Открыла глаза - темно. Неужели умерла? Почему трясет тогда? Приподняла голову - нет, жива, да еще едет. Снова телега. Перед глазами возник тот самый истеричный дозорный, растянув рот до ушей. Лену от его довольной рожи аж замутило.

   - Хвала Трем Богам, мы уж думали вы... В общем, того. А вы... Просто уже к Утесу Гроз подходим, я боялся, сир Айвин с меня шкуру спутит. Хорошо, что...

   - Рот закрой, - оборвала его квик. Мутило со страшной силой.

   - Около вас там еда. Мы же знаем, что вы после... Ну потом есть очень хотите.

   О чудовищном аппетите Лены после "нырков", как сама она называла режим, ходили самые удивительные слухи. Одни говорили о десяти курах, другие о трех овцах, третьи... В общем, Робин Бобин Барабек, скушал сорок человек... Вспомнив о числе сорок, Ленка перед глазами снова представила окровавленые трупы.

   - Сколько человек было в передовом отряде лорда Виссела?

   Спросила, а сама скулы даже не разжала. Боялась ответа услышать.

   - Шестьдесят четыре мы насчитали. Представляете, я уж думал, не выстоять. Часть к нам прорвалась, примерно пара десятков, ну а осталных вы. Просто уму непостижимо.

   - Заткнись.

   Шестьдесят четыре жизни. Шестьдесят четыре. Тошнота подступила выше. Она вспомнил Ивана, когда они брали Утес Гроз. Ведь у него было примерно такое состояние. Только Лена тогда не поняла, не прочувствовала, накинулась с укоризной на Турова, думая, что того больше контузило. Но теперь она оказалась на его месте. Оставалось только задуматься, как Иван с этим справился.

   - Вы ешьте, ешьте, - не послушался ее совета дозорный.

   Хотя прав, конечно. Надо поесть. Она же не хочет в кому впасть. А после таких перегрузок, если не поесть, да не отдохнуть - легче легкого. Лена вытащила уже затвердевшую краюху хлеба и откусила. Тошнота немного отступила.

   - Руфус где?

   Дозорный помялся.

   - Погиб он. Он же в первых рядах стоял, его сразу почти и смяли. Его и еще шестерых. Раненых нет, хвала Трем Богам.

   Лена скрипнула зубами. Хвала, хвала. Хвала им за то, что такие люди умирают, а этот сопляк остается жить. Закон войны, обыденность войны. Самой несправедливой и подлой вещи, которую только мог придумать человек. Много бедных - война, много богатых - война. Это даже естественным отбором не назовешь, потому что выживают не самые сильные, смелые и достойные. А самые удачливые.

   К моменту, когда они объехали гору с замком наверху, стало совсем темно. У главных ворот маленькими точками горели факелы. Но внизу все грохотало сотнями ног, а неподвижая тьма расползлась в стороны отблесками от шлемов и клепками на доспехах.

   Один из солдат, шедший впереди, добежал до телеги, в которой ехала Лена.

   - Придется подождать.

   - А что там?

   - Король Эдвар вернулся с наемниками.

   Лена невольно улыбнулась, хотя тьма скрыла ее усмешку. Стоило обзавестись мальчику дополнительной тысячей воинов, как из лорда он превратился в короля. Хотя с другой стороны, может, так и должно быть. Что до самих наемников, то раз они пришли, вернулся и Иллиан. Он жив, она жива, значит, все было не напрасно.

   Лена вытащила из мешка вторую лепешку. Как она поняла, ждать придется долго.

   Маленький король

   - Это безумие, - тихо проговорил Иллиан, но Эдвар услышал его.

   Они стояли внизу, прямо под его маленьким боковым окном, думая, что их никто не слышит. Еще и часа не прошло, как новое войско прибыло в Утес Гроз под улюлюканье и радостные крики простолюдинов. Эдвара называли теперь не маленький лорд, а не иначе как маленький король. Победа в грядущем сражении не вызывала ни у кого сомнений, включая и самого Эдвара. Он поделился своими мыслями с ближайшим соратником - Иллианом, но внезапно в его лице нашел самого ярого противника своим планам.

   - А какие варианты? - спросил Айвин. - Ослушаться мальчишку?

   - Это невозможно, - грустно поднял глаза Лейтли. - Я давал ему клятву. Но дать бой за стенами замка, когда врага больше в несколько раз...

   Эдвар стиснул зубы. Победа в замке не войдет в историю, не приведет к окончательной победе. Эриган Виссел может отступить и собрать армию снова. Но если дать ему бой в открытую, победить и гнать врагов до самой столицы, то можно покончить с этой заразой раз и навсегда.

   - Может, попробовать поговорить с ним, переубедить? - спросил Айвин.

   - Думаешь, я не пытался, - махнул рукой капитан. - Но он сказал, что теперь у него достаточно воинов, чтобы дать честный бой. Хотя понятно, основную ставку он делает на тебя.

   - Ладно, есть у меня одно пойло, которое тебе поможет. Как вы там его называете, Гонопронское?

   - Гоноборское, - поправил Иллиан.

   - Ну вот, пошли ко мне. Семи смертям не бывать, одной не миновать.

   - Интересное выражение, - заметил Иллиан.

   Они ушли, оставив хмурого Эдвара в задумчивости. Как Иллиан не понимает, что сейчас самое главное - показать силу его, отпрыска Энтов, нового короля Кантии, пусть еще и не провозглашенного? Дать поверить людям, что он - именно тот лидер, который им нужен! Эдвар со злости толкнул стоящий рядом стул, и через секунду в дверях показался Черепаха. Интересно, телохранитель хоть ночью снимает свой нагрудник?

   - Все в порядке, - махнул лорд рукой, и Мойно вышел обратно.

   Черепаха словно переменился в лице после того вечера, после разоблачения Крафтера. До того дня Эдвар видел в Мойно лишь молчаливого слугу, бесприкословно повиновавшегося любым приказам, холодного и всегда уверенного в себе. А теперь... Признаться, лорд теперь не всегда знал, как обращаться с восточным варваром. Как Черепаха себя называл? Эдвар потер переносицу, точно, русич. Диковинное слово, интересно, что означает. Так вот, получалось, что Мойно намного чувствительнее, чем можно было подумать. Вида человеческих страданий он выносить не может. Бывший раб, наемник и убийца. Подумать только.

   Эдвар поднял стул, поставил его около стола и сел сам, подперев руками тяжелую голову. Свеча подрагивала, танцуя на сквозняке в серебряном канделябре - не все племена смогли вынести из замка - иногда почти затухая, но потом разгораясь с новой силой. В отблесках света на столе возникали фантомы давно минувших событий, которым мальчик был свидетель, и тех, о чем только слышал. Но Эдвар понимал, что во всем есть тонкая невидимая нить, связывающая все произошедшее. Он пытался уловить ее, хотя бы увидеть, но та постоянно ускользала от его взора.

   - Сир... Сир!

   Эдвар качнул головой, и все развеялось. Иллюзии прошмыгнули у него под носом, как испуганные воришки, и разбежались по углам. Свеча почти догорела, лорд посмотрел в окно, скоро должно было светать.

   - Что такое, Мойно?

   - К вам человек от Айвина, - Черепаха немного подумал и добавил, - сира Айвина.

   - Значит, что-нибудь важное. Попроси его сюда.

   Черепаха просто кивнул и отошел в сторону. В комнату сразу проскользнул знакомый Эдвару перебежчик от Виссела.

   - Соловей, если я не ошибаюсь? - спросил лорд.

   - Это прозвище, - ответил шпион. - Сын Господень сказал, что нет ничего зазорного в своем имени, даже если оно запятнано плохими деяниями. Меня зовут Ренди.

   Эдвар наморщил лоб. Он верил в самое лучшее, что может быть в людях, в добродетель, честность, праведность, преданность. И именно всеми этими качествами не обладал тот, кто стоял перед ним. Перебежчик, именовавший себя Ренди, известный под прозвищем Соловей. Эдвар не тешил себя надеждами на скорейшее осознание и искупление грехов предателя, как бы сам того не хотел. Вот Айвин ему поверил. Маленький король мысленно воздал хвалу Трем Богам, чтобы полубог не ошибся.

   - Сын Господень это Айвин?

   - Да.

   - И какие у тебя новости, Ренди?