Губерния с 28 октября была объявлена на положении усиленной охраны, в связи с чем

администрация получила чрезвычайные полномочия.

События июля – августа 1906 г. показали, что народ уже не помышлял о насильственном

удовлетворении своих нужд, но еще верил в Думу. В выборах во II Государственную Думу

принимали участие все основные партии, революционные в их числе. Последние стремились

использовать выборы в Думу для пропаганды своих взглядов. От Самарской губернии во II Думу

было избрано три социал-демократа, три эсера, четыре трудовика, два кадета, один октябрист.

Правые потерпели поражение.

С конца 1906 г. политическая обстановка стабилизировалась, выступления становились все

менее массовыми, все более локальными. Народ в начале 1907 г. уповал на Думу. С весны 1907 г.

началось «повальное бегство» из революционных и либеральных организаций. Партийные

генералы теряли армии.

К весне 1907 г. стало ясно, что Дума такого состава не способна к конструктивной

деятельности. В ночь со 2 на 3 июня 1906 г. Николай II подписал манифест о роспуске Думы и

новый закон о выборах Страна встретила разгон Государственной Думы равнодушно. Революция

кончилась.

1917 ГОД

Известие о победе революции в Петрограде пришло в Самару 1 марта 1917 года. Для

обсуждения событий было созвано совещание гласных городской Думы. На нем исполнявший

обязанности городского головы В. П. Ушаков огласил телеграмму председателя Государственной

Думы М. В. Родзянко о «взятии восстановления государственного и общественного порядка в руки

Временного комитета Государственной Думы», был избран «особый Временный городской комитет

безопасности», для выработки экстренных мер к поддержанию порядка и спокойствия в городе,

который будет пополняться представителями различных общественных организаций.

После этого думские лидеры послали делегацию к самарскому губернатору князю Голицину,

чтобы выяснить его отношение к событиям, и весьма обрадовались тому, что князь признал

комитет и обещал свое содействие. Комитет надеялся на трогательное единение с деятелями

старой власти и в дальнейшем. 2 марта он пополнился делегатами от 28 общественных

организаций.

На следующий день на городских митингах, проходивших в театре-цирке «Олимп»,

городском театре и Общественном собрании, был избран первый состав Самарского Совета

рабочих депутатов.

Опьяненные незнакомым чувством свободы, рабочие, как и другие слои населения,

выдвигали и поддерживали все политические силы, которые выступали с демократическими

лозунгами и обещаниями народоправства. Пропаганда «беспартийной революционности» и

«единения всех революционных сил» была развернута в прессе с самых первых дней революции.

В целях единения всех демократических сил Совет рабочих депутатов откликнулся на

призыв Комитета общественной безопасности и послал в него 3 марта 10 своих представителей,

после чего последний переименовал себя в Комитет народной власти. В последующие дни в него

вошли представители политических партий, воинских частей, и постепенно его состав был доведен

до 200 человек.

Комитет народной власти уже 3 марта принял ряд постановлений общедемократического

характера: об освобождении политзаключенных, аресте представителей царской администрации,

разоружении полиции и жандармерии, организации народной милиции. Не дожидаясь назначения

Временным правительством губернского комиссара, Комитет народной власти выдвинул и

утвердил в этой должности председателя губернской земской управы, кадета К. Н. Инькова, а его

помощником – члена губернской управы кадета Н. В. Осоргина.

Известие о свержении самодержавия очень быстро распространилось в казармах, солдаты

стали присоединяться к митингам рабочих, служащих, учащихся города. Кое-где арестовывали

офицеров, а после получения приказа № 1 Петроградского Совета в войсковых частях Самарского

гарнизона стали образовываться солдатские комитеты. Совет рабочих депутатов содействовал

организации Совета солдатских депутатов, и 7 марта 1917 г. состоялось их первое совместное

заседание.

Подавляющее большинство в Самарском Совете солдатских депутатов на первых порах

принадлежало эсерам и меньшевикам. Солдаты часто самовольно уходили из частей домой,

требовали отправки целых частей на полевые работы в деревню, предоставления специальных

отпусков на период весенних полевых работ. Эти действия солдатских масс направлялись

большевистскими агитаторами, стремившимися превратить их в проводников своих идей в

деревне.

Известия о свержении самодержавия, о демократических свободах и преобразованиях,

происшедших в результате победы Февральской буржуазно-демократической революции в центре,

дошли до самарской деревни в марте 1917 г. и пробудили к активной политической деятельности

крестьянство. В деревне стали создаваться новые органы власти: волостные и сельские

исполнительные комитеты. Сельские и волостные комитеты избирались на крестьянских сходах и

съездах как по старым правилам общинных собраний, так и применяя новые формы – всеобщие,

равные, прямые выборы, чаще всего открытым голосованием. Уже с начала марта 1917 г. в

Самару стали поступать сообщения о том, что «в уездных городах старые власти уже устранены,

на их местах организованы временные комитеты общественной безопасности...».

25-29 марта 1917 г. был созван I губернский съезд крестьянских комитетов, к началу работы

которого «съехалось около 22 представителей от всех уездов». Учитывая популярность идеи

организации Советов в массах, I губернский крестьянский съезд призвал к организации Советов

крестьянских депутатов и объявил себя губернским Советом крестьянских депутатов, в

исполнительный комитет которого вошли преимущественно представители партии эсеров.

«Единение всех демократических сил», провозглашенное в первые дни революции, было

только лозунгом. Острая конкурентная борьба разгорелась между представительной и

исполнительной властями. Самарский Комитет народной власти, претендовавший на

представительство «высшей революционной власти в стране» и назначивший губернского

комиссара, рассчитывал быть главной силой в губернии. Председатель комитета К. Г. Глядков был

крайне разочарован тем, что не он, а губернский комиссар вступает в непосредственное

отношение с правительством, являясь проводником государственной власти, и снабжен всеми

атрибутами политической власти. В свою очередь К. Н. Иньков вовсе не стремился к

сотрудничеству с Комитетом по всем без исключения вопросам. П. Д. Климушкин, характеризуя его

в своих воспоминаниях, писал: «Губернский комиссар Иньков – человек безусловно старой

бюрократической школы, чуждый всяким демократическим убеждениям, а потому не мог встать на

тот революционный путь, на который встал Комитет». Следует заметить также, что Комитет, как

орган представительный, находился под большим давлением радикальных сил и его тактика

больше соответствовала требованиям «текущего момента». На комиссара, им избранного, Комитет

смотрел как на своего подотчетного адепта. Комиссар же относил Комитет к числу «прочих»

общественных организаций, не обладавших политической властью.

Между тем, Комитет народной власти, укрепив свое положение после вхождения в его состав

представителей от Советов, приступил к формированию реальных структур исполнительной

власти. 13 марта он утвердил выбранного Советом военных депутатов на должность начальника

милиции прапорщика А. С. Шиляева.

После определения позиций в городе, все политические партии обратили свои взоры к

деревне, так как в условиях продолжающейся революции любая власть зависела от поддержки