вернулся, ему показалось, что спокойствие восстановлено. Но главные испытания были еще впереди. В январе 1068 года восстал богатый торговый порт Эксетер в Девоншире, где жила мать Гарольда Гита. Вильгельм осаждал город 11 дней, на приступ не шел и только периодически казнил перед стенами заложников. Эти меры не возымели действия, и впервые король заключил мир на условиях осажденных. Жители Эксетера получили прощение и подтверждение прежних привилегий. Кстати, такие же привилегии получили и другие города, в первую очередь Лондон. Как и в Нормандии, Вильгельм хотел заручиться поддержкой горожан в борьбе со своеволием крупных феодалов. Милость короля принесла свои плоды – когда через месяц в Девоншире высадились три незаконных сына Гарольда с флотилией ирландских пиратов, сами жители во главе с командиром ополчения Эднотом выступили против них и заставили вернуться в Ирландию. Что касается Гиты, которая, по всей видимости, вдохновляла восставших, то ей пришлось покинуть остров вместе с малолетней дочерью Гарольда, тоже Гитой. Безутешная вдова эрла Годвина окончила свои дни в Германии, а ее внучка добралась до далекого Киева, где стала женой Владимира Мономаха.
В мае в Англию прибыла Матильда, которую 11 мая торжественно объявили королевой Англии. Визит супруги Вильгельма преследовал далеко идущие политические цели – она осталась в Англии и в следующем году родила сына Генриха. Таким образом закреплялась власть Нормандской династии, поскольку по местному поверью править Англией мог лишь рожденный на ее земле. К тому времени у короля было уже три сына – Роберт, Ричард и Вильгельм, – но именно Генрих, получивший позже прозвище «Ученый» (Боклерк), стал любимцем отца, да и многих англичан. Летом 1068 года Вильгельм получил весть о новом восстании на севере. Он тут же снарядил войско, и мятежники – все те же Эдвин и Моркар – предпочли сдаться. Король оставил им жизнь, но лишил владений. По пути он заложил замки в Уорике, Ноттингеме и Клиффорде и назначил там шерифов. Узнав о приближении Вильгельма, эрл Берниции (Северной Нортумбрии) Госпатрик бежал в Шотландию, открыв тем самым долгую эпоху столкновений двух государств. Король шотландцев Малькольм Кенмор, или Большая Голова, был обязан властью Эдуарду Исповеднику, который когда-то поддержал его против узурпатора Макбета. Теперь к Малькольму бежал племянник Эдуарда, этелинг Эдгар, отдавший шотландцу в жены свою сестру.
