- Вот тут мы и занимаемся, - произнес Карен, обведя зал рукой. Голос его потонул, почти не отражаясь от стен - то есть, комната звукоизолирована.

  На сцене стояли оба его коллеги по группе - широкоплечий вечно довольный жизнью Хан и постоянно улыбающийся японец. Мы поднялись. Карен, чувствуя себя главным, глубоко вздохнул, мысленно подбирая ключик к дальнейшей беседе, и произнес:

  - В общем, так, то, что мы давно обсуждали, произошло. И ввиду того, что делом собираемся заниматься серьезно, давай еще раз представимся. По трезве, так сказать.

  При этих словах и он, и Хан, довольно улыбнулись.

  - Карен, - тут же первым протянул он руку. - Пишу музыку и тексты. Может, не самые выдающиеся, но всегда готов к сотрудничеству и самосовершенствованию.

  - В смысле, к диалогу открыт, - пояснил Хан. - Будут идеи - всегда выслушает.

  Беря последний комментарий на заметку, я кивнул.

  - Армянин?

  Карен пожал плечами.

  - Здесь мало кто знает, кто такие армяне. Вообще да, но для всех я русский, и не заморачиваюсь. Родился здесь, - предвосхитил он вопрос, - но это мало что меняет. Для латинос я такой же чужак, как и остальные русские.

  - Понятно.

  - Амирхан, - продолжил знакомство его товарищ. - Русский, подробности, хоть убей, не знаю. - Его улыбка стала настолько широкой и довольной, что я чуть не рассмеялся. - Но точно не армянин - мы себя, как они, не выделяем.

  Далее последовал несильный тычок лидеру группы под ребра, на который тот ответил таким же тычком в плечо и тихим комментарием что-то об "этих дагах". Кто такие "эти даги" - уточнять не стал.

  - Мы с Кареном основали группу, - продолжил Хан. - Вместе занимались у дона Бернардо, и под конец решились. Я песен не пишу, но у меня другая роль - контакт с залом. Поверь, Ванюша, это важно, чтобы на сцене кто-то зажигал толпу. Эта морда армянская хоть и талантлива, но ему только колыбельные петь! - Снова тычок и снова ответный. - Так что моя задача поднимать зал, строить диалог, и не обращай внимания, что я такой веселый. Так надо!

  - Понятно, - кивнул я. Действительно, группа, которая просто поет на концерте и группа, которая при этом общается со зрителем - две совершенно разные группы. И Карен... Ну совершенно не харизматичный! Без обид для Карена.

  - Не сказать, что получается блестяще, - скривился Хан, - но как могу, так и работаю. Если у тебя получится лучше - будем натаскивать. Никакой ревности, дело важнее. Ты как?

  - Я всегда за! - поднял я руку. - Но сначала ведь надо посмотреть, получится ли. Это же не просто.

  - В Гаване обкатаем, - кивнул Карен. - В прошлый раз у тебя получалось, зачатки были.

  Да, зачатки были. Правда, я был совсем не в той форме...

   С другой стороны, как показывает практика последнего времени, работать языком на зрителя я могу. Особенно если вспомнить толпу и крышу министерства культуры.

  "Х-м-м! - одернул я сам себя. - Ванюша, не надо о грустном. О хорошем лучше думай. О том, что надо, и как сделать это правильно."

  Трудно не согласиться с этим камаррадо, неправда ли?

  - Наото, - продолжил знакомство последний участник группы. - Как уже говорил, японец. Местный, родился в Альфе. У нас здесь нет такой организованной общины, как на Обратной Стороне, потому примкнул к ребятам, - кивнул он на напарников. Под "нами" очевидно подразумевал японскую мини-диаспору, о которой я, уроженец Альфы, в подтверждение его слов, никогда не слышал. - Специализируюсь на ударных, хотя вообще умею много на чем.

  - Он пятью инструментами владеет, - пояснил Хан. - Но на ударных он бог!

  - Минакануси! - блеснул я познаниями. И глядя на недоуменные лица, пояснил, - Японский бог!..

  Меня не поняли, но прилежно закивали, не желая связываться. Знал ли сам Наото, кто такой Минакануси, осталось под вопросом, но эмоций никаких не проявил. Впрочем, сдержанность в любой ситуации его отличительная черта, и кажется, я уже говорил об этом.

  - Местные прозвали "Фудзиямой", - продолжил он. - На "Фудзи" откликаюсь. Поначалу было неохота связываться, а после привык. Так что насчет прозвища не беспокойся, меня им не унизишь. Если какие будут вопросы - говори прямо в лицо. Говоря за спиной обидеть легче, чем говоря в лицо, - выдал он одну из мудростей своего народа, с которой трудно спорить.

  - Да какие вопросы! - вздохнул я. - Пока никаких. Потом - посмотрим.

  - Ладно, о себе, - перешел я к финальной стадии представления друг другу. - Шимановский Хуан. Местный. Мать - дочь польского ссыльного националиста и русской переселенки, отец - неизвестен. Воспитывала она меня, как латиноса, русский для меня второй язык.

  - ...Хотя с другой стороны, польским не владею совсем, а это о многом может сказать, - сделал я невольную оговорку. Они понимающе закивали

   - Так что я не совсем ваш, - подвел я итог. - И даже больше, если все-таки объявятся мои родственнички по отцу, а это может произойти, окажется, что я СОВСЕМ не ваш.

  Карен отрицательно покачал головой.

  - Знаешь, Ванюша, что может объединять армянина, дагестанца и японца? Никогда не думал?

  Я пожал плечами.

  - То, что поют они на русском языке и считаются русскими националистами, - расплылся он в искрометной улыбке. - Добро пожаловать на борт, латинос Хуан Шимановский!

  Он протянул руку, не пожать которую было просто невозможно.

  * * *

  Первый день в школе искусств в творческом плане ничем выдающимся не выделился. Ребята знакомили меня со своим творчеством, рассказывали, показывали, исполняли. Проверяли, на что способен я. Увиденным остались довольны.

  - Подтянем, Ванюш! Не ссы! - выдал заключение Хан.

  Остановились на том, что они берут творческую паузу, где-то в месяц, а я после каждого занятия в школе буду оставаться с ними, изучать материал и репетировать. Заодно обкатывать на практике пройденное - и вокал, и навыки игры на инструментах. Продолжу изучение и в свободное время, но тут крылась засада - Мишель наверняка впихнет в четыре оставшихся ей в неделю дня всю программу корпуса, положенную для семидневки, даже без учета положенных увалов. Так что время за пределами школы искусств у меня вряд ли останется.

  Но зато в тот день произошло событие, не имеющее к творчеству и искусствам отношения, чуть кардинально не изменившее дальнейшие планы относительно течения оставшихся "фаз". Речь, естественно, о ее высочестве. Нет, разумеется, я думал, что она может меня вспомнить, но такой бурной реакции от нее не ждал, потому сам был в шоке.

  Итак, прошло уже часа два, как мы с ребятами занимались. Играли, распевались, шутили - мне с ними все больше и больше нравилось. Как вдруг дверь распахнулась, и на пороге появилось... Существо.

  Нет, должно было по инструкции появится не оно, а кто-то из охраняющих ее девочек. Но видно, пыша злобой, существо послало в космос все инструкции безопасности и ринулось вперед само, дабы произвести больший эффект.

  - Здесь! - довольно воскликнула ее высочество, оскалилась и направилась к нам, на сцену, уничтожая меня пылающим взглядом. Ворвавшись, она больше не спешила, вела себя с показным достоинством, и я смог ее внимательно рассмотреть.

  На сей раз она была разодета, пусть и не ярко, но "для банкета". Стиль неброский, но понимающие люди оценят. Короткая малиновая юбка, из под которой виднелись ровные ухоженные ножки, которым мы с парнями отдали должное. Желто-зеленая блузка, совершенно не скрывающая и даже подчеркивающая размеры и формы груди с широким, хотя и без перекоса в сторону пошлости, вырезом. Волосы привычно по предыдущим встречам разлинованы во все цвета радуги и присыпаны блестками. Красивая девочка! Как человек, вынужденно разбирающийся в сеньоритах и их прелестях, я мысленно поставил ей "отлично"!