Деятельность самих Маркса и Энгельса в 1848–1849 годах была неразрывно связана с революционной борьбой масс.
Весной 1848 г., когда Маркс и Энгельс приехали в Германию, разобщенность и недостаточная политическая сознательность пролетариата, организационная слабость и малочисленность Союза коммунистов определили единственно правильную в этих условиях тактику пролетариата — активное участие в буржуазной революции на крайнем левом крыле демократического движения. Руководствуясь этой тактикой, Маркс, Энгельс и их сторонники вступили в демократические организации, где они твердо отстаивали позиции революционного пролетариата, не делая никаких принципиальных уступок мелкобуржуазным демократам, показывая их половинчатость и непоследовательность, толкая их на решительные действия.
Ареной политической деятельности Маркса и Энгельса, кроме «Neue Rheinische Zeitung» и кёльнского Демократического общества, явился также кёльнский Рабочий союз, через посредство которого Маркс, Энгельс и их сторонники стремились поднять классовую сознательность и организованность рабочих не только в Кёльне, но и во всей Рейнской провинции.
В ходе революции росла политическая сознательность и активность немецких рабочих, они все более проникались пониманием своих собственных классовых целей и освобождались от влияния мелкобуржуазных демократов. Опыт борьбы показал, что в решительной схватке с контрреволюцией лидеры мелкобуржуазной демократии не могут быть надежными союзниками. В связи с изменением обстановки Маркс, Энгельс и их сторонники, продолжая действовать совместно с демократами в ряде общих политических вопросов (как, например, выборы во вторую палату прусского ландтага), практически приступают к созданию самостоятельной политической организации пролетариата. С этой целью они осуществляют ряд мер по реорганизации и укреплению кёльнского Рабочего союза. Эти меры проводятся в острой борьбе против фракционной, раскольнической деятельности Готшалька и его сторонников (см., например, постановление филиала кёльнского Рабочего союза в приложениях к настоящему тому, стр. 642–644).
Весной 1849 г., в связи с обострением классовой борьбы в Германии, революционной войной в Венгрии и начавшимся подъемом революционного движения во Франции, особенно назрела необходимость самостоятельной организации пролетариата. Поддержанные передовыми, наиболее сознательными элементами немецких рабочих, Маркс, Энгельс и их сторонники 14 апреля 1849 г. выходят из Рейнского окружного комитета демократов и таким образом организационно порывают с лидерами мелкобуржуазной демократии (см. настоящий том, стр. 462). Вслед за этим руководимый ими кёльнский Рабочий союз принимает решение о выходе из объединения демократических союзов Рейнской провинции и об установлении связи с общегерманским объединением рабочих союзов. Организационно порывая с мелкобуржуазной демократией, Маркс и Энгельс и в дальнейшем не отказывались от совместных действий с ней в борьбе с общим врагом.
Изменение тактики Маркса и Энгельса, предпринятое год спустя после начала мартовской революции, основывалось на учете перемен, происшедших за это время в расстановке классовых сил в Германии, а также тех изменений, которые произошли в сознании немецких рабочих. Последнему во многом способствовала «Neue Rheinische Zeitung», которая все более открыто выступала как орган революционного пролетариата.
В ряде статей — «Буржуазный документ», «Монтескьё LVI», ««Kolnische Zeitung» о выборах» — Маркс на конкретных фактах показывает беспощадную жестокость прусской буржуазии по отношению к рабочим и разоблачает ее лицемерные попытки заигрывать с пролетариатом, ее демагогические предвыборные обещания разрешить одним махом «социальный вопрос». Полемизируя против путаных теоретических рассуждений «Kolnische Zeitung» по поводу «социального вопроса» как такового, Маркс вскрывает его конкретный классовый характер. Он доказывает, что вопреки надеждам буржуазии на то, что пролетариат, мелкая буржуазия и крестьянство проголосуют за дарованную королем конституцию, эти классы заинтересованы в установлении демократической республики — государственной формы, которая дает им больше возможности для защиты своих интересов. «Разве не эти именно классы являются наиболее радикальными, наиболее демократическими классами всего общества? Разве не пролетариат является как раз специфически революционным классом?» (См. настоящий том, стр. 229.)
Лозунг борьбы за единую демократическую германскую республику, который последовательно отстаивали Маркс и
Энгельс, означал не только устранение отживших форм политического строя, господства реакционного класса помещиков, но и революционное решение вопроса об объединении Германии, об уничтожении вековой раздробленности страны, мешавшей ее прогрессивному экономическому и политическому развитию.
Как и в ряде ранее написанных статей, Маркс и Энгельс решительно выступают против планов объединения Германии «сверху» под главенством одной из феодальных монархий — Австрии или Пруссии (статья «Франкфуртское собрание»). Вместе с тем основоположники марксизма борются и против южногерманских мелкобуржуазных республиканцев, которые стремились превратить Германию в федеративную республику по примеру Швейцарии.
В статьях, написанных во время своего вынужденного пребывания в Швейцарии — «Бывшее княжество», «Новые представительные учреждения. — Успехи движения в Швейцарии», «Выборы в Федеральный суд», «Портреты членов Федерального совета», «Национальный совет», «Швейцарская пресса», — Энгельс нарисовал жанровые картинки политической жизни Швейцарии, являвшейся в такой же мере образцовой буржуазной федеративной республикой, как Бельгия слыла образцовой страной буржуазной монархии. Энгельс подчеркивает местную, кантональную ограниченность политической жизни тогдашней мещанской Швейцарии, характерные для большинства ее политических деятелей предрассудки, узость кругозора, мелочность и крохоборство.
Решительно отвергая мелкобуржуазные планы превращения Германии в федеративную республику по швейцарскому образцу, Маркс и Энгельс доказывали, что особенности социально-экономического и политического развития Германии настоятельно требуют ликвидации раздробленности страны, партикуляризма, обилия мелких государств и диктуют необходимость создания единой демократической германской республики.
Маркс и Энгельс неоднократно подчеркивали, что революционной Германии придется отстаивать свою свободу и независимость в борьбе не только против внутренних, но и против внешних врагов, и в первую очередь в борьбе против основных сил европейской контрреволюции — буржуазной Англии и феодально-абсолютистской России. Маркс и Энгельс разоблачали русский царизм как главный оплот феодально-монархической реакции в Европе, без сокрушения которого невозможна победа европейской революции и подлинное объединение Германии.
Главное внутреннее препятствие революционному объединению Германии Маркс и Энгельс видели в реакционной прусской монархии Гогенцоллернов, которая являлась оплотом старых, отживших сил феодального общества. В статьях «Подвиги Гогенцоллернов», «Новая прусская конституция», «Новая военно-полевая хартия», «Моему народу» и других яркими красками нарисована история возвышения правящей прусской династии с помощью грабительских захватов, вероломства и насилия и показана ее подлая роль душителя освободительного движения народа.
Другим препятствием на пути объединения Германии была феодально-абсолютистская Австрия. Пока существовала империя Габсбургов, не могло быть и речи об освобождении угнетенных народов, об установлении подлинно демократического строя во всей Германии.
Маркс и Энгельс продолжали свою критику общегерманского Национального собрания, которое, вместо того чтобы решительно покончить с силами контрреволюции в Германии, попустительствовало им. Депутаты «франкфуртского лягушечьего болота» занимались профессорско-филистерской болтовней об основных правах германского народа, отказывая этому народу в его исконном основном праве — праве на восстание (см. статьи «Франкфуртское собрание», «Доклад франкфуртской комиссии об австрийских делах», «Вена и Франкфурт», «Прусский пинок франкфуртцам»). Когда же франкфуртское Национальное собрание закончило, наконец, разработку германской имперской конституции, она оказалась лишь листком бумаги, так как немецкие государи не пожелали признать эту конституцию.
