Женщина вскочила на ноги, спотыкаясь, бросилась в заднюю комнату и захлопнула за собой дверь.

Лэси попятилась от пустых витрин, развернулась, быстро вышла и заспешила по улице – один квартал, потом налево, еще квартал – в полицейский участок.

– Черт побери, – запыхавшись, пробормотала она у дверей полиции. – Я разберусь, что, черт возьми, происходит!

Внутри, по ту сторону приемного окна, сидел мужчина, а не женщина, которая была тут пару дней назад, когда Лэси, проходя мимо, заглянула в окно. Загорелый мужчина, около пятидесяти, с глубокими, словно бы от постоянной улыбки, морщинами и чуть заметно вьющимися волосами. Но Лэси его знала. Берт познакомил их, когда они встретились в новом бистро. Это был мэр, а зовут его Роузе.

– Добрый вечер, мэр. Вы… э… занимаетесь полицейской работой здесь? Или просто кого-то ждете?

– Я здесь на подмене, – ответил Роузе, улыбнулся и склонил голову набок. – Да, на подмене. Конечно.

– Очень необычно, правда?

– Нет-нет. Ничего необычного, когда полиция так занята. Занимается большим проектом. Конечно. Я смог здесь помочь. Но что я могу для вас сделать? Какая-нибудь проблема? Хотите о чем-то сообщить?

– Гм-м-м… Ну… – Она уже открыла рот, чтобы рассказать ему о женщине в ювелирном магазине, о ее муже, о краже. Но вдруг почувствовала, что просто не может заставить себя говорить. Нет, не «не может», а не хочет. Чувствует, что это неразумно, и сама не знает почему.

Мэр продолжал на нее смотреть. Как будто… Она покачала головой.

– Нет. Я просто заглянула, чтобы поздороваться с дамой, которая здесь работает. Мы с ней тогда хорошо поболтали, но… э-э… Мне надо идти, сделать кое-какие покупки. Мы… э-э… еще увидимся.

Она развернулась и поспешно вышла. Дошла до взятой напрокат машины, села внутрь и поехала домой.

Надо все это обдумать, – говорила она себе по дороге, – решить, что делать. Но обдумать это было практически невозможно – не хватало фактов. Кроме одного – она знала, что надо выбраться из города. Надо найти Адэр, Берта и Кола и позвать с собой.

13 декабря, вечер

Капитан Гейтлэнд сидел за рулем фургона. Здоровенный лейтенант Мейджи из военной полиции, у которого были негритянские черты лица, но светлая кожа – как у Колина Пауэлла, – сидел рядом с ним. А на заднем сиденье устроился коренастый «зеленый берет» – сержант Дирковски. Сержант был в форме, остальные – в штатском. У каждого под пиджаком был автоматический девятимиллиметровый «смит-вессон». Позади Дирковски находилось отделение для груза, там стоял пустой гроб военного образца. На полу фургона, у левой ноги Мейджи, лежал металлический кейс. По другую сторону кейса размещалось нечто, напоминающее небольшой громкоговоритель.

Фургон только что свернул на Квибра-Вэлли-роуд.

– Вам не кажется, что копы из Квибры вроде как за нами следили? – спросил Мейджи. – Ну, те, на заправке «Шелл».

– Нет, сэр. Я в это не верю, – ответил Дирковски. Алабамский акцент.

Вот забавно, – подумал Гейтлэнд. – Мейджи выше по званию, а Дирковски каким-то образом умудряется с ним разговаривать снисходительно.

– А я верю, – продолжал Мейджи. – Капитан, нам точно хватит людей?

– Нам нужен только один образчик, – сказал Гейтлэнд, осматривая улицы и размышляя, как этого одного выбрать. Довольно глупо подходить к людям и водить у них перед носом сканером. – Нам надо самим забрать одного из них.

– У нас же здесь было трое наблюдателей, – вставил Мейджи, – и только один вернулся живым. Точнее, полумертвым. Говорит, что эти долбаные выбросы продолжают эксперименты с… как вы это называли? Со своей формой. Испытывают разные комбинации тел, изменяют тела.

– Так и есть, – подтвердил Гейтлэнд. – Они изменяют тело на клеточном уровне. И похоже, они испытывают несколько моделей, больших и маленьких, для разных видов работ. Следовательно, необходимо учитывать, что они могут делать вещи, которые мы не можем… э-э… предугадать. Именно так. Но девятимиллиметровый шарик в мозгу остановит кого угодно.

