— Необязательно быть для этого человеком, — предположил Малахи. — Это могут быть лишившиеся дома Паранормальные. Они не хотят посеять тут хаос, а просто пытаются открыть дверь на Родину. И им плевать, кто пострадает в процессе.

— Это могут быть сектанты, — предположил Лиам. — Некоторые все еще считают, что спровоцируют Второе пришествие, открыв Завесу.

Малахи кивнул.

— Теорий куча. Но пока у нас нет улик, указывающих на тех, кто стоит за этим. Именно их нам и надо найти.

— Можете сказать, кто еще является возможной целью? — спросил Лиам и подошел ко мне, будто пытаясь защитить от возможной опасности. А я и не возражала.

— Похоже, — произнесла Дерби, — что они нацелились на всех Восприимчивых, работавших на КБЦ.

— Уверены, что Сдерживающие уже знают об этом? — спросила я. — О колебаниях Завесы? О Восприимчивых?

Я не могла поверить, что Сдерживающие, с которыми работал Гуннар, могли быть такими слепыми.

Бёрк покачал головой.

— Нам нужно быть осторожнее с имеющейся информацией, так мы и поступаем. Но мы придумали, как поделиться ею со Сдерживающими и двумя их подрядчиками СекьюриКрю и КомТак. Но они считают, что колебания ничего не значат. Никто не верит, что Завеса может открыться снова, что снова придется пережить войну. Легче сказать, что мы преувеличиваем риск.

Им нужна помощь. Я услышала все, что мне нужно было услышать.

— Я в деле, хочу помочь.

Все посмотрели на меня. Я почувствовала, как сзади напрягся Лиам, но смолчал. Теперь-то он знал, что это бесполезно. Безрассудно храбра, что уж поделать.

Последние несколько дней изменили мою жизнь и меня. И теперь почти невозможно снова просто продавать сухпайки в Квартале.

Не знаю, считал ли мой отец, что живет «полноценной» жизнью. Знаю, что он гордился тем, что снабжает город во время войны. Знаю, что он был рад внести свой вклад. Да и я занималась тем же, помогала выжить Новому Орлеану, по крайней мере, маленькой его части. И вела себя тихо, работала не покладая рук.

Но будет ли это устраивать меня всю жизнь? Не думаю, что да, после того, как я знала правду, или часть ее, о Паранормальных и Сдерживающих. Не уверена, что смогу вернуться к нормальной жизни.

Да, я была благодарна за нее. Эта жизнь помогла мне пережить потерю и чувствовать себя менее одиноко без семьи. Она подарила мне обыденность и рутину, помогла сосредоточиться на нуждах других, а не на том, чего не было у меня.

Но было уже слишком поздно следовать совету отца и не вмешиваться. По крайней мере теперь я могу сражаться на правой стороне.

— Почему? — спросил Малахи, склонив голову на бок. Думаю, он не оценивал, а проверял мою мотивацию.

— Потому что если ход вещей не изменится, если мы не изменим то, как Сдерживающие обращаются с Восприимчивыми, позволим им думать, что мы обязательно превратимся в духов, я могу быть следующей.

— Я тоже в деле, — сказал Лиам. — Из-за нее. У того, кто делает это, на руках кровь. Моей сестры, Марлы Салас, и ведь они не единственные.

Бёрк выдохнул.

— Здорово. Мы надеялись, что вы оба так думаете.

— К вашему сведению, — сказала Дерби, — зарплата отстойная, потому что ее вообще нет. Нет никаких поощрений и больничных, и вы все время на прицеле у Сдерживающих. Но если мы не дадим открыть Завесу, это спасет людей от монстров из Запределья. Без обид, Ваша Крылатость.

— Забыли.

Кстати говоря о Его Крылатости.

— Если откроется Завеса, — сказала я, посмотрев на Малахи, — ты сможешь вернуться домой. Разве ты этого не хочешь?

На его идеальном лице мелькнула тень.

— Я, воин. Я веду свои батальоны, и битва еще не окончена. Я не хотел оказаться здесь, но битва переместилась на эти земли.

— Ты о том, что сейчас ведется битва против Сдерживающих? — спросил Лиам.

— Можно сказать, — произнес Малахи, — что ведется битва против попустительства.

— И какая у нас повестка дня? — поинтересовался Лиам.

— Найти остальных Восприимчивых, работавших на Сдерживающих, даже тех, кто был задействован косвенно, — сказал Бёрк. — Но это долгий процесс, мы не справляемся и теряем Восприимчивых.

— На Острове Дьявола у нас есть друг, который хорош в компьютерах, — сказал Лиам. — Если вы не против, можем поговорить с ним, попросить порыться в сети. Вдруг он найдет следующую цель.

Бёрк посмотрел на Малахи и Дерби, те кивнули.

— Хорошая идея, — сказал он.

— Как мы будем связываться друг с другом? — спросила я. — И узнавать о встрече?

Малахи присвистнул. По его команде с балок спустился белый голубь и сел на его руку. Вокруг его чешуйчатой ноги была черная кожаная повязка.

— Почтовый голубь, — сказал он и указал на повязку. — Сюда можно положить маленькую записку.

— А я думала, почтовых голубей больше нет.

— Больше нет странствующих голубей, — сказала Дерби. — А почтовые голуби — разновидность домашних.

Я посмотрела на птицу, которая двигалась рывками, как робот. Война не сильно сократила число голубей в Новом Орлеане, и учитывая отсутствие телефонов, это весьма неплохое решение. Люди далеко продвинулись в технологиях… но иногда им приходилось возвращаться назад.

Малахи кивнул.

— Куда в твоем магазине может приземлиться голубь? Где ты сможешь получать сообщения?

Я подумала немного.

— Окна заднего двора. Они вдалеке от улицы и другие здания во дворе не жилые. На окне третьего этажа есть флагшток, если заставишь их приземляться туда, все получиться.

Он кивнул.

— Забрав записку, можешь вложить другую. Птица вернется сюда, и мы получим ее.

— А если нам нужно связаться с вами раньше? — спросила я.

— Просигнальте. — сказал Малахи. — У тебя есть поствоенный флаг?

Флаг с золотой лилией.

— Конечно.

Он кивнул.

— Захочешь встретиться, повесь его на балконе третьего этажа. Его кто-нибудь заметит и отправит записку. Встречаться будем здесь.

Я кинула.

— Ясно.

— Тогда, — произнесла Дерби с облегченной улыбкой, — добро пожаловать в команду.

* * *

Мы шли по хрустящему гравию к грузовику. Дул теплый бриз.

— Итак, думаю, мы вступили в тайный альянс предателей.

— Похоже на то, — сказал Лиам, и мы залезли в машину. Он вставил ключ в зажигание, повернул его, и грузовичок заревел.

Он посмотрел на меня.

— Не могу сказать, что меня радует то, что Завеса снова может отрыться, или что мы единственные, кто стоит между войной и миром.

— Нужно же с чего-то начинать, — сказала я.

Он посмотрел на меня и улыбнулся.

— Еще одно выражение, которое на самом деле ничего не значит и нужно лишь для того, чтобы почувствовать себя лучше.

— Так и есть, — сказала я. — Почувствовал себя лучше?

Он застонал.

— Что попросим поискать Мозеса?

Лиам нахмурился.

— Пока не уверен. Вряд ли он сможет отыскать каждого Восприимчивого в сети Сдерживающих. Там должны быть тысячи документов.

Я улыбнулась ему.

— Да, но он может поискать Марлу Салас.

Он открыл рот, затем снова его закрыл.

— Чёрт, Конноли. Неплохо.

— Я бы даже сказала гениально.

Лиам фыркнул и выехал в огромную дыру.

— Не слишком обольщайся. Поговорю с ним завтра.

— Если нам удастся удержать Завесу и спасти мир, думаешь, Сдерживающие пересмотрят свою позицию относительно Восприимчивых?

— Не сразу. Они слишком уперты.

Было похоже на то, что сказала Таджи.

— Точно. Сдерживающие врут.

— Сделай такой принт на футболке, — пробормотал он. — Но спустя какое-то время? Да. Рано или поздно мнение общественности изменится. Так всегда происходит. И похоже, мы этому посодействуем. А пока нам нужно не дать тебе влезть в неприятности, не считая измены.

— Да ну, — произнесла я, отмахиваясь. — Что значит маленькая государственная измена по сравнению со спасением мира?

Глава 17