Спустившись к бассейну, я увидела девушек, лежащих на шезлонгах. Меня презрительно осмотрели, но говорить ничего не стали. Другой коридор привёл меня к боулингу. Помещение просторное. Стояло пять бильярдных столов. Побродив с полчасика по особняку, я обнаружила первый выход. Хоть у меня комната и на втором этаже, но до выхода ещё добежать нужно. Хотя, я подумаю. Вариант вообще через окно… опаньки! Прибуду с ужина, надо будет изучить свою комнату.

* * *

На ужин пришлось надеть что поприличнее. Час я потратила на то, чтобы подобрать что-то похожее на одежду. Платья либо с глубоким вырезом декольте, либо спины. Как такое можно носить? Из кучи вещей мне удалось найти платье. Эстетичное, нежно голубого цвета на лямках. Туфли синего цвета на невысоком каблуке, чтобы если что, – удариться в бега. Будем надеяться, что до этого дело не дойдёт.

Я спустилась в столовую. Те платья, что висят в моём шкафу, считаю закрытыми, нежили те, которые надеты на девушках. Ощущение, будто попала в притон. Разговоры не стихали. Место оставалось одно для меня любимой. Все ждали меня… ну, мне так казалось. На самом деле на меня было глубоко наплевать. Всё бы ничего, но место досталось рядом с господином Лужковым. Господи, за что мне такое наказание?

– Я думал тебя можно не ждать, – в полголоса сказал Лужков.

– Одежду хоть поприличнее бы оставили, а то какие-то нитки в шкафу весят! – процедила я сквозь зубы.

– Почему же сразу нитки? Вполне нормальные платья. Взгляни на девушек, – кивок в сторону намалёванных девиц. – Потрясающе выглядят, а формы просто аппетитны.

Меня аж передёрнуло. Что хорошего в том, чтобы носить такое платье? Проще тогда без одежды приходить на торжества. Пару раз этот оболтус пытался приставать ко мне. То рука у него сама рухнула на моё колено и стремительно ползла вверх, то пальцы разминал и не заметил, как обнял меня. Жуть! Наскоро отужинав, я свалила со столовой. Путь мне пытались преградить охранники, но я их распихала. Мне плевать, что первым с ужина всегда отчаливает хозяин, а уж потом все остальные. Раз уж меня убивать не собираются, то я могу капризничать, сколько моей душе угодно. На крайний случай могу руки вывернуть. Один тут явно напрашивается.

– Руки прочь от Советского Союза! – рявкнула я.

Отдавила ему ногу и с высоко поднятой головой отправилась в свою готическую комнату. На кушетке лежало постельное бельё. Одеяло и подушка лежали в кресле. Недолго думая, я расстелила кушетку. В дверь постучались. Первая мысль, которая меня посетила – Марк пришёл. Мстить! Около пяти минут сегодня плевался, что я за всё ему отвечу. Опаньки! Забаррикадировать дверь нужно будет на ночь, кто знает, что у него с глазом.

Пришёл врач. Мужчине на вид лет тридцать. Атлетически сложен, на бороде трёхдневная щетина. Он раскрыл свой чемодан и попросил сесть на кушетку, а сам сел на стул. Он снял повязку и стал разглядывать рану.

– О! Да она почти отцвела! Откуда она?

– На задании получила, – ответила я.

Перевязку мне сделали и сказали, что она последняя. Я не заметила, как Марк вошёл. Он облокотился о дверной косяк и наблюдал. Так и подмывало сказать, чтобы слюни подобрал. Врач убрал за собой, что-то шепнул Марку и отчалил. И что он стоит? Чего ждёт?

– Дырку во мне просверлишь!

– Осмелела? Это можно исправить. Я сделаю так, что ты будешь жаться в углу до конца своих дней; будешь бояться выходить на улицу, – фамильярно сообщил он.

Я представила себе эту картину.

– Не вдохновил. Так какого пса сюда явился? Дел нет или обеспокоен моим здоровьем?

Тот поперхнулся. Он закрыл за врачом дверь… на ключ. Я напряглась. Это что он затеял? Лихорадочно я стала искать что-нибудь тяжёлое на случай, если он ко мне полезет. Он подошёл ко мне поближе, наклонился и в полголоса сообщил:

– Помнишь, я говорил, что ты мне за всё ответишь? Так вот, я сейчас приступлю.

