– Какая ещё змея? – свела брови София.

– Из большого аквариума, что висел прямо в воздухе? Она была такая большая-пребольшая! Больше тебя. Она меня любила…

София с ужасом вспомнила Нагайну.

– О чем ты говоришь, сынок? Не было никакой змеи.

– Нет, была! – топнул ногой маленький мальчик. – Была! Я же помню!

Спустя несколько месяцев София обнаружила сына в любимом цветнике Нарциссы. Тот сидел, нахохлившись, на мраморной скамейке. Вид у него был отрешённый и мрачный:

– Скорпиус, сынок? – окликнула она, присаживаясь рядом и пробуя лоб мальчика. – Ты заболел? Что случилось?

Он поднял глаза. Мать отпрянула. Ей показалось, что в них вспыхнули алые угольки.

– Почему ты меня бросила, мама?

– Бросила? Тебя? Когда, родной?

– Я жил далеко-далеко отсюда. Там, где дети спали в большом зале. В нем было так холодно. Я тебя звал, звал, звал, звал… а ты всё не приходила!

Сердце Софии готово было остановиться. Перед глазами поднималась темная пелена.

– Скорпиус, такого никогда не было.

– Нет, было! Было! Я же помню!

– Сынок, тебе просто приснилось.

Скорпиус свёл темные брови.

– Сон, говоришь? – недоверчиво спросил ребёнок, тряхнув шапкой белоснежных кудрей. – Сон? Ну, может быть.

Как только Скорпиус выучился читать, он стал интересоваться Темными Искусствами на радость и умиление деду.

– Мама?

– Да, мой хороший?

– Вот в этой книге написано, что Диадема Кандиды Когтевран всегда хранилась в Выручай-Комнате, где её удалось отыскать Великому Гарри Поттеру?

– И что из этого?

– Её там не было.

– Откуда ты можешь это знать?

–Я не знаю. Просто помню, – хмурясь, ответил мальчик. – Я многое помню из того, чего никогда со мной не было. Вот я, например, очень люблю единорогов. Папа показывал мне их. Не на картинке, настоящих…

– Когда?! – возмутилась София. – И вы ничего не сказали мне?

– Мама, – засмеялся Скорпиус. На щеках его выступили ямочки. – Да чего ты волнуешься? Они очень тихие. У них шерсть белая. И светится, как у дедушки волосы в полнолунье.

– Потому что в крови дедушки есть кровь вейл, – ядовито заметила София. Отвратительных созданий, между прочим.

– Я знаю, кто ты такие вейлы, – спесиво вскинул голову Скорпиус.

– А я знаю, кто такие единороги! Они драконов валят на раз-два! Я поговорю с твоим отцом!

– Бедный папа, – сделал младший Малфой скорбную мину. – Получается, что я его как бы заложил?

– Получается, – усмехнувшись, кивнула мать.

– Я помню, как убивал единорогов.

– Что?!..Когда?

– Нет, я на самом деле знаю, что я этого никогда не делал. Я же не сумасшедший. Но я это помню. Помню, как полз по земле, вместе с белым туманом, потом взлетал и… - Скорпиус испуганно потряс головой. – Мне так страшно думать об этом.

София постаралась скрыть охватившую её панику:

– Сын, у тебя слишком богатое воображение, – строго сказала она.

– Воображение?

Скорпиус сощурил большие восточные глаза, странно смотрящиеся на тонком узком фарфоровом лице Малфоев.

– Воображение, говоришь?! – Он вскинул руку и прокричал. – Морсмордэ!

В комнате повис череп зелено-ядовитого цвета; челюсть его отпала, выпуская змею, с раздувающимся капюшоном.

– Прекрати! Скорпиус! Убери это! Немедленно!!!

Мальчик моргнул и опустил руку. Знак разошёлся зелёным дымом.

Потрясенная София опустилась на стул. Казалось, из комнаты вышел весь воздух. Вздохнуть никак не получалось.

– Мама! – испуганно кричал ребёнок. – Мама! Мама…

Звук плыл. Комната качалась и расплывалась. София провалилась в ту реальность, где безносое чудовище с красными глазами гналось за ней, а она никак не могла убежать.

– Ты будешь держать равновесие… – повторяла змея с человеческим лицом. –Равновесие между живым и мертвым.

– Мама! Мама! – испуганно кричал где-то маленький мальчик.

Маленький мальчик с черными глазами, в которых горело адское пламя.

