Даже та часть английской буржуазии, которая понимает опасность пауперизма, смотрит на эту опасность и на способы её устранения не только со своей частной точки зрения, но и, прямо говоря, — с точки зрения ребяческой и нелепой.

Так, например, доктор Кей в своей брошюре «Новейшие мероприятия по улучшению дела воспитания в Англии» сводит всё к пренебрежению вопросами воспитания. Отгадайте, почему!

Вследствие недостаточного воспитания рабочий не понимает «естественных законов торговли», — законов, которые неизбежно доводят его до пауперизма. Поэтому-де он и бунтует. Это может «помешать процветанию английских мануфактур и английской торговли, поколебать взаимное доверие деловых людей, ослабить политические и социальные устои».

Так велико скудоумие английской буржуазии и её прессы в вопросе о пауперизме, этой национальной эпидемии Англии.

Итак, допустим, что упрёки, направляемые нашим «Пруссаком» по адресу немецкого общества, основательны. И что же, разве причина этого в неполитическом состоянии Германии? Но если буржуазия неполитической Германии не в состоянии представить себе, что частичная нужда есть вопрос, имеющий всеобщее значение, то, наоборот, буржуазия политической Англии умудряется не замечать всеобщего значения универсальной нужды, — нужды, наглядно показавшей своё всеобщее значение как своим периодическим повторением во времени, так и своим распространением в пространстве, а также безрезультатностью всех попыток устранить это зло.

Далее «Пруссак» приписывает неполитическому состоянию Германии и то обстоятельство, что король прусский видит причину пауперизма в нераспорядительности администрации и в недостатке благотворительной деятельности и ищет поэтому средств против пауперизма в административных и благотворительных мероприятиях.

Присущ ли этот взгляд только прусскому королю? Бросим беглый взгляд на Англию, — единственную страну, о которой можно сказать, что там в связи с пауперизмом развёрнута большая политическая деятельность.

Нынешнее английское законодательство о бедных ведёт своё летосчисление от закона, изданного на 43 году царствования Елизаветы^{153}. В чём состоят средства, к которым прибегает это законодательство? — В возложенной на приходы обязанности помогать бедным рабочим, в налоге в пользу бедных, в благотворительности, регулируемой законом. Два столетия существовало это законодательство, эта благотворительность, осуществлявшаяся в административном порядке. На какой же точке зрения — после долгого и мучительного опыта этих двух столетий — стоит парламент в его поправке к закону о бедных, принятой в 1834 году?

Прежде всего он объясняет ужасающий рост пауперизма «нераспорядительностью администрации».

Поэтому проводится реформа администрации, ведающей налогом в пользу бедных. Раньше эта администрация состояла из чиновников каждого данного прихода. Теперь создаются союзы приблизительно из двадцати приходов, объединённых в отдельную административную единицу. Бюро из чиновников, избираемых налогоплательщиками, — Board of Guardians^{154} — собирается в определённый день в административном центре союза и решает вопросы о предоставлении пособий. Деятельность этих бюро направляется и контролируется представителями правительства — центральной комиссией, помещающейся в Сомерсет-хаусе^[108], этим министерством пауперизма, по меткому определению одного француза^{155}. Капитал, которым распоряжается это ведомство, почти равняется той сумме, которая расходуется на военную администрацию во Франции. Число местных отделений, которыми оно управляет, достигает 500, и в каждом из этих местных отделений, в свою очередь, работает не менее 12 чиновников.

Английский парламент не ограничился одной формальной реформой администрации. Главный источник острого состояния английского пауперизма он обнаружил в самом законе о бедных. Предписываемое законом средство против социального зла, благотворительность, содействует-де социальному злу. Что же касается пауперизма вообще, то он якобы представляет собой вечный закон природы, согласно теории Мальтуса:

«Так как народонаселение непрестанно стремится обогнать средства существования, то благотворительность есть глупость, публичное поощрение нищеты. Государству поэтому ничего больше не остаётся, как предоставить бедноту её собственной участи и, самое большее, облегчить беднякам смерть».

С этой человеколюбивой теорией английский парламент соединяет взгляд на пауперизм как на нищету рабочих, в которой якобы виноваты сами рабочие, и поэтому он рассматривает эту нищету не как несчастье, которое следует предотвращать, а скорее как преступление, которое нужно подавлять и наказывать.

Так возник режим работных домов, т. е. домов для бедных, внутренние порядки которых внушают беднякам такой ужас, что они не хотят искать в них убежища даже под угрозой голодной смерти. В работных домах благотворительность хитроумно переплетена с местью буржуазии бедняку, апеллирующему к её благотворительности.

Англия, стало быть, сначала пыталась уничтожить пауперизм при помощи благотворительности и административных мероприятий. Затем она увидела в стремительном развитии пауперизма не необходимое следствие современной промышленности, а, наоборот, следствие английского налога в пользу бедных. Всеобщая нужда представилась ей лишь как частный вопрос английского законодательства. То, что раньше объясняли недостатком благотворительности, теперь стали объяснять избытком благотворительности. Наконец, на нищету стали смотреть как на вину самих нищих, за которую они подлежат каре.

Всеобщее значение, которое пауперизм приобрёл в политической Англии, ограничивается тем, что в ходе развития пауперизм, вопреки всем административным мероприятиям, превратился в национальный институт и поэтому неизбежно должен был стать объектом деятельности разветвлённой и широко развернувшейся администрации. Задача этой администрации состоит, однако, уже не в том, чтобы ликвидировать пауперизм, а в том, чтобы дисциплинировать, увековечить его. Эта администрация отказалась от того, чтобы положительными средствами закрыть источник пауперизма: она довольствуется тем, что с полицейской мягкостью роет ему могилу каждый раз, когда он пробивается на поверхность официального мира. Английское государство отнюдь не пошло дальше административных и благотворительных мероприятий, а, напротив, сделало большой шаг назад. Его административное попечение распространяется теперь лишь на тот впавший в отчаяние пауперизм, который позволяет себя ловить и запирать в работные дома.

Итак, до сих пор «Пруссак» не вскрыл ничего своеобразного в мероприятиях прусского короля. Но почему, — с редкой наивностью восклицает сей великий муж, — «почему прусский король не приказал немедленно взять на воспитание всех заброшенных детей?»» Почему он сперва обращается к органам власти и ждёт их планов и предложений?

Сверхмудрый «Пруссак» успокоится, когда узнает, что прусский король в этом случае так же мало оригинален, как и во всех прочих своих делах, и что избранный им путь является даже единственно возможным для главы государства.

Наполеон хотел уничтожить нищенство одним ударом. Он предложил своим органам власти представить планы искоренения нищенства во всей Франции. Составление проекта затянулось. Наполеон потерял терпение; он написал своему министру внутренних дел, Крете, и приказал ему уничтожить нищенство в течение одного месяца. Наполеон говорил:

«Мы не должны пройти по этой земле, не оставив после себя следа, который снискал бы нам благодарность потомства. Не требуйте от меня ещё трёх или четырёх месяцев для собирания сведений. У вас есть молодые аудиторы, умные префекты, образованные инженеры из ведомства путей сообщения; приведите всех их в движение; не предавайтесь спячке за обычной канцелярской работой».

В несколько месяцев всё было сделано. 5 июля 1808 г. был издан закон, задачей которого было уничтожить нищенство. Каким образом? Посредством домов призрения нищих, превратившихся с такой стремительностью в карательные учреждения, что уже в скором времени бедняки стали попадать туда лишь по постановлению суда исправительной полиции. И тем не менее г-н Ноай дю Гар, член Законодательного корпуса, тогда воскликнул: