ИСТОРИЯ ГОРОДОВ МИРА
ПЁТР КОШЕЛЬ
ТРИ ВЕКА СЕВЕРНОЙ СТОЛИЦЫ
Том II
C ТОЛИЦА РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ
История Санкт-Петербурга второй половины XVIII века
Москва
РУБЕЖИ XXI
Эта книга — первая современная история Санкт-Петербурга — подробно рассказывает о северной столице второй половины ХVIII века, охватывая время царствования Елизаветы Петровны, Петра I, Екатерины II и Павла I.
В гранит оделася Нева;
Мосты повисли над водами;
Темно-зелеными садами
Ее покрылись острова,
И перед младшею столицей
Померкла старая Москва,
Как перед новою царицей
Порфироносная вдова.
А. Пушкин
НЕВЕСТЫ НОВОГО ИМПЕРАТОРА
Вновь соловьи засвищут в тополях,
И на закате, в Павловске иль в Царском,
Пройдет другая дама в соболях,
Другой влюбленный в ментике гусарском.
Г. Иванов
С кончиной Петра I многое, начатое им, осталось незавершенным. Его преемники, Екатерина I и Петр II, ничего не сделали для Петербурга. Петр II думал даже столицу перенести в Москву. В феврале 1728 г. двор уже переехал в Москву. И это сразу отразилось на состоянии Петербурга. Начался отток населения из города. Вслед за двором потянулось в Москву «благородное шляхетство», уезжали купцы. В Москве и Подмосковье находились родовые гнезда потомков боярской аристократии XVII в., их дома, дворы. Сюда тянули их старинные связи: отсюда правили русским государством их отцы, деды, прадеды. Петербург пустел. Здания не ремонтировались, многие были брошены недостроенными. Выросший вместе с Петербургом Балтийский флот погибал. Верховный тайный совет не отпускал денег и провинта, во всем приказывал «обождать», «далеко не плавать». Петр II говорил, что гулять по морю, как дед, он не намерен. В армии было не лучше. Из-за экономии часть офицеров распустили по домам.
Торговля тоже приходила в упадок.
Такое запустение города вызвало со стороны правительства принудительные меры, и в 1729 г. явился указ, по которому заселение Петербурга опять сделалось поголовным: велено было немедленно выслать на бессрочное житье в Петербург всех выбывших из него купцов, ремесленников и ямщиков, с семействами, а за неисполнение или медлительность повелено было отбирать все имущество и ссылать в вечную каторгу. Эти строгие меры не привели ни к чему, народ тяготился житьем в Петербурге, и, по всей вероятности, это и было причиной, что в Петербурге образовались шайки поджигателей, наводившие панику на всех жителей.
Петр II старую петровскую гвардию не любил. Близких людей у него, кроме сестры Натальи, не было. Прожила она, к сожалению, всего 14 лет. Но и за эти годы в ней просматривались ум, здравость. Испанский посол вспоминал:
«В день восшествия царского на престол был большой съезд ко двору для принесения поздравления великой княжне, сестре его величества. Ее высочество сделала мне честь, приказав остаться обедать у нее, и за столом была весьма милостива ко мне. Здоровье ее было не в очень хорошем состоянии: врачи думали, что у нее чахотка, и вследствие сего лечили ее так, будто у нее грудная болезнь. Но не чахотка была причиною ее болезни, и только один врач мог ее вылечить, именно брат ее. Его величество по восшествии своем на престол имел такое доверие к сестре, что делал для нее все и не мог ни минуты оставаться без нее. Они жили в величайшем согласии, и великая княжна давала удивительные советы своему брату, хотя только одним годом была старше его. Мало-помалу, однако же, царь привязался к своей тетке, принцессе Елизавете, а фаворит его и другие придворные, кои не любили великой княжны за то, что она уважала Остермана и благоволила иностранцам, всячески старались выхвалять принцессу, которая не любила своей племянницы, и сделали то, что через полгода царь не говорил уже с ней ни о каких делах.
Великая княжна, у которой душа была превосходнейшая, чрезвычайно страдала оттого, что брат удалился от нее, и это страдание усугублялось еще тем, что тетка совсем перестала ходить к ней и обращалась с нею весьма холодно. Вот настоящая причина ее болезни».
Но посол ошибался. Петр II души не чаял в сестре.
А между тем в петербургских дворцах плелись интриги. Каждый пытался занять место у трона.
Княжна Мария Меншикова выросла в роскоши самого лучшего петербургского дворца, получила по тем временам более чем прекрасное образование: она знала языки, умела танцевать, поддержать светский разговор.
Отец присмотрел ей жениха: это был красавец польский граф Ян Сапега, единственный сын богатого воеводы. Старый Сапега надеялся с помощью России получить польскую корону, а Меншиков рассчитывал на герцогство курляндское, бывшее в ленной зависимости от Польши.
Молодой граф все свободное время проводил у Меншиковых, и Мария, конечно, скоро по уши влюбилась в него. Когда ей исполнилось пятнадцать лет, архиепископ Феофан Прокопович, в присутствии императрицы Екатерины и двора обручил их. Екатерина пожаловала невесте сто тысяч рублей и несколько деревень с угодьями и крестьянами.
Казалось бы, все складывалось хорошо. Но сорокадвухлетняя Екатерина I позавидовала счастью юной княжны: уж больно хорошо был граф. И скоро Ян Сапега становится фаворитом императрицы. Он постоянно находится при ней. Екатерина осыпает графа подарками, дарит ему огромный дом со всей мебелью. Наконец она решает женить его на своей племяннице Софье Скавронской.
Марию Меншикову прочат в невесты наследнику престола Петру Алексеевичу. А почему и нет, если императрицей стала служанка пастора?
Екатериною составлено завещание, где говорилось, что «цесаревнам и администрации вменяется в обязанность стараться о сочетании браком великого князя с княжною Меншиковою».
Вельможи, недовольные таким поворотом дела, поскольку Петр должен был жениться на принцессе царской крови, биты кнутом и сосланы.
Меншиков вошел в азарт.
Когда он объявил дочери о перемене ее участи, она упала в обморок.
Историк В. Бантыш-Каменский пишет: «Какая печаль, какое отчаяние овладело сердцем княжны Марии, еще недавно бившемся от радости, когда отец объявил ей решительную, непременную волю, чтобы она забыла своего Сапегу и готовилась быть императрицею! Слезы, убеждения, болезнь несчастной — ничто не поколебало честолюбца... Мария не могла любить императора, дав сердце другому, и Петр II, взаимно смотря на холодность ее, на слезы, невольно катившиеся из прекрасных глаз, на принужденную улыбку, не мог любить ее».
Через неделю после смерти Екатерины I состоялось обручение. Мария стала императорским высочеством. У нее теперь был свой двор, на содержание которого отпускалось тридцать четыре тысячи рублей.
Летом Меншиков заболел. Воспользовавшись этим, активизировались его врага князья Долгоруковы, перетянув на свою сторону воспитателя императора Остермана, имевшего большое влияние на юношу.
Остерман Андрей Иванович (Генрих Иоганн); (1686 ─ 1747) ─ гос. деятель. Выходец из Вестфалии, приехавший в 1704 г. на службу в Россию. Участвовал в переговорах на Аландском (1718-1719) и Ништадском (1721) конгрессах. В 1726-1730 гг. член Верховного тайного совета. Содействовал возведению на престол Анны Иоанновны. После воцарения в 1741 г. на престол Елизаветы Петровны был арестован за сокрытие завещания Екатерины I и сослан в Березов.
