За эти два месяца, что я провела с ребятами, я не просто познала другую сторону школьной жизни, но и изменилась сама. Стала больше доверять людям, больше смеяться, больше разговаривать, я полностью открылась изнутри, открыла свое сердце, где на всю жизнь глубоко поселился мой одиннадцатый "А". Я знала, что сколько бы лет ни прошло, какое бы расстояние нас ни разделяло, я никогда не забуду этого времени и всего того, что дали мне ребята. Никогда.

Артем и Марат продолжили исполнять пронзительные слова о школе, а я смотрела сквозь пелену слёз на разноцветные, подобные ярким вспышкам радости, развевавшиеся на ветру воздушные шарики, на букеты в руках учителей, на бантики учениц начальных классов, на огромный плакат у входа в школу, думала о ребятах, о том, что всё заканчивается, и хотела кричать от боли. Плакали все. Даже Саша, которая уверяла нас в том, что глупо и бессмысленно оплакивать расставание со школой. Выходит, её цинизм и холод являлись всего лишь маской, потому что полные слёз глаза этой девушки говорили о том, что внутри она хрупкая, чувственная и очень женственная - черты, которым она никогда прежде не позволяла проявляться. Тогда, стоя на школьной площадке, я впервые увидела слабую сторону многих своих одноклассников, и от этого прониклась к ним ещё большей трогательной и нежной любовью.

Когда же песня "Прощай школа" закончилась, Артем с Маратом под бурные аплодисменты покинули сцену, а мы всё не могли успокоиться. У девчонок под красными, заплаканными глазами оставались следы туши, но в те секунды это не имело никакого значения.

- А кто-то говорил, что ни за что не станет плакать, - услышала я за спиной ласковый голос Андрея. - Так ли?

- Ой, не надо, ничего не говори, - ответила ему Саша дрогнувшим голос. - Сама знаю.

- Не думала, что будет настолько больно, - произнесла справа от меня Вика, вытирая слёзы. - Как будто вместе с этим торжеством из тебя что-то уходит.

- Согласна, Вик, - кивнула я, изо всех сил стараясь перестать плакать. - Словно ты покидаешь берег, где остается твой дом, близкие тебе люди, и плывешь в открытое море, где нет ничего, кроме необъятной пустоты.

- Верно, - улыбнулась Вика сквозь слёзы. - Очень точное сравнение.

- Как же мне будет не хватать этой школьной жизни. Этих стен, нашего класса, - заговорила Карина чуть охрипшим голос, но уже не плача. - Внутри словно дыру просверлили. Нина Евгеньевна, как вы?

Наша классная руководительница плакала не меньше нас. Я представляла, как ей было больно в те минуты. Уходить всегда легче, чем провожать.

- Вроде бы ничего, - ответила она с улыбкой, аккуратно вытерев слёзы. - Нужно бы проще ко всему этому относиться, но не выходит.

- Потому что мы все очень привязаны к друг другу, - улыбнулась Карина. - И было бы хуже, если бы в нас не было никаких чувств и, вместо слёз, мы бы думали: "Какое счастье, что всё заканчивается!".

- Ты права, - кивнула Вика. - Но боль от этого осознания меньше не становится.

- Дорогие выпускники! