Он тихонько подался вперед, делая по шагу за раз, пока не дошел до меня. Он обнюхал мне руку шершавым, мокрым носом, затем прижался к моей ладони. И вот так мы стали друзьями.

— Привет, мальчик. Тебе нравится больше за ушком или шейку? — я почесала ему шею под выцветшим ошейником, его задняя лапа ритмично застучала по полу. — И у нас есть победитель.

— Фостер, как ты непостоянен.

От звука голоса Лиама Фостер поднял голову. Он увидел его, понесся вперед, сел, положив морду на лапы. Он заскулил.

— Не позволяй ему тебя одурачить, — сказал Лиам, наклоняясь, чтобы почесать его. — Это он внимание выпрашивает.

Лиам остановился на ушах Фостера, и хвост собаки громко застучал по деревянному полу.

Возможно, за грубым фасадом Лиама скрывалось нечто большее. Не может же такому милому псу нравиться придурок, да?

Когда Лиам снова встал, Фостер перекатился на спину и почесался о деревянный пол с поросячьим повизгиванием.

— Он же собака?

— Лабрадор на сорок процентов. На тридцать кот. А на тридцать процентов поросенок или что-то подобное.

Фостер снова перекатился, встал, отряхнулся от носа до хвоста. Он снова сел и уставился вверх на Лиама, ожидая внимания, инструкций или чего-нибудь вкусного. Заметив бумажный пакет, он низко взвизгнул.

— Умный.

— Избалованный, — сказал Лиам. — У тебя есть домашние животные?

— Нет, — пожала я плечами. — Хотя в Квартале я кормлю уличную кошку.

— Ну, это не считается.

Тут не поспоришь.

— Она наверху, — сказал Лиам. Он указал на главный вход. — Следи за дверью, Фостер.

Фостер издал нечто между рычанием и воем, но встал и поспешил к двери, стуча когтями, и сел напротив нее.

— Хороший пес, — сказала я.

— Да, и он часть семьи.

— Думаешь, будут проблемы? Ну, нам точно нужен охранник?

Его глаза снова потемнели.

— Всегда будут проблемы. Сложность в том, где, когда, и как ты к этому подготовлен.

— Ты такой оптимист, Лиам.

Услышав новый голос, я посмотрела наверх и увидела женщину в коридоре с пластмассовым кувшином. Она была опрятной, в хорошей форме, с темными, короткими волосами, карими глазами и высокими скулами. Ее темная кожа контрастировала с ярко-голубым медицинским халатом.

— Виктория.

Она улыбнулась ему.

— Рада тебя видеть.

— Это Клэр. Клэр, Виктория. Она сиделка Элеоноры.

Виктория подошла без лишних колебаний и протянула руку.

— Приятно познакомиться.

Ее рука была прохладной, рукопожатие крепким.

— Мне тоже, — ответила я.

— Как она? — спросил Лиам.

— Сегодня хороший день. Она устала, но съела немного супа, — она хихикнула. На рынке сегодня нет хороших груш, и значит в клинике тоже, так что она их не получила сегодня на обед и была весьма недовольна.

Лиам хохотнул.

— Как обычно.

— Ага.

— Примет гостей?

— Как всегда. Ты же знаешь, она любит поболтать.

Лиам кивнул.

— Идешь в клинику?

— Ага, отработала двойную смену, завтра выходной. Я ухожу чуть раньше, но Мария придет примерно через пол часа.

Лиам кивнул.

— Проводить тебя?

Она приподняла рубашку, за ремень ее брюк был заткнут пистолет.

— Сбивает пески с двадцати футов.

— Тогда оставайся за двадцать один перед ними, — сказал он. — Спокойной ночи.

— Тебе тоже, Лиам. Тебе тоже.

Фостер не покинул свой пост перед дверью, так что Виктория, чтобы выйти, просто перешагнула через него. Когда она закрыла дверь, он понуро уселся.

— Клиника Острова Дьявола, — пояснил Лиам. — Она из персонала.

Это объясняло, почему у другого человека была свобода действий на Острове Дьявола. Наверное, такой тон и пытался задать Комендант — люди всегда будут здесь, всегда будут наблюдать.

— Что такое пески? — спросила я, следуя за ним по лестнице, покрытой потрепанным ковром.

— Маленькие летающие Пара. Мелкие засранцы, любящие кусаться.

На лестничной площадке находилось несколько закрытых дверей, по схеме дома я предположила, что это спальни. Лиам подошел к последней и постучал.

— Войдите, — сказал мягкий бесцветный голос.

Глава 7

По сравнению с остальной частью дома, пустой и запущенной, эта комната была дворцом. Это была большая спальня с высоким потолком и большими окнами. Деревянные полы, почти каждый их дюйм покрыт чудесными плетеными коврами. Отштукатуренные стены с высокими карнизами, теплый темно-зеленый цвет. В позолоченных рамах были портреты аристократов и аристократок, над которыми папа разрыдался бы, и их затмевала великолепная французская антикварная мебель. Маленькая кровать, высокий комод, круглый стол со стульями. Хотя уже был октябрь, но дом все равно оставался приготовлен к лету, тонкая белая ткань покрывала мебель.

На стуле с высокой спинкой у окна сидела женщина в синем платье, на плечи наброшена шерстяная шаль радужных цветов. Ее кожа была чуть смуглой и морщинистой, волосы короткими и седыми, глаза ярко голубыми. Даже сейчас она была красива, и, наверное, ошеломляла в молодые годы. И я ее узнала.

Элеонора Арсено. Арсено были старейшей семьей Нового Орлеана, наверное, даже старше семьи Креол. У них был особняк на Эспланаде, и каждый год они устраивали балы учредителей. По крайней мере так было, пока война не покончила с традициями.

Она посмотрела прямо на меня, потом на Лиама и широко улыбнулась. Ее взгляд блуждал около нас, как будто она не различала, где мы были. Даже если она и могла видеть, то не очень хорошо.

— Привет, Элеонора, — сказал он, подходя к ней и прижимаясь губами к ее щеке.

— Привет, милый. Как ты?

— Хорошо. Я принес тебе чай.

Так вот что было в бумажном пакете. Надо было заглянуть. И мне точно надо найти поставщика Куинна.

— А как твоя подруга? — спросила Элеонора. — Твоя Блайт?

— С ней… все хорошо.

Я решила, что Блайт была его девушкой.

— Хммм, — произнесла Элеонора и посмотрела на меня. — А это кто?

— Клэр Конноли. Она работает в Квартале. Она Восприимчивая.

— А, — сказала она и посмотрела на меня своими пронзительными голубыми глазами. На меня, но и не совсем. Ее глаза были прикованы к чему-то, но не думаю, что это была я.

— Я Элеонора, — сказала она и похлопала по ручке стула. — Посиди со мной, Клэр Конноли.

Я подошла к ней, и села на маленький пуфик напротив ее стула. Она протянула руку, и я взяла ее. Ее кожа была прохладной и нежной, и казалась хрупкой, как у птички.

— Расскажи мне о себе, Клэр.

Я с сомнением переводила взгляд с нее на Лиама.

— Не уверена, что есть, что рассказывать.

— Всегда есть, что рассказать. Ты из Нового Орлеана. Слышу по твоему голосу. Он очень милый.

— Спасибо мэм. Я из Нового Орлеана. Семья моего отца отсюда — Конноли.

Она мягко улыбнулась.

— Не нужно тут никаких «мэм», дорогая. Если ты прошла мимо Лиама, Виктории и Фостера, то мы уже друзья.

— Лиам лаял больше всех.

Элеонора откинула голову и рассмеялась чудесным мелодичным смехом.

— Как всегда, дорогая. Как всегда. Итак, говоришь, ты Конноли. Не из семьи Майкла Конноли? Того, что управлял «Королевскими рядами»?

— Майкл был моим прадедом, — он эмигрировал из Ирландии. — Моего отца звали Марк.

Она кивнула.

— Думаю, моя семья знала их обоих. Часто делали покупки в магазине, — ее голос смягчился. — Твоя семья все еще жива?

— Нет. Ну, то есть, со стороны Конноли. Последним был мой отец. Его не стало. А матери я не знала.

Она издала тихий понимающий звук.

— Ясно. Значит, ты последняя в роду. Магазин все еще работает?

— Да. Буду хранить до последнего.

И затем до меня дошло. Из-за Лиама у меня появилась надежда продолжать заниматься магазином, жить «нормальной» жизнью, а ведь какое-то время назад я считала это невозможным.

Я посмотрела на него и увидела, что его глаза уже были прикованы ко мне.

— Лиам помог мне сегодня. Магазинчик откроется завтра, потому что он помог мне.