-Вот, дура, - кулак врезался в кору дерева над ее головой, - идиотка. Так… ладно,- тяжело вздохнув, - это еще ничего не доказывает. Мали ли… какая-то малолетка просто влюбилась, - он рассуждал сам с собой. Его глаза забегали, выискивая пути из сложившейся ситуации. – Значит так. Если пикнешь, что это мой ребенок… , - схватив ее за лицо, он заставил смотреть прямо ему в глаза, чтобы до нее дошло, то, что он собирается ей сказать, - я найду и убью тебя. Мне терять будет нечего. Поняла? Все едино, за что сидеть.

Люда смотрела, как ее последняя надежда на нормальную жизнь уходит. И за что она его только полюбила. За красивую внешность? Какой же он принц на белом коне? Ведь он ее изнасиловал. Он воспользовался ее неопытностью. Напоил и сделал свое грязное дело. А она, дура, казнила себя, а не его в случившемся. Любовь ее ослепила. Она нашла тысячи оправданий его поступку в ту ночь. До последнего верила в его честность и порядочность. Наивная, глупая, влюбленная идиотка. Апатия, полная и беспросветная окутала окружающим мир в серые цвета. В ней что-то просто лопнуло. Порвалось. Слез не было, когда она шла по знакомым улицам домой. Серые дома, деревья, люди. Все было серым и грязным, как и она. Ей казалось, что прохожие над ней смеются и показывают на нее пальцем. Оказавшись дома, она заперлась в ванной и попыталась смыть с себя эту мерзость . Она до крови терла тело мочалкой, но это чувство не проходило, а только усиливалось.

Поняв, что все бесполезно, она накинула халат и вышла.

-Ты почему не дождалась меня у школы.

Она и не слышала, как пришел отец. Мама еще не пришла с работы, а бабушка была на процедурах в больнице.

-Люда! Я к кому обращаюсь.

-У нас отменили последние два урока.

-Пойдем, надо поговорить, - Люда села на диване, а отец в кресло, напротив нее. - Скажи мне честно. Это Александр Котов? … Ну, что ты молчишь? Ты хоть знаешь, кого выгораживаешь? Этот подонок уже засветился в своем городе. Он изнасиловал одну девочку. Она рассказала родителям, и они подали на него заявление в милицию. Сидеть бы ему сейчас, так нет. Его отец имеет большие связи. Доказательств, видите ли, было недостаточно. А чтобы разъяренные родственники девочки не учинили самосуд, его быстренько отправили в армию, а после отправили сюда. Люда. Это он? Вера нашла твою тетрадь.

«А ведь он сейчас дружит с Аней. А если он и ей жизнь сломает?»

- Это не он. Но я видела его с одной девочкой, Аней Тополевой. Она в девятом классе учится…

-Я тебя понял. Их семью я хорошо знаю и поговорю с ее родителями, - тяжело вздохнув, он поднялся с кресла. – Люда мне надо вернуться на работу. Я уехал только для того, чтобы встретить тебя. Прошу, подумай хорошенько, достоин ли он твоей защиты. В милицию мы в любом случае обращаться не будем, но у меня есть знакомые…. Я думаю, ты меня поняла.

-Поняла.

Она поняла, только не то, что ей сказал отец.

Когда он ушел, Люда снова пошла в ванную. Не мыться. Нет. А чтобы покончить с этой никчемной жизнью. Это был выход. Именно это она поняла, вполуха слушая отца. Выход для нее, для родителей, для всех. Беря в руки острое лезвие для бритвы, Люда поднесла его к запястью. В том момент она не чувствовала страха, лишь уверенность в том, что поступает правильно.

Глава 5

Спустя два с половиной месяца бабушка забрала ее из больницы для душевно больных.

Все, что произошло за это время, она помнит смутно. Вначале была сильная боль. Затем кровь. Ее было много, очень. Но ей было все равно. А затем ее поглотила тьма. А дальше… Белые стены, белый потолок. Она изучила на нем каждую трещинку, каждую неровность. Один раз приходила какая-то женщина. Она орала и плакала. О чем она кричала, зачет трясла ее, она не знает. Ей было хорошо. Хорошо и спокойно в своем мире, где только она одна. Но однажды в этот уголок ее души кто-то вторгся. Он толкал ее изнутри. Вначале это были редкие, несильные толчки, но со временем они стали чаще и сильнее. Они сбивали ее с волны умиротворения. Напрягали. Мешали плыть в белом воздушном тумане. Пришлось постараться, чтобы понять. Чтобы определить источник ее беспокойства. Сначала пришло понимание, что это спрятано внутри нее, затем разум начал вытаскивать из памяти какие-то картинки. Воспоминания ее жизни возвращали на некоторое время в реальность, но как только она доходила в них до воспоминаний о той ночи, она блокировала память и опять уплывала в свой мир. А однажды ей приснился сон. Ей не снились сны, а может, и снились, она не помнит. Но этот перевернул всю ее дальнейшую жизнь…

