Но эти мерзавцы, - визирь повысил голос до крика, - тупо и слепо, точно скоты, разрушают то, что я создаю! - и уже потише: - Брошу все, уйду в отшельники. Ты должен понять. Сам страдаешь от них.

Ведь, если уж в корень глядеть, все, что ты делаешь это, в конце концов, для блага страны, для блага людей. Не так ли? И у тех же людей ты первый безбожник, блудник, отступник, еретик. И бес тебя знает еще, кто ты такой.

Уйдем, а? В ханаку - дервишскую обитель. Молитвы знаем, с голоду не умрем. - Он вздохнул, достал ногой растрепавшийся свиток, придвинул пяткой к себе, расправил, вновь туго свернул. - Эх! Куда мы пойдем? Мы с тобою - те же рабы. Рабы жестокого века. - И ударил свитком, как дубиной, по глубокой, с узорами, чаше самаркандской работы. - Вот султану - ему самое время идти за Джейхун, навести порядок в тех местах! Пойду, скажу. - Убежал долговязый, ядовитый и резкий.

Нет, он еще цепляется за свою треклятую службу! Хоть уже и начинает сознавать, что в ней никакого смысла. Муравей, упавший в ручей, тоже цепляется, отчаянно перебирая лапками, за клочья пены, за тень от прибрежных ветвей - пока его не проглотит где-то у отмели юркий пескарь.

- Я сам давно уже подумывал нагрянуть в Заречье, страху нагнать на караханидских упрямцев, - ответил султан визирю. - Но... дело непростое. Нужно спросить звездочетов, будет ли удачен мой поход.

- Нет, - сказал Исфазари, сделав расчет. - Расположение звезд возвещает не «выход», а «возвращение».

- Что ж, потрудитесь выбрать благоприятный день, - огорчился визирь. Ему не терпелось отправить султана в Заречье.

От Абу-Тахира тем временем - новая весть: бунт в Самарканде. Визирь в ярости - в Звездный храм. За расчеты берется Васити. Небо опять сулит неудачу.

- Не гневайтесь, ваша светлость! Расположение звезд не изменилось к лучшему. Не можем выбрать подходящий день...

- А ты смеешься над астрологией! - налетел визирь на Омара, который записывал итог своих наблюдений над «Чашей нищих» - Северной Короной: «Знак Зодиака - шестой, 29 градусов 6 минут...» - Мол, звезды - сами по себе, они не влияют на нас. Влияют, как видишь! Из-за какого-то дурацкого расположения каких-то там глупых звезд срывается дело большой государственной важности. Неужто в этой прорве крупных и малых звезд не найдется ни одной, пусть самой невзрачной, что решила бы его в нашу пользу?

Похолодел тут Омар! Вот, человек не верит ни в какую звездную чертовщину, - он, что ни говори, сам ученый, - но, в угоду султану, делает вид, что верит в нее. Сколько же умных людей на земле притворно-бессовестно «верит» тому что долбит вероучитель-законник, - ибо так удобнее жить, это выгодно?

И верит ли сам вероучитель в то, чему он учит других? Если верит, его еще можно простить: охмурен, несчастный. Но если не верит - и все же учит, то это мошенник, его надо сечь на базаре у всех на глазах.

- А? Навечно обяжешь.

- Поищем, - сухо сказал Омар.

Как надоели ему они со своей бесплодной суетой! Прямо-таки безумие какое-то: изо дня в день кровожадно стучать копьями о щиты. Можно подумать: Вселенная рухнет, если клочок обожженной солнцем земли, именуемый Заречьем, отпадет от сельджукской державы...

Разве мало у вас золота, хлеба, роскошных одежд?

Некий чудак по прозвищу Двурогий тоже метался, как ошалелый, по белому свету, сколачивая копьем и мечом великую, на весь тогдашний мир, державу. Дарий шумел, бесновался Ксеркс. Рим бушевал. Аттила гремел за Волгой. И каждый, конечно, кричал, что городит свой огород навечно.

Что значит навечно? Это не на десять лет, и не на сто, и даже - не на тысячу. Вечность понятие страшное. Космическое. Вечного нет ничего на земле! Так что не бросайтесь словами, не понимая их смысла.

Разрушь хоть три царства вблизи и вдали,

Пусть кровью зальются в дыму и в пыли, -

Не станешь, великий владыка, бессмертным:

Удел невелик - три аршина земли.

Омар - с досадой:

- Война? Я без всяких звезд могу сказать: она будет неудачной.

Визирь - подозрительно:

- Это почему же, откуда такие сведения?

- Не бывает удачных войн! Война сама по себе уже неудача. Великое бедствие. Сколько людей погибнет. Ради чего? Ради ваших... ваших... Нет, визирь, нет минут и часов, благоприятствующих кровопролитию. И лучше царю никуда не ходить. Ни сегодня, ни завтра. Никогда.

Визирь - грубо, с презрением:

- Ты... уткнулся носом в звезды и держи его средь них! Не суй, куда тебе не следует! Наше государство создано войной и держится на войне.

- Ну, а если, - вспыхнул Омар, - звезды скажут, что Меликшах, перейдя Джейхун, тут же погибнет, как погиб его родитель Алп-Арслан?

- Нет! - оскалился визирь. - Этого звезды не скажут. Они не должны так говорить. Ясно?

- Вполне.

Трудно ладить с царедворцами! Ну, что ж. Я - звездочет, я служу вам за деньги - и услужу, так уж быть. Он взял астролябию.

- Погоди! - остановил его визирь. - Я приглашу султана.

Под полудетски-внимательным, даже чуть робким, взглядом султана, которому он, со своим диковинным медным инструментом с кругом и делениями, казался, наверное, чуть ли не колдуном, Омар поправил на алидадной линейке диоптры, спокойно определил высоту солнца, высчитал градус царского гороскопа, установил по таблице расположение звезд:

- Та-ак. Козерог. Альфа. Знак Зодиака - девятый. 21 градус 46 минут долготы, 7 градусов 20 минут широты. Действие - благоприятное.

Омар повеселел. Царь и визирь вздохнули с облегчением.

- Водолей. Ага! Вы ошиблись, Исфазари и Васити. Вот она, та, что на левом плече, бета Водолея! Ее название - Счастье счастий, не так ли? Знак Зодиака - десятый. 10 градусов 56 минут долготы, 8 градусов 50 минут широты. Указан север. Действие - благоприятное. Понятно? - Омар отчеканил: - Бла-го-при-ят-но-е!

Что городит главный звездочет? Васити попробовал робко возразить:

- При чем тут Козерог и Водолей? Ведь речь идет о Стрельце...

- Да, да, о Стрельце! - поддакнул ему султан, который все-таки помнил, что рожден под этим знаком.

Омар - снисходительно:

- О повелитель! Извольте взглянуть. - Он ткнул астролябией в звездную таблицу. - В Стрельце - дом воителя Мирриха (Марса). И тут еще - Счастье счастий. Все сходится наилучшим образом! - Он полистал толстое астрологическое сочинение. - Поход будет удачен. Не забудьте одно - взять хорошее войско и надеть на средний палец правой руки кольцо с топазом.

- Топаз - мой любимый камень! - воскликнул царь

- А-а, - начал было Исфазари, но Омар резко его оборвал:

- А Исфазари еще молод! - И бросил на помощников такой взгляд исподлобья, что им показалось: глаза у него превратились в холодные желто-зеленые топазы.

И, не решившись ему перечить, они, хоть и видели, что их наставник несет околесицу, сочли за лучшее промолчать и исчезнуть.

Султан - восторженно:

- Если ты прав и поход будет удачен, я награжу тебя как пять царей!

- И я - как пять визирей, - отер лоб визирь побелевшей рукой.

Итак, султан Меликшах, надев на средний палец правой руки кольцо с топазом и прихватив к тому же огромное войско, переправился через Джейхун.

В звездах он, конечно, не разбирался, но зато был человеком храбрым, в пух и прах расколотил караханидов, захватил Бухару, затем Самарканд, последний - после долгой осады. Хан Ахмед был взят в плен. Но, поскольку он родич Туркан-Хатун, любимой жены Меликшаха, султан подарил ему жизнь, вернул престол и с великой славой и добычей, нагнав страху на всех в Заречье, отбыл домой, в Исфахан.

Узнав об этом, Музафар Исфари, осунувшийся от бессонных ночей, явился к Омару, потрясенный, и рухнул перед ним на колени.

- Учитель! - воскликнул он со слезами. - Разреши мое недоумение. Иначе я заболею. Ведь по звездам не было «выхода», они указывали «возвращение».

- Разве султан не вышел - и не вернулся в блеске славы? - сказал Омар невозмутимо.