– Много ли тебе еще не хватает? – спросил Смуга.

– Винтовка много стоит, а отцу нужна пища. Но через несколько лет я куплю винтовку!

– Ты парень, молодец, – похвалил Смуга. – А ты можешь выследить дичь?

– Конечно! Отец меня научил!

– Может быть, ты поможешь нам выследить снежного барса? – предложил он.

– Когда я несколько дней тому назад был дома, отец мне говорил, что вблизи бродит барс. Он похитил нашего поросенка.

– Хочешь ли помочь нам поймать его? – настаивал Смуга.

– Да, но вам придется пойти со мной на китайский берег. Мы живем вверх по реке на расстоянии суток пути.

– Послушай, парень, если ты выследишь для нас ирбиса, я дам тебе хорошую винтовку. Согласен?

Юноша недоверчиво посмотрел на путешественника.

– Ну, как? Хочешь получить винтовку?

Искорки радости в глазах молодого китайца были достаточным ответом. Смуга потрепал его по плечу и сказал:

– Приходи в наш лагерь денька через два. Он находится вниз по реке не больше часа отсюда. Скажи, что ищешь охотника, который хочет поймать снежного барса.

– Хорошо, я приду и скажу, – согласился китаец. – Но что будет, если ирбис уже ушел из наших краев?

Смуга смерил юношу испытующим взглядом и ответил:

– Если не будет барса, ты все равно получишь винтовку. Однако в лагере ты обязательно уверяй всех, что приведешь нас к логову ирбиса. А как нам переправиться на противоположный берег реки?

– На пароме, – ответил китаец.

– Можно ли на этом пароме разместить нескольких человек и лошадей?

– Да, на нем можно перевезти даже телегу!

– Значит, помни! Ты должен прийти через два дня!

Вильмовский осторожно высунул голову из палатки и осмотрелся вокруг. Еще стояла глухая ночь. Нучи, покуривая короткую трубочку, бодрствовал у костра. Рядом с ним, на земле, лежали черные собаки. В бледном свете луны виднелись контуры палаток и телег. В лагере царила ночная тишина, только с той стороны, где стояли клетки с тиграми доносилось отрывистое рычание, которое сливалось с плеском волн широкого Амура.

По земле стелился легкий туман...

Вильмовский долго прислушивался; потом исчез в глубине палатки. Задумчиво посмотрел на спящих друзей. Боцман спал, удобно растянувшись на походной кровати. Его широкая выпуклая грудь мерно вздымалась; время от времени он всхрапывал. Томек, пожалуй, тоже спал; он лежал без движения, повернувшись лицом к стене. Смуга все еще старательно увязывал вьюки. Вот он откинул рукой прядь волос, упавшую ему на лоб, и присел на связанном тюке. Достал табак из кармана кожаной куртки. Попыхивая трубкой, наблюдал за встревоженным Вильмовским. Через некоторое время Смуга тихо сказал:

– Андрей, ты бы соснул хоть немного до рассвета.

Вильмовский тяжело вздохнул и ответил:

– Мне совсем не хочется спать, не дают заснуть тревожные думы... Ведь если китаец не подведет, вы уже сегодня отправитесь в путь... Мне будет очень тяжело поджидать вас в полной неизвестности!

– Несколько дней промелькнет мигом, Андрей! Я тебе обещаю, что буду следить за безопасностью Томека...

– Ах, ведь не только в нем дело! Томек и я, мы родственники Карских и выполняем свой долг, но вы двое...

– Успокойся, дружище! Ради приключения боцман готов спуститься даже в ад! Он и так не умрет естественной смертью! Что касается Томека, то ты лучше меня знаешь – он такой же, как и боцман. Теперь его волнует только твоя безопасность.

– Держи их крепко в руках, Ян, – попросил Вильмовский, глядя на спящего сына. – Сам тоже не очень рискуй! Я ни за что не прощу себе, если с кем-нибудь из вас случится плохое!

– Мне приходилось попадать в куда более тяжелое положение, – ответил Смуга. – Что касается меня, я отправился в эту экспедицию в память о моем сводном брате. Ты же знаешь, как он стремился помочь ссыльным.

Вильмовский уселся рядом со Смугой. Закурил трубку, потом спросил:

– Все ли уже запаковано?

– Пожалуй, все, но мы еще проверим багаж, – ответил Смуга. – В этом тюке у меня пять меховых спальных мешков. Вон в том одеяла, немного белья и подручная аптечка. Здесь одежда для нашего ссыльного – теплые штаны, бараний кожух, меховая шапка, рукавицы, белье, валенки. В кожухе зашиты искусственные усы, брови, борода и парик, что должно облегчить ему побег.

– Ты не забыл о клее? – спросил Вильмовский.

– Он в кармане кожуха. В следующем вьюке у нас палатка, а в том – необходимое лагерное имущество. Перед самым отъездом мы еще упакуем немного продуктов в присутствии Павлова. Оружие и амуниция уже упакованы.

– Сколько лошадей вы возьмете с собой?

– Шесть; четыре верховых и две упряжных для телеги, на которую погрузим клетку с барсом и вьюки.

– Думаю, этого хватит.

– Слушай, Андрей, до возвращения Удаджалака не отходи от Павлова ни на шаг, – предостерегал Смуга. – Особенно следи, чтобы он не подходил к тюку, в котором спрятана тигровая шкура.

– Буду об этом помнить, Ян, можешь на меня рассчитывать, – твердо ответил Вильмовский.

Друзья проговорили до рассвета. Они обсуждали план действий отдельных членов экспедиции, старались предусмотреть все препятствия, которые могут встретиться на их пути. Больше всего трудностей вызывало присутствие полицейского агента. Смуга советовал в случае надобности устранить его, не останавливаясь ни перед чем, но Вильмовский, как всегда, категорически воспротивился этому. Он считал, что никто не имеет права лишить жизни другого человека. Они долго не могли прийти к согласию. В конце концов, увидев, что Томек и боцман пробуждаются, они прекратили спор.

Не успели путешественники выкупаться в реке и усесться за завтрак, как молодой китайский дровосек Фу Чау прибежал с известием о том, что он выследил ирбиса. Волнение звероловов, вызванное этим, не возбудило у Павлова никаких подозрений. Места, где обитал снежный барс, в те времена были столь же мало известны европейцам, как и само это животное, весьма редко встречаемое в зоологических садах. Поэтому Павлов знал, что даже шкура снежного барса представляла чрезвычайно ценный трофей.

Во время краткого, но весьма оживленного совета, звероловы решили устроить облаву на барса. Павлов не возражал против экспедиции на маньчжурскую сторону, но рекомендовал сохранять особую осторожность, так как вблизи можно было нарваться на банду хунхузов, о существовании которой он узнал от Фу Чау. В облаве должны были участвовать Смуга, боцман, Удаджалак и Томек. Не теряя времени, они стали готовиться в путь.

Вильмовский и Павлов проводили охотников до самой переправы через Амур. Переправа осуществлялась на пароме с водяным колесом. Паром состоял из двух барж с деревянной платформой на них. Хозяин парома, бородатый китаец с лохматой головой, носил у окрестных жителей прозвище капитана Ванга.

Примитивный паром не мог перевезти телегу, шесть лошадей и всех людей за один раз, поэтому капитан Ванг был вынужден переправляться через Амур два раза.

Второй раз паром переправился только после обеда. Томек с нетерпением смотрел на приближавшийся правый берег реки. Ведь там находилась Маньчжурия[44], столь же грозная страна, как и обширные районы Сибири. На западе граница Маньчжурии опиралась о Большой Хинган, на востоке – доходила до Уссурийской низменности и гор Северной Кореи. Северная граница Маньчжурии проходит по Амуру и Уссури. Между горами, покрытыми частично лесом, расположена степная Маньчжурская низменность; леса здесь растут только по берегам рек, но в этих лесах в изобилии водятся тигры, барсы, медведи, волки, лисицы, дикие кабаны, косули, олени и горные антилопы.

Паром упорно преодолевал течение реки. Он медленно приближался к полосе прибрежной степи, которая поднималась узким предгорьем и доходила до прорезанного глубокими долинами, вздымающегося к небесам Большого Хингана. За северным краем гор текла река Аргунь, к западу от которой, на расстоянии всего лишь двухсот пятидесяти километров, был расположен город Нерчинск. Дальше к югу простиралась Монголия, родина знаменитого Чингисхана, крупнейшего военачальника в истории Азии, который на рубеже XII и XIII веков основал колоссальное монгольское государство, простиравшееся от Китая до реки Дуная в Европе.