Но, – подумал он, – они в буквальном смысле могут иметь не один мозг и ни одной части тела.

Эту мысль он излагать Мейджи не стал.

– Я вот что подумал, – продолжал тем временем Мейджи. – Может, нам поискать Стэннера? Он ведь был, так сказать, на месте событий. Если бы эти дубовые головы из наблюдательной команды с ним проконсультировались, глядишь, были бы живы.

Гейтлэнд заметил, что Мейджи оборачивается и смотрит на дорогу.

– Видите там что-нибудь, что мне следует знать?

– Полицейскую машину. Я что думаю: вдруг они захватили местных копов?

– Дело не могло зайти так далеко, – твердо заявил Гейтлэнд, но в глубине души совсем не испытывал такой уверенности. – Стэннер работает на разведку. С ним сейчас нет связи. Похоже, он нам не доверяет.

Дирковски фыркнул.

Гейтлэнд посмотрел на него в зеркало заднего вида.

– Хотите что-то сказать на этот счет, Дирковски?

– Нет, сэр.

– Так или иначе, лейтенант, – продолжал Гейтлэнд, оборачиваясь к Мейджи, – мы пытаемся снова прибрать Стэннера к рукам, но он даже не получает наши приказы. Такие вот дела. Мы следили за ним, чтобы понять смысл его действий.

– Он стряхнул тех ребят с хвоста, – пробормотал Дирковски и добавил: – Сэр.

Гейтлэнд проигнорировал его замечание.

– Ему не нравится скорость, с которой мы работаем. Но, знаете ли, не ему устанавливать правила в этом деле, и мы дадим ему это почувствовать.

– Этот долбаный ублюдок включил мигалку, сэр, – сообщил Мейджи.

Гейтлэнд вздохнул.

– Я останавливаюсь. У всех с собой разрешение на оружие, пропуска, удостоверения, все в порядке?

Мейджи кивнул, Дирковски ответил:

– Да, сэр.

В патрульной машине было двое полицейских, вроде как белый и азиат. Гейтлэнд подрулил к обочине, но коп-азиат покачал головой и указал на боковую дорогу, которая уходила в парк, скрытый деревьями.

– Не хотят у обочины, – пробормотал Дирковски. Гейтлэнд свернул в ответвление дороги, но сунул руку под пиджак и расстегнул кобуру. Полицейские остановились позади фургона и вылезли из машины. Мейджи спросил:

– Может, нам стоит включить детектор?

– Как мы объясним, что это такое, сэр?

– Валяй, – вмешался Гейтлэнд. – И держи палец на кнопке перепрограммирования.

Трясущимися руками Мейджи вытащил кейс с модифицированным преобразователем Галлибертона, положил себе на колени и открыл. Аппарат занимал все пространство кейса, серая пластиковая панель скрывала механизм, и на ней виднелись только два окошка с индикаторами и два рычажка-переключателя под металлическими крышками. Переключатели были обозначены «один» и «два». Провода от прибора бежали внутрь металлической крышки кейса, присоединяя передатчик, похожий на громкоговоритель. Прибор должен был быть простым, потому что никто из них не принадлежал к техническому персоналу Проекта, они понимали его работу только теоретически.

Полицейские стали по обе стороны фургона, Мейджи откинул крышки переключателей. Копы – ДП Квибры – были вооружены своими «сорок четвертыми», но держали их дулом вниз, у бедра.

– Ваши права, пожалуйста, – сказал белый полицейский, обращаясь к Гейтлэнду. Табличка на груди сообщала: УОРТОН. Азиат нагнулся и заглядывал с другой стороны. Рассматривал открытый кейс и непонятное устройство внутри.

– Разумеется, – отозвался Гейтлэнд, достал бумажник, вынул из него права и положил их на бумажник вместе со своим жетоном. Сегодня на нем было написано «Секретная служба». Для Проекта не составляло труда достать любой федеральный жетон, какой только понадобится, причем настоящий.

– Секретная служба? – спросил Уортон с иронической ноткой в голосе.

– Так точно. Военный атташе. Как федеральные агенты мы, разумеется, носим оружие, но с бумагами все в порядке. – И Гейтлэнд ухмыльнулся Уортону.

Уортон ухмыльнулся в ответ – механической ухмылкой, скорее похожей на гримасу. Что-то в ней произвело на Гейтлэнда такое впечатление, что у него возник позыв лететь отсюда на своем фургоне подальше и побыстрее.