– Тоже по лбу хочешь? – поинтересовалась я.

– На людях? Достаточно храбрости?

– А мне всё равно, что они скажут.

– Веди себя прилично. Махаешь кухонной утварью направо налево, а народ только и ходит, держась за лоб.

– И ты решил положить этому конец? Дудки! Не успела показаться на глаза, как потянулись нагленькие ручонки. Руку убери сказала!

– Тише. Они думают, что ты моя девушка.

– Не дай бог! – взмолилась я.

– У тебя два выбора: либо ты стоишь и не выпендриваешься по поводу моей руки на твоей талии, либо я тебя поцелую страстно на глазах у всех, – вкрадчиво сказал он.

– А Вика против не будет?

– А она-то тут причём?

– Да при том, у вас отношения, а она увидит тебя со мной, что тогда?

– Ты ничего не знаешь о нас.

– Ну-ну, у меня просто галлюцинации были около двух часов назад, – саркастически заметила я.

– Твой длинный язык да добра не доведёт.

– Сам меня сюда притащил, вот и расплачивайся. Счёт-то большой пришёл!

Я даже руки задействовала, чтобы показать якобы счёт, который ему пришёл. Увидела Виталия, но тот разговаривал с девушкой. Руками размахивает, как ветряная мельница. И вот настал оный момент! На сцену забрался Фёдор Николаевич Лужков.

– Доброго вечера леди и джентльмены! Рад, что вы нашли время и смогли прибыть в мой скромный особняк!

– Начал издалека. Это надолго, – прокомментировала я.

Марк одёрнул меня.

– Каждый раз я рад видеть ваши лица. Рад и тому, что приходят и новые люди. Сегодня, как и два месяца назад, будет проводиться аукцион. И он будет особенным. Прошу садиться на места, а я приглашаю на сцену Виталия Литвинова!

Ого! Да он ещё и ведущий! Я же высвободилась из цепких рук Марка и прошествовала к своему месту. Вынесли стол, а стол с кафедрой немного сдвинули. Задним рядам не видно. Хм, странно. Вроде примеряла… Я устроилась поудобнее на стуле. Цвела и пахла, но наслаждаться этим мне долго не дали. Ко мне подсел Роман. Растянул свою ехидную улыбочку и смотрит на меня. Сидел он по правую сторону от меня, поэтому переложила я поварёшку в левую руку. Тот долго изучал предмет в моей руке, обёрнутый полотенцем.

– Прошу внимания! – обратился к нам Литвинов. – Первый лот. Японская ваза. Начальная стоимость – двадцать тысяч долларов!

– Двадцать пять!

– Двадцать пять говорит девушка в алом платье. Кто больше? Двадцать пять тысяч раз! Двадцать пять тысяч два! Двадцать пять тысяч три! Продано!

Вазу отнесли в комнату, из которой выносили. Следующим лотом были пять ковров ручной работы.

– Начальная стоимость сто тысяч долларов! – провозгласил Литвинов.

– Даю тридцать! – сказал мужчина, сидевший рядом со мной. Потом мне: – Ковры хорошие. Не пропадать же добру!

– Согласна. К тому же ручной работы, а она всегда ценилась высоко, – поддержала я разговор.

– Тридцать пять! – крикнула девушка. Мужчина не хотел сдаваться.

– Сорок!

– Сорок пять!

– Пятьдесят! – рявкнул он. Аж я вздрогнула.

Девушка молчала.

– Так! Пятьдесят тысяч раз!

Пауза.

– Два!

Опять пауза.

– Пятьдесят пять! – решила она.

Народ оживился.

– А я даю семьдесят!

– Семьдесят тысяч раз! Два! Три! Продано мужчине в цилиндре за семьдесят тысяч долларов! – стукнул молотком Литвинов.

– Моя взяла! За такие смешные деньги я нигде их больше не куплю, – сказал он мне.

– У вас железная хватка! – поразилась я.

– Не стоит мадемуазель! Знаю, как нужно поступать в таких случаях.

– Хорошо, – протянул Виталий, разглядывая новый лот и ища его в списке.

Следующим лотом оказалась вышивка на всю стену. На полотне был изображён лес и водопой с животными. День.

– Ага! Стартовая цена сто пятьдесят тысяч!

И тут понеслась душа в рай. Женская половина выкрикивала цены за такой шедевр. Цена всё росла и росла. Приблизилась она к пятистам тысячам. Я была удивлена.

– Пятьсот двадцать тысяч раз!

Женская половина медлила. Полотно красивое, но в деньгах ограничены. Полмиллиона за вышивку – это вам не хухры-мухры! Другая дама не вынесла мытарства и выдала:

– Шестьсот тысяч!

– О! – хором протянул зал.

– Итак! Шестьсот тысяч раз! Два! Три! Продано женщине в белом платье!

Ты глянь! Слово «два» тянул, как кота за хвост! Ещё паузу выждал!

– Серебряный сервиз XVIII века. Стартовая цена двести тысяч!

– О! Ещё один ценный товар! Триста!

Оживился мужчина рядом со мной. Роман воспользовался случаем и положил свою руку мне на колено, за что и получил поварёшкой. Теперь сидит и гневно, глядя на меня, потирает кисть. Предупредила, а там как знает…

– Триста тысяч раз!

– Триста пятьдесят! – крикнул мужчина, сидящий впереди меня. М-да, товар, как горячие пирожки расхватывают!

– Триста пятьдесят раз!

– Четыреста!

– Пятьсот!

– Шестьсот пятьдесят, – сказал мужчина и улыбнулся. – Не переплюнуть им меня.

– Почему? – спросила я.

– Потому что я могу себе позволить такие дорогие вещи. Вот и всё! Сервиз достался мне. Сегодня хороший аукцион.

О, нет! Хорошее будет в конце, когда вынесут на торги шкатулку с бриллиантами и сам Великолепный бриллиант. Вот он офонареет! Скоро увижу большие глаза его, да и не только! Тут весь зал не в курсе!

– Объявляется перерыв! – оповестил публику Литвинов. – Прошу покупателей пройти за мной!

Покупатели удалились, а мы потянулись и рассосались по залу. Хоть отдохну от назойливого взгляда этого Романа.

– Ты всегда так ведёшь себя при мужчине? – спросил он.

– Только с теми, кто мне надоедает. Ты тоже в этом списке, как и он! – я указала на Марка, который уже успел притянуть меня к себе.

И я это должна терпеть, а то точно воплотит свою угрозу. Один раз получит, что хочет, – потом фиг отвяжешься.

– Значит, он не твой парень?

Что это у него так глазки блестят?! Я даже поёжилась. Что же мне сказать? Если скажу, что нет, то меня ждёт что-то ужасное, а если – да?.. Беды ждать от Марка? Ну и выбор!

– Не мой, но навязывается, – ответила я, высвобождаясь.

Пойду хоть носик припудрю.

– И куда ты? – в унисон спросили они.

Я промолчала. Ещё чего не хватало! Буду перед ними отчитываться? Ага, размечтались! Посмотрела на себя в зеркало. Вроде так ничего выгляжу. Поварёшку положила рядом с умывальником. Плеснула в лицо воды, благо без косметики. Ну вот, можно идти. Боевой инструмент при мне, можно не волноваться.

Вышла из дамской комнаты. Шла к залу семимильными шагами. Как это бывает (мой случай не исключение), слышны позади меня шаги. Темп я не сбавляла, а вот некто припустил за мной. Завернула за угол и меня поймали за руку, прислоняя к стене. Угадайте кто? Правильно! Роман. Он взял мою руку, в которой была поварёшка, и сильно ударил о стену. Кухонный предмет выпал из руки, а я не смогла сдержать крика и потока нецензурных слов. Рот мне закрыли поцелуем.

Пыталась высвободиться, но в нём было столько силы, что я выдохлась. В ход пошли ноги. Роман упал на колени и согнулся пополам. Левая рука болела сильно. Только она зажила, а тут на тебе! Получи и распишись! Уже спокойнее я вошла в зал. И как раз вовремя! Аукцион продолжился. Через пять минут явился Роман и прошипел:

– Я этого так не оставлю! Ещё ни одна баба не смела мне отказать!

– Значит, я первая и горжусь этим. Из-за тебя рука болит! Только зажила, а ты по новой. Дурашка!

– Сама виновата. Я ясно дал понять, что хочу тебя!

– Очень рада, но ты не по адресу пришёл, – отмахнулась я, слушая Литвинова.

Сияет, как медный таз! Чего он нам приготовил на вторую волну?

– Просим прощения за заминку. Несите сюда! – крикнул он.

А знаете, что мужики несут? О! Большой комод из дерева венге! Старинный, отшлифованный. Три больших ящика и четыре маленьких.

– Этот великолепный экземпляр начинает с шестидесяти тысяч евро! Да-да, вы не ослышались!

Виталий Литвинов начал вживаться в роль. Стал более раскрепощённым.