Для ведения работ привлекались опытные и известные строители и архитекторы. В 20-х гг. XVIII в. — это по преимуществу иностранцы из различных европейских стран. Из Голландии в 1720 г. в Россию приезжает архитектор Ван-Звитен, приглашенный русским послом князем Куракиным. Он строит в Петербурге по указанию самого Петра «Новый Летний Дом» у Летнего сада, Подзорный дворец на Островке у Екатерингофа, дворец и ряд построек в Дальних Дубках. В Адмиралтействе он работает в с 1722 по 1726 г. В этот период здесь ведется перестройка такелажной и четверти адмиралтейских каменных магазейнов, осуществляемых «по чертежу и указанию архитектора Ван-Звитена добрым и твердым мастерством по голландскому манеру».

В 1722 г. он предлагает Адмиралтейств-коллегии проект и смету «на построение в Адмиралтействе меж кораблями каменных пяти палат с сенцами».

В 1726 г. Ван-Звитен от работы отстраняется и на его место Адмиралтейств-коллегия назначает другого иностранного архитектора — итальянца Гаэтано Киавери. Итальянский зодчий приехал в Петербург около 1720 г. За все время работы в России он не смог завоевать сколько-нибудь значительного положения, но все же оставил здесь некоторые из своих произведений. Из них наиболее значительным является библиотечный зал в Петровской кунсткамере.

Киавери в Петербурге работал главным образом под руководством и в качестве помощника известного итальянского архитектора Микетти.

В Адмиралтействе Киавери занимается наблюдением за различными ремонтными работами и перестройкой части каменных магазинов, осуществляемых по его проекту. В начале 1728 г. Гаэтано Киавери был отстранен от работы в Адмиралтействе и уехал из России.

Наряду с архитекторами Ван-Звитеном и Киавери с 1722 г. к строительству верфи привлекается крупнейший зодчий Петербурга — Доменико Трезини. Ему поручается «генеральное смотрение» над всеми строениями Адмиралтейства, в том числе и над постройками, осуществлявшимися под руководством Ван-Звитена. Он становится главным архитектором Адмиралтейства.

Трезини всё больше втягивается в строительство Адмиралтейства, которым руководит одновременно с другими постройками Петербурга: Петропавловским собором, зданием Двенадцати Коллегий, «Гошпитали» на Выборгской стороне и второго Зимнего дворца. Адмиралтейств-коллегия требует от Трезини советов, чертежей и смет ряда построек верфи: кузницы, четвертой части магазейнов и других.

Следует отметить, что Ван-Звитен, Киавери и даже Трезини уделяли скучному утилитарному строительству Адмиралтейских магазейнов, кузниц, эллингов и каналов совершенно недостаточное внимание. Адмиралтейств-коллегия все эти годы выражает явное недовольство их работой, часто обращается к ним с письменными напоминаниями об их обязанностях, зачастую прибегая даже к помощи городовой канцелярии, в ведении которой находились приезжие мастера, а порой добиваются прямых личных распоряжений царя.

В этом отношении типична запись в журналах Адмиралтейств-коллегии в июле 1722 г.: «Приказали архитектору Степану Фоншвитену (Ван-Звитену) послать его императорского величества указ, дабы он у строения в Адмиралтействе каменных новых магазейнов был и показывал делать подрядчикам по предложенному его архитектора чертежу, а от городовой канцелярии присылки помянутого Фоншвитена требовать немедленно».

Адмиралтейств-коллегия — гос. орган управления военно-морским флотом в 1718  1827 гг. Ведала верфями, полотняными и канатными заводами, строительством гаваней и портов, вооружением и снабжением флота.

В результате Адмиралтейств-коллегия в октябре 1727 г. принимает решение о приглашении в Адмиралтейство постоянного русского архитектора из числа «ныне прибывших из чужестранных государств, обучившихся архитектурному делу российской нации» с тем, чтобы «поведено б было ведать ему токмо одни адмиралтейские строения, а другими не обязывать, дабы в адмиралтейских строениях остановки не происходило».

И вот в апреле 1728 г. к строительству привлекается русский зодчий — талантливый самородок, пенсионер Петра Первого—Иван Коробов, недавно приехавший из Голландии, где он совершенствовался в области архитектуры.

Иван Кузьмич Коробов родился в 1700 г. Шестнадцатилетним мальчиком, по приказанию Петра I, в числе двух десятков даровитых русских юношей он был отправлен за границу для «обучения художествам». Коробов с тремя другими товарищами, Устиновым, Мордвиновым и Башмаковым, «в Антверпене и в других местах здесь, в Голландия, учился гражданской архитектуре, также делать слузы (шлюзы), сады заводить, и как здесь под фондаменты сваи бьют, которые свое дело изрядно знают и в России служить могут». Такой отзыв дает в своей реляции голландский агент Петра I фон дер Бург при отправке мастеров в 1727 г. в Петербург.

Таким образом, Коробов вернулся в Россию в 1727 г. широко образованным и приобревшим практический опыт инженером-архитектором.

Он построил в Кронштадте деревянную Андреевскую церковь, но главное внимание его сосредоточивалось на Адмиралтействе. Здесь надо было ему не только достраивать корпуса, начатые Трезини, но и строить по своему проекту новую — последнюю четверть магазейнов, всем постройкам придать известное единство, приводить в нужный порядок каналы.

В 1731 г. Адмиралтейств-коллегия решает: «На Адмиралтейском шпицу, где имеется набатной колокол для лучшего звуку, окна сделать по рассуждению архитектора Коробова». Этот колокол к апрелю 1731 г. был отлит в Главной Артиллерии и тотчас поднят на башню. Он стоил 76 рублей и, как гласит надпись на нем (колокол до сих пор находится на башне Адмиралтейства), весит 59 пудов.

Осмотрев Адмиралтейскую башню и шпиль, Коробов установил, что башня пришла в ветхость, и настоял на ее перестройке. Авторитетная комиссия в составе Доменико Трезини, Еропкина и самого Коробова решила, что возможно временное крепление шпиля, но Адмиралтейств-коллегия получила указ царицы Анны Иоанновны, в котором она потребовала: «Адмиралтейскую башню, на которой шпиц за ветхостью разобрать и для прочности впредь сделать вновь всю каменную, и шпиц поставить же…».

Еропкин Петр Михайлович (1698  1748) — архитектор. Под его руководством был составлен генеральный план Петербурга, он создал первый в России архитектурно-строительный трактат «Должность архитектурной экспедиции» (1737  1741). Казнен за выступление против бироновщины.

Адмиралтейств-коллегия предложила Коробову составить проект новой каменной башни и «учиня чертежи подать в Коллегию немедля», а к разбору старой башни приступить тотчас же, удалив с башни часы, колокола, а из Адмиралтейского зала «под шпицею завоеванные шведские флаги и вымпелы и знамена иметь до указа в хранений в магазейнах».

Снова в Адмиралтейство призывается «спицной мастер» Ван Более, который сперва руководит разборкой башни и шпица, а после того вновь его возводит по проекту Коробова.

При рассмотрении проекта в июне 1732 г. Анна Иоанновна еще раз подтвердила, чтобы «тот шпиц построить против того, какой оной прежде был и оббить оной шпиц и купол медью и вызолотить добрым мастерством».

И она утвердила тот вариант проекта башни Коробова, в котором шпиль сохраняет прежний силуэт.

На позолоту шпиля потребовалось довольно много чистого золота. Новая башня и шпиль были запроектированы Коробовым гораздо выше прежних и достигали высоты 72 метра. Шпиль, как и раньше, венчался яблоком диаметром немного более одного метра, короной и трехмачтовым корабликом высотой в два метра.

Башня Коробова была чрезвычайно проста и по композиции и по деталям, стройна и изящна по силуэту. Средняя часть длинного корпуса десятью простенками слегка выступала вперед и служила основанием башни. В центре — арочный проезд с двумя окнами по бокам и углам и, как бы выложенными из больших камней — рустов. Выше поднималась уступчатая бащня, ярусы которой были украшены плоскими пилястрами. Над первым уступом — терраса, окруженная балюстрадой. Башня перекрыта восьмигранным золотым куполом своеобразного очертания, на четыре стороны которого были врезаны круглые часы, украшенные богатым обрамлением. На куполе покоился легкий восьмигранный барабан, служащий как бы подставкой для самого шпиля, уходящего вверх восемью сужающимися гранями.