При таком положении вещей Меттерних проделал свой мастерский трюк. Он лишил дворянство, за исключением могущественнейших феодальных баронов, всякого влияния на государственное управление. Буржуазию он обессилил тем, что привлек на свою сторону самых могущественных финансовых баронов, — он должен был это сделать, этого требовало состояние финансов. Опираясь таким образом на высшую феодальную и финансовую знать, а также на бюрократию и армию, он в гораздо большей степени, чем все его соперники, осуществил идеал абсолютной монархии. Буржуазию и крестьянство каждой нации он держал в подчинении при помощи дворянства той же нации и крестьян каждой другой нации; дворянство каждой нации — с помощью страха перед буржуазией и крестьянством той же нации. Различные классовые интересы, национальная ограниченность и местные предрассудки, при всей своей сложности, очень хорошо уравновешивали друг друга и позволяли старому плуту Меттерниху свободно маневрировать. Каких результатов достиг он, натравливая один народ на другой, показывает галицийская резня^[156], когда Меттерних подавил демократическое польское движение, начатое в интересах крестьянства, при помощи самих русинских^[157] крестьян, зараженных религиозным и национальным фанатизмом.

1848 год первоначально создал в Австрии страшнейший хаос, предоставив на какой-то момент свободу всем этим различным народностям, до тех пор, по милости Меттерниха, порабощавшим друг друга. Немцы, мадьяры, чехи, поляки, моравы, словаки, хорваты, русины, румыны, иллирийцы, сербы вступали во взаимные конфликты, в то время как внутри каждой из этих наций тоже шла борьба между различными классами. Но скоро в этом хаосе возник порядок. Борющиеся разделились на два больших лагеря: на стороне революции оказались немцы, поляки и мадьяры; на стороне контрреволюции остальные, т. е. все славяне, кроме поляков, румыны и трансильванские саксы.

Откуда появилось это разделение наций, какими причинами оно объясняется?

Это разделение соответствует всей прежней истории данных народностей. Оно явилось началом разрешения вопроса о жизни или смерти всех этих больших и малых наций.

Вся прежняя история Австрии вплоть до настоящего времени свидетельствует об этом, это же подтвердил и 1848 год. Среди всех больших и малых наций Австрии только три были носительницами прогресса, активно воздействовали на историю и еще теперь сохранили жизнеспособность; это — немцы, поляки, мадьяры. Поэтому они теперь революционны.

Всем остальным большим и малым народностям и народам предстоит в ближайшем будущем погибнуть в буре мировой революции. Поэтому они теперь контрреволюционны.

Что касается поляков, то мы отсылаем читателя к нашей статье о дебатах по польскому вопросу во Франкфурте^[158]. Чтобы обуздать их революционный дух, еще Меттерних апеллировал к русинам; русины отличаются от поляков несколько иным диалектом и, главным образом, православной религией; они издавна принадлежали к Польше и лишь от Меттерниха узнали, что поляки — их угнетатели. Как будто в старой Польше сами поляки не подвергались такому же угнетению, как и русины, как будто при австрийском господстве Меттерних не был их общим угнетателем!

Так обстоит дело в отношении поляков и русин, которые, впрочем, благодаря своей истории и географическому положению, так резко отделены от собственно Австрии, что мы должны оставить их в стороне в нашем изложении, чтобы лучше разобраться в хаосе остальных народов.

Однако отметим еще то, что поляки обнаружили большое политическое понимание и истинно революционный дух, выступив теперь против панславистской контрреволюции в союзе со Своими старыми врагами — немцами и мадьярами. Славянский народ, которому свобода дороже славянства, уже одним этим доказывает свою жизнеспособность, тем самым уже гарантирует себе будущее.

Перейдем теперь к Австрии в собственном смысле слова.

Расположенная к югу от Судетских и Карпатских гор, в верхней долине Эльбы и в области среднего Дуная, Австрия в эпоху раннего средневековья была страной, населенной исключительно славянами. Эти славяне по языку и обычаям принадлежат к той же народности, что и турецкие славяне, сербы, босняки, болгары, фракийские и македонские славяне; эта народность, в отличие от поляков и русских, носит название южных славян. Кроме этих родственных славянских народностей, вся огромная область от Черного моря до Богемского леса и Тирольских Альп была населена только на юге Балкан немногочисленными греками и в области нижнего Дуная — рассеянными здесь и там валахами, говорящими на румынском языке.

В эту компактную славянскую массу вклинились с запада немцы, а с востока — мадьяры. Немецкий элемент завоевал западную часть Богемии и продвинулся по обеим сторонам Дуная вплоть до земель по ту сторону Лейты. Эрцгерцогство Австрия, часть Моравии, большая часть Штирии были германизированы и, таким образом, отделили чехов и моравов от жителей Каринтии и Крайны. Трансильвания и средняя Венгрия вплоть до немецкой границы были таким же образом совершенно очищены от славян и заняты мадьярами, которые отделили здесь словаков и некоторые русинские местности (на севере) от сербов, хорватов и словенцев, подчинив себе все эти народы. Наконец, турки, по примеру византийцев, покорили славян к югу от Дуная и Савы, и историческая роль южных славян была навсегда сыграна.

Последней попыткой южных славян самостоятельно вмешаться в ход истории были гуситские войны, национально-чешская крестьянская война против немецкого дворянства и верховной власти германского императора, носившая религиозную окраску. Эта попытка потерпела крушение, и с тех пор чехи все время оставались прикованными к Германской империи.

Напротив, победители славян — немцы и мадьяры — взяли в свои руки историческую инициативу в дунайских областях. Без помощи немцев и особенно мадьяр южные славяне превратились бы в турок, как это действительно произошло с частью славян, по крайней мере в магометан, каковыми поныне еще являются славянские босняки. А это для южных славян Австрии такая большая услуга, что за нее стоит заплатить даже переменой своей национальности на немецкую или мадьярскую.

Турецкое нашествие XV и XVI столетий представляло собой второе издание арабского нашествия VIII века. Победа Карла Мартелла^[159] неоднократно повторялась под стенами Вены и на венгерской равнине. Как тогда при Пуатье, как позже при Вальштатте^[160] во время нашествия монголов, так и теперь опасность опять угрожала всему европейскому развитию. А там, где речь шла о спасении последнего, какую роль могли играть несколько таких давно распавшихся и обессиленных национальностей, как австрийские славяне, тем более, что речь шла и об их собственном спасении?

Внутреннее положение соответствовало внешнему. Движущий класс, носительница движения, буржуазия была повсюду немецкой или мадьярской. У славян с трудом создается своя национальная буржуазия, а у южных славян это имело место только в отдельных случаях. А вместе с буржуазией в руках немцев или мадьяр находилась промышленность, находился капитал, развивалась немецкая культура, и в интеллектуальном отношении славяне тоже подчинялись немцам, вплоть до Хорватии. То же самое произошло — только позднее и потому в более слабой степени — в Венгрии, где мадьяры вместе с немцами стали во главе интеллектуального и торгового развития.

Но венгерские немцы, хотя и сохранили немецкий язык, стали по духу, характеру и обычаям настоящими мадьярами. Только вновь поселившиеся крестьяне-колонисты, евреи и трансильванские саксы составляют исключение и упорствуют, сохраняя свою ненужную национальность в чужой стране.

И если мадьяры несколько отставали в цивилизованности от австрийских немцев, то в последнее время они блестяще наверстали упущенное своей политической деятельностью. В период с 1830 до 1848 г. в одной только Венгрии была более деятельная политическая жизнь, чем во всей Германии, и феодальные формы старой венгерской конституции были лучше использованы в интересах демократии, чем современные формы южногерманских конституций. А кто стоял здесь во главе движения? Мадьяры. Кто поддерживал австрийскую реакцию? Хорваты и словенцы.