– София? – звал голос Драко. – София, ты меня слышишь? Да что здесь произошло?!

***

Когда София открыла глаза, рядом с ней сидела встревоженная Нарцисса.

– Хвала Небесам! – выдохнула она. – Как ты?

София приподнялась на локтях:

– Где Скорпиус?

– С Крисси.

– А Драко?

– С Люциусом, – Нарцисса склонилась ниже. – Они очень напуганы. Оба клянутся, что сегодня пополудни старая метка вновь начала жечь. Неужели Сама-Знаешь-Кто…?

– Молчите! – исступленно крикнула София, зажимая уши и отчаянно мотая головой. – Молчите! Молчите, слышите?!

Утром она влетела в детскую к сыну, выхватывая его из объятий сна и тряся, словно дерево.

– Никогда больше так не делай! Слышишь, Скорпиус!? Ни-ког-да!

Любой другой ребёнок поднял бы от такого пробуждения дикий рев. Но у Софии создавалось впечатления, что сын не знает, что такое страх. Этот спасительный инструмент самосохранения у него начисто отсутствовал.

Вот любопытства и позерста хоть ложками черпай.

– Если ты ещё раз покажешь мне эту свою «морду» !..

– Что тогда? Что ты сделаешь, мама? – ухмыльнулся маленький чертёнок.

– Я этого не переживу, сын. Больше – ничего.

Губы мальчика задрожали:

– Это что-то плохое, да, мама?

– Это знак Волдеморта.

Черные глаза полыхнули любопытством:

– Знак Темного Лорда? А почему я умею его создавать?

– Не знаю, – уклончиво ответила София. – Во мне есть кровь Мраксов, может, поэтому.

– Ты родственница Сама-Знаешь-Кого? – от восторга Скорпиус аж подпрыгнул на постели.

– Мальчик мой, пожалуйста! Если люди из Министерства узнают об этом, у нас у всех могут быть неприятности. Дедушку и отца посадят в Азкабан, тебя заберут у нас с бабушкой…

– Мам, – снова ухмыльнулся Скорпиус, – а ведь ты врешь. Никто меня не заберёт. Ты не Министерства боишься. Боишься, что папа и дедушка об этом узнают. А Министерство тебя нисколечко не пугает.

***

Они стояли в Василисой друг против друга.

– Ты знала! – в ярости шипела София.

– Значала – о чём? –невозмутимо отозвалась старая ведьма.

– Мой сын!.. Он новое воплощение Волдеморта, не так ли?

Василиса медленно кивнула и проговорила своим низким бархатным голосом, от которого мурашки бежали по коже:

– Полагаю, именно так.

София покачнулась, хватаясь рукой за сердце:

– Как ты могла?! Как могла так поступить со мной? Мой единственный ребёнок! Мой сын – лорд Волдеморт?!

– Твой сын – Скорпиус Малфой. В нем и в Томе Риддле единая сущность, это верно, так сказать, одна душа. Но Лорд Волдеморт мертв. Как и Том Риддл. Твой сын вырастит таким, каким ты его вырастишь, София.

– Но он…

– В отличие от других людей – ты волшебница, сердце мое. В отличие от других волшебников – потомственная некромантка. Знаешь, в чем разница между тобой и ими? Ты просто знаешь, кем твой ребёнок был в предыдущих воплощениях.

– Но он вырастет и все повторится!

– С чего бы? – спокойно возразила Василиса. – Том Риддл начал свою жизнь в приюте; Скорпиус Малфой – в одном из богатейших домов Англии. Том Риддл был отверженным грязнокровкой; Скорпиус Малфой чистокровен и знатен. Тома Риддла все ненавидели. Скорпиус – ваш свет в окошке. Разная жизнь, разные судьбы. Ну подумай сама, девочка моя, неужели же он не заслужил право на искупление? Если бы Том не родился снова, его ждал бы ад. Это не метафора. А любой ребёнок приходит в этот мир с чистой душой. Просто проследи за тем, чтобы «файлы», как теперь говорится, заполнялись правильно. Все будет хорошо.

***

В Хогвартс Скорпиуса приехала провожать вся семья.

Презрительно поджимая губы, мальчик бросал кругом выразительные высокомерные взгляды.

Огромный вокзал был весь в дыму. Выхлопы машин, дыхание многочисленных прохожих, уханье сов после уединенных просторов Малфой-Мэнора, куда допускались лишь избранные, его раздражали.