Мне снилась маленькая девочка лет трех. Мы были в парке. Эта девчушка играла с опавшими листьями не далеко от меня. Я сидела на лавочке и наблюдала, как ребенок старался захватить своими маленькими ручонками, как можно больше листьев . А затем она кидала их вверх и радостно смеялась. Я тоже улыбалась, глядя на восторженные возгласы этой малютки. И вдруг заметила огромную собаку. Как же я ее сразу не заметила? Только что в парке никого не было. Она неслась прямо на эту малютку, злобно, рыча. Из ее пасти в разные стороны разлеталась белая пена.

«О, боже, я не успею». Страх парализовал мое тело. Я старалась изо всех сил успеть, но ноги как будто одеревенели . Расстояние с каждым шагом не сокращалось, а наоборот увеличивалось. Слёзы отчаянья потекли из глаз. Я уже не бежала, ползла. Ноги отказали совсем. Но я упорно продвигалась вперед. «Я должна. Я обязана защитить, спасти эту кроху». И тут девочка увидела собаку. Ее глазки расширились от ужаса. Слезки потекли по розовым щечкам. Она начала крутить головкой по сторонам, ища помощи. И тут ее взгляд наткнулся на меня. «МАМА!»

Люда резко открыла глаза. Сердце стучало с такой скоростью, что казалось, будто выпрыгнет из груди. Тело было мокрое от пота.

«МАМА!» «МАМА!» «МАМА!»

Крик девочки стоял в ушах. В горле все пересохло. Людмила приподнялась с постели, чтобы найти питье. Толчок. Затем еще один. Приложив руки к животу, слегка округлившемуся, Люда не могла поверить. Эта девочка, из сна. Она существует. Эта малютка живет в ней. Обняв живот руками, Люда заплакала. Это были слезы радости. Теперь-то она точно сможет ее защитить. Она будет ее любить, да она уже ее любит. Их теперь двое. И ради нее она пойдет против всего мира, но никому ее не отдаст. Никто не посмеет обидеть ее маленькую девочку. Когда она только узнала о беременности и до попытки самоубийства, она не осознавала своего положения. Для нее слово «беременность», «аборт» не значили ничего. Пустой звук, который принес много проблем и горя. Она не понимала, что в ней живет и развивается новая жизнь. И убивая себя, она чуть не лишила жизни свою кроху.

С того дня Люда быстро пошла на поправку. За все это время мать и отец ни разу ее не навестили. На все вопросы, бабушка отвечала «потом, как выпишут», объясняя это тем, что боится рецидива. Люда старалась не расстраиваться. Она сейчас не имеет право нервничать, поэтому терпеливо ждала.

Покинув больницу, Люда с бабушкой направились в кафе, перекусить. И там, за чашкой чая, она ей все рассказала.

Люду в тот день нашла бабушка. Она и вызвала скорую помощь. Ее еле успели спасти. Неделю она пробыла в реанимации, а когда пришла в себя, то никого не узнавала и вела себя очень странно. Глаза были пустыми, Люда ни с кем не разговаривала, на вопросы не отвечала. Просто лежала и молчала. Так она и попала в психушку. Мать настаивала, чтобы ей сделали аборт, но врачи отказались, объясняя это тем, что она и так потеряла много крови, а потом не стали делать из-за ее невменяемого состояния. А спустя три недели, после случившегося, умер отец. Инфаркт. Его уволили с работы. Причину бабушка не сказала, но я и так все поняла. Его сердце не выдержало, таких потрясений. Плача в ее объятьях, я слушала, как проходили похороны. Успокоительные таблетки, которые я пью, помогли сгладить боль утраты. Мы тихо плакали вместе с бабушкой. Нам было все равно, что на нас смотрят посетители кафе или обслуживающий персонал. Мы обе нуждались в утешение, которое могли дать друг другу.