встречу. Я ждал ее звонка, потому что она обещала мне

наркотик. У меня появилось нетерпение, хотелось быстрей

испробовать. А она не звонила, как в воду канула. И тогда я

сам поехал к ней домой. Ее не застал. Была одна мать. Я

попросил передать Соне, чтобы позвонила мне. Она

позвонила на другой день, и мы встретились...

Он говорил нервно и пугливо, разматывая клубок

воспоминаний, бросал в душу Андрея горсти беспокойных

колючих слов. Вдруг умолк, притих, съежился, посмотрел на

Андрея тяжело и недовольно. Уши его заметно горели.

Казалось, он потерял нить рассказа. И Андрей помог ему

наводящим вопросом:

- Итак, вы встретились на другой день.

- Да, это была наша последняя встреча. Я не узнал

Соню. Представляете, как она изменилась! Ужасно. Ее

преследовали кошмары, и она не могла от них избавиться.

Она говорила, что ей страшно жить, что кругом банды, которые

собираются ее удушить, взорвать Большой театр и поджечь

Третьяковскую галерею. И что вообще они готовятся взорвать

всю планету. И сделает это тот, кто достал ей наркотик, и его

начальник - главарь банды. И что она должна их обоих убить,

чтобы предотвратить чудовищные преступления. Имен их не

назвала - это тайна. Я, конечно, не стал спрашивать, потому

что не принимал всерьез ее бред. Нормальный человек не мог

нести такую ахинею. Когда я напомнил ей об обещании

достать наркотик, она удивилась и стала доказывать мне, что

никогда не обещала... Мы расстались, и больше я ее не видел.

Версия Иванова вначале показалась Андрею не очень

правдоподобной, в то же время, внимательно наблюдая за

Ивановым во время допроса, он все больше склонялся к тому,

что в его показаниях есть если и не вся правда, то какая-то

доля, и, быть может, значительная. Конечно, легенду о тех

неизвестных двоих, которых якобы собиралась убить уже

потерявшая под воздействием наркотика рассудок Соня

Суровцева, Иванов мог сочинить, чтоб отвести от себя

подозрение и направить следствие по ложному пути. Ход

довольно наивный, и Ясенев не клюнет на него. Это во-

первых. Во-вторых, Андрей допускал, что Иванов говорит

истинную правду. Под воздействием сильного наркотика сама

Соня могла сочинить миф о двух злодеях, готовящихся

взорвать планету. Наркотик нередко приводит к

умопомешательству - Андрей это знал. В самом деле, такой

вздор мог появиться только в ненормальном мозгу. Тем не

менее - это в-третьих - Андрей не исключал возможности

реального существования одного или даже двоих людей, с

которыми Соня собиралась свести какие-то свои личные

счеты. Что это за люди? В этом вопросе, быть может, ключ к

разгадке убийства, и на него надо искать ответ. Андрей не

верил, чтобы знакомства Сони среди мужского населения

ограничивались одним Ивановым. Это, конечно, ерунда, и

Струнов в спешке, что ли, или в силу каких-то других причин не

сумел получить от Лили более обстоятельных показаний.

Андрею самому захотелось встретиться и поговорить с этой

Лилей. А тут звонок Струнова: на следующее утро их обоих

приглашает к себе начальник МУРа.

Глава седьмая

Утром следующего дня Струнов и Ясенев сидели в

большом квадратном кабинете начальника Московского

уголовного розыска, глубоко погруженные в мягкие старинные

кожаные кресла. Здесь вся мебель была хоть и древней,

старомодной, но добротной, основательной, прочной, не

знающей износа, и как-то не очень гармонировала с хозяином

этого кабинета, хотя и седеющим, но очень моложавым,

веселым, приветливым полковником с мягкими манерами и

доверчивыми глазами, что никак не вязалось с его профессией

и должностью. Струнов доложил ход дела по расследованию

убийства гражданки Суровцевой С. П. Полковник не перебивал

ни вопросами, ни замечаниями: сидел, облокотясь на

большой, массивный стол, и серые глаза его смотрели на

собеседника умно и красиво щурились. Когда Струнов

закончил сообщение, полковник, поглаживая свой синий

бритый подбородок и подняв правую бровь, сказал:

- Итак, подытожим: что мы имеем на сегодня, что нам

достоверно известно? Убита гражданка Суровцева. Убийца -

опытный по части "мокрых" дел. Убийство не случайное, а

явно преднамеренное: удар нанесен точно в сердце заранее

приготовленным оружием. И это все. Мало, ничтожно мало. - В

голосе его прозвучала досада и скрытый упрек. Струнов

посчитал себя незаслуженно уязвленным, застенчивая улыбка

скользнула по его лицу, быстро заговорил, сверкая ровными

зубами:

- Но, товарищ полковник, у нас есть Игорь Иванов. И я

полагаю, на данном этапе нам нужно на нем Сосредоточить

главное внимание.

- Пока нет других претендентов, - желчно, покашливая,

заметил полковник. - Я вижу, Юрий Анатольевич, вы склонны

думать, что это дело рук Иванова? Так я вас понял?

- На данном этапе - да, - негромко, но твердо ответил

Струнов.

- А вы, товарищ Ясенев? - Задорные глаза полковника

впились теперь в Андрея, который испытывал в эти минуты

странное чувство неуверенности и путаницы. В голове его

стоял неприятный гул. За прошедшую ночь он многое

передумал, взвешивал каждый факт, каждый жест, фразу

Иванова. И ему была неприятна та поспешность, с которой его

товарищ делал, хотя бы даже для себя, выводы и заключения.

- Насчет причастности Иванова к убийству, - глухо, с

расстановкой начал Ясенев, - у меня серьезные сомнения. Я,

разумеется, категорически не исключаю Иванова, но пока что

не верю. Думаю, что нам нужно всерьез отнестись к версии о

неизвестных нам двоих, с которыми намеревалась

расквитаться Суровцева.

Ответ Андрея задел Струнова. Он навалился всем

корпусом на спинку кресла, слегка улыбнулся, и в улыбке его

Андрей заметил легкую иронию.

- Двое неизвестных - это миф, сочиненный или самим

Ивановым, или Суровцевой, - веско сказал Струнов. - Убийство

произошло на квартире. Должны быть следы. Какая бы

предосторожность ни принималась убийцей, следы крови

останутся. Надо обследовать квартиры, где бывала Суровцева.

- Он картинно выпрямился, думая, что сказал нечто веское и

убедительное.

- Хорошо, - раздался ясный голос полковника. - Но

давайте оттолкнемся от версии о двух неизвестных. Допустим,

что Суровцева сказала Иванову правду. Она хотела убить того,

кто отравил ей жизнь. Попыталась. Но противник оказался

сильней. Он убил ее.

- Нет, товарищ полковник, - Струнов замотал головой в

знак несогласия. - Это убийство обдумано заранее. Было

приготовлено специальное шило. И потом - точно

рассчитанный удар в сердце. Расчлененный труп, чтоб замести

следы. Наивная версия с какими-то двумя злодеями, чтоб

отвлечь внимание...

- Вы все-таки опять возвращаетесь к Иванову, - перебил

полковник. - А вы отвлекитесь от него на время. Иванов

показал, что Суровцева принимала наркотики. Экспертиза

подтвердила это. Важный в деле факт, очень даже важный.

Давайте попытаемся установить, кто дал ей наркотик. Это же

не аспирин, не гашиш и не морфий. Верно? Наркотик, который

доставлен к нам из-за рубежа. Последняя наша встреча с

наркотиком состоялась совсем недавно, в прошлом месяце.

Привез его мистер Дэйви. Где гарантия, что мы у него изъяли

все, до последней понюшки? Какую-то часть наркотика он

успел продать. В конце концов мог подарить. Кому? Давайте

искать ответ.

Полковник говорил с увлечением, ставя, по своему

обыкновению, вопросы, требующие разрешения. Задержал на

Струнове глубокий взгляд.

- Тому, кто его пригласил в гости. Так сказать, подарочек