- На моём месте мог быть любой другой человек, Карин, раньше ведь его ни с кем не сажали.

- Да, но всё же. Мне безумно приятно, что этим человеком оказалась ты. И надёжно.

- Надёжно? - переспросила я, пытаясь понять.

- Да, к тебе ведь я не могу его ревновать. Мне просто очень спокойно. Знаешь, мы ведь после той встречи с ним ни разу не разговаривали. Он скорее всего пожалел, что открылся мне. Да и я не стала напоминать о нашем разговоре, чтобы не ставить в его неловкое положение. Мы не общаемся, но я ничего не могу поделать со своими чувствами. Когда мы разъедемся, перестанем видеться, конечно, это всё забудется, но не сейчас.

- Карин, спасибо, что ты открылась мне, - с чувствами прошептала я, еле сдерживая подступившие на глаза слезы. - Спасибо, что позволила увидеть свою душу.

Я абсолютно не испытывала к Карине озлобленных, ненавистных чувств, которые девушка может питать по отношению к своей конкурентке. Ведь мы с ней не были соперницами, мы были сёстрами. И в том, что всё так обернулось, не было и доли Карининой вины. Скорее наоборот, виновата была я. Это я гуляла с Денисом, обменивалась с ним неоднозначными взглядами, мечтала о его объятиях, планировала поехать с ним на концерт в то время, пока Карина молча, ни о чём не догадываясь, думала, что этот парень для меня просто одноклассник. Я не смогла ей признаться. Потом, конечно же, сотни раз об этом жалела, желала переиграть нашу сцену в бане, представляла, как всё могло обернуться, сказав я ей сразу всю правду, но, как говорится, что сделано, то сделано. После драки кулаками не машут.

- Девчат, с лёгким паром! - встретил нас с Кариной на пороге радостный, легкий голос мамы из кухни.

- Спасибо! - произнесли мы дуэтом, снимая обувь.

- Как банька?! - поинтересовался дядя Коля. - Понравилось?

- Ещё как! - восторженно пропела Карина. - Только мы не стали поддавать, дядя Коль. Там и без этого жарко было.

- И нам, - рассмеялся он. - Ни одного фужера больше не выпили, зато энергии хоть отбавляй!

- Девочки, чайник поставить? - спросила Жанна по-матерински заботливо. - У меня есть потрясающий чай с листами мелисы.

- Да, чай - это как раз то, что нужно, - ответила с энтузиазмом Карина, проходя к своему месту на кухне.

- Вы извините, - чувствуя жуткую неловкость, начала я, - но у меня что-то такая слабость, я пока что прилягу.

- Дочь, ты не перегрелась? Голова не кружится? - обеспокоенно спросила мама, с волнением.

- Нет, всё хорошо, это с непривычки просто, мам, - улыбнулась я, ощущая пелену тумана перед глазами и сильнейшие удары в висках, отчего как можно скорее хотелось закрыть глаза. Но, разумеется, причина была не только в этом. - Вы не волнуйтесь за меня. А чай я потом обязательно с вами попью.

Той ночью я больше не вставала. Очнулась только в районе десяти утра с намотанным на голове полотенцем, в чистых шортах, футболке и олимпийке, которые надела после бани. Голова была готова расколоться на части, всё тело испытывало сумасшедший жар, а кости ломило от слабости. "Ещё один подарок от судьбы", - подумала я, не в силах собрать растерянные части самой себя.

16 глава

С чистого листа

(Анжела)

13 мая

- Дочур, ну что, как ты себя чувствуешь? - присев на край кровати, ласково произнесла мама, прикоснувшись своей теплой ладонью к моему лицу. - Сегодня получше?

- Да, мамуль, я пойду в школу, - как можно более непринужденно ответила я, боясь даже представить, как мне теперь смотреть на Дениса. - Осталось учиться всего две недели, поэтому каждый день до экзаменов на счету.

- Может, будет лучше, если ты отлежишься сегодня? Не дай Бог потом эта простуда даст осложнение!

- Мамуль, - улыбнулась я, приподнявшись, - я правда хорошо себя чувствую. Как будто и не болела вовсе.

- Ну смотри, дочь...если станет плохо, отпросись домой, ладно?

- Конечно! Но всё будет хорошо, поверь мне.

- Но если ты так говоришь, то верю, - улыбнулась мама в ответ, чмокнув меня в щечку. - Тогда собирайтесь потихоньку и приходите с Кариной завтракать. Я омлет приготовила.

- О! Я как чувствовала! Всё, встаю!

- Я жду вас на кухне.

Как бы это ни было странно, но моё недомогание очень мне помогло - не нужно было все эти три дня до понедельника притворяться, делая вид, что у меня всё отлично, что ничего не болело, потому что болело на самом деле всё. Как физически, так и духовно. Но видя мой озноб, ни у кого из нашей семьи не появилось никаких вопросов относительно моего отчаянного настроения, поскольку при температуре тридцать девять вряд ли можно чувствовать себя лучше. Однако...боль в душе была куда серьёзнее и страшнее, чем этот жар и головная боль, которые при привыкании абсолютно перестаешь ощущать. Мне казалось, что всё моё тело было наполнено темной жидкостью, которая ежесекундно просачивалась наружу. Слёзы застилали всю душу, обливая сердце изнутри солеными, разъедающими потоками, но выходить на волю я им позволяла только глубокими ночами, когда точно была уверена, что никто не увидит их следов. Хотя, следы конечно же оставались в виде красных глаз по утрам, но при болезни этим никого не удивишь, поэтому ночь была единственным временем, когда я могла дать свободу своим чувствам.

На репетицию, которую устраивали ребята десятого мая я, конечно, не пошла, чему была искренне рада. Увидеть Дениса на тот момент я ещё совсем не была готова. Мне не хотелось делать ему больно, но как быть дальше, как вести себя, я не знала. В этой истории в любом случае будет кому-то больно. Это было ясно, как день. Как бы пафосно ни звучало, но в сложившейся ситуации не было иного расклада событий. И мой выбор состоял вовсе не между Кариной и Денисом, а между нашей семьёй и моими первыми, настоящими чувствами, которых мне никогда прежде не доводилось познать.

Все три ночи после возвращения домой я не могла спать. Слёзы были нескончаемыми, а мысли плавали в них, тонули и снова всплывали на поверхность. Я вспоминала Дениса. Мне до изнеможения не хватало его голоса, его глубоких, родных глаз, его присутствия, тепла, исходившего от него. Не верилось, что совсем недавно я ликовала от возможности увидеть этого парня на репетиции, ведь теперь боялась себе это даже представить. Как мне стоило поступить? Как сделать так, чтобы никто не пострадал? Эти вопросы не давали покоя, поглощая во тьму всё больше и больше. Один раз во мне промелькнула мысль признаться во всём Карине, рассказать, что Денис очень мне дорог, но подумав о том, какие могут быть последствия, эта идея тут же перегорала, подобно свече, обжигая воском руки. Конечно, Карина могла бы меня понять, но если уж признаваться, то нужно было это делать ещё в бане. Тогда, когда моя сестра открылась мне. Сказала о том, чего никому никогда не говорила. А я пренебрегла её доверием, побоялась сказать правду, побоялась обидеть. Именно страх потерять её доверие навсегда останавливал меня в этом позднем признании, потому что доверие - это маленький зверек, которого, испугав однажды, никогда не вернешь назад. А даже если вернешь, то он всегда будет ждать повторного испуга.

Второй вариант, который у меня был, - это никому ничего не говорить и оставить всё так, как есть. С одной стороны, такая перспектива была не слишком уж плохой. Мы с Денисом не были парой, о его чувствах ко мне я могла только строить догадки, напрямую он никогда мне ничего не говорил. Но смогу ли я смотреть в глаза Карине, если буду за её спиной мечтать о Денисе? И как далеко зайдут наши с ним отношения? Рано или поздно всё равно пришлось бы это распутывать, поэтому такое решение я принять не могла.

Оставалось только одно. Забыть этого парня, выбросить воспоминания о нем, всё, что было с ним связано, и жить так, словно его не было в моём мире.

- Анжел, ты точно хорошо себя чувствуешь? - поинтересовалась обеспокоенно мама за завтраком. - Ты какая-то потерянная.