Ага, сейчас! Ишь чего захотел! Он набросился на меня, а я пригнулась и сползла с кушетки. Он мне хочет устроить изнасилование? Ничего лучше придумать не мог? Я кинулась к двери. Вот блин! Ключа нет! Придётся защищаться. А Марк уже встал и готовился к новому броску. Под руку попалась книга. Я шарахнула его ею. Рабочая рука у меня только левая… пока что. День два пройдёт и правая активно заработает. А так я и левой рукой неплохо ему отпор даю!

– Не напрашивайся! Хуже ведь будет! – зверел он.

– Кому хуже? Мне? Ни фига подобного!

Во второй раз мне удалось уклониться, но вот книгу я выронила, и Марк поймал меня за ногу. Отвесила ему пинка. Почему-то он был не доволен.

– Ты сама напросились!

Мне отвесили хорошую пощёчину, что аж в ушах зазвенело. Отрезвела я быстро, ибо меня начали раздевать. Ты глянь, что творит этот супостат! Я приняла сидячее положение и хорошенько ударила его своей головой в его переносицу. Чувствовала себя бараном, боднувшим ворота. Марк выл, а я увидела ключ. Схватив его, я еле вставила его в замочную скважину. Бандит услышал, что я копаюсь в замке, моментально забыв о боли, кинулся за мной.

Увы, пролетел мимо, как фанера над Парижем, аккурат распластавшись на полу коридора, а я бросилась бежать. На мне был только халат. Только и успевала его подбирать. Пронеслась я по особняку как маленький ураганчик, сметая всё на своём пути. Я увидела приоткрытую дверь. Влетела туда, закрыв дверь. Отдышавшись, я обернулась. На меня смотрели голодными глазами мускулистые, красивые мужики. Сердце застучало ещё сильнее. «Гарем!» – подумала я. Первое, что пришло на ум – это гарем Виктории Гротовой. Может, сюда наведываются и те девицы, которых я видела сегодня на шезлонгах… А глазки на меня смотрят, поживают. Чувствую, как их взгляды гуляют по моему телу. Мужчина сделал шаг ко мне. Я моментально вылетела из помещения.

Могу смело участвовать в Олимпийских играх. Влетела я на этот раз в кладовую. Там было окошечко. Оно освещало помещение… чуть-чуть. Отдышалась, осмотрелась и решила остаться ночевать здесь. Места хватает. Я моментально уснула.

Наутро меня разбудили крики и топот. Долго я пыталась приглушить звуки, но, увы. Выползать из своего убежища я не спешила. Пусть всё уляжется. Я так думаю, прошло около получаса, пока шаги окончательно не затихли. А когда затихли, я побрела по пустому коридору в свою готическую комнату. Не знаю, как, но нашла я её махом! Я умылась, причесалась, оделась. Не отказалась бы от завтрака, но для начала выгляну в окно.

Решётки нет на единственном окне. Это, конечно, хорошо, но вот под окнами дежурят. При желании можно и через окно, но это крайний случай. Мне нужно погулять по территории особняка.

В мою комнату нагло кто-то ломился. Я тут же вооружилась толстым томом «Война и мир» Льва Николаевича Толстого. Под руку попался именно он. Думала, что ломится Марк, а это оказался господин Фёдор Лужков. Запыхавшийся и злой как собака, он смотрел на меня.

– Где ты была?! – членораздельно спросил он.

– Спала, – не стала я отрицать.

– Где ты спала?

– В кладовой.

– Почему? Как ты туда попала?

– Устроили мне ночной марафон. Пришлось ночевать там, где меня не стали бы искать.

– Кто тебя гонял? – напирал Лужков.

Я промолчала. С Марком я уж как-нибудь сама разберусь. Он повторил ещё два раза вопрос, но я не отвечала.

– Значит так! Некогда мне с тобой перепираться. Завтрак тебе подадут, а у меня дела. И чтобы этой ночью ночевала здесь, ясно?

Да мне-то ясно, а вот если Марк снова попытается пробраться в мои покои, то ему будет устроен очень гостеприимный приём! Я спустилась в столовую. Стол был накрыт. Усевшись поудобнее, я принялась за завтрак.

Потом попросила у охранников выпустить меня на свежий воздух. Ребята оказались не вредными. Гуляла я себе спокойно, осматривая территорию. Так-с, что у нас тут? Высокий забор около двух метров и колючая проволока. По территории особняка гуляют собаки. Хм, не есть хорошо.

А тут у нас стоят деревья. Я нашла своё окно. М-да, побег не удастся. Всему виной расстояние от окна до дерева и забора. Не допрыгну при всём желании. Значит, будем думать: как мне покинуть сие место через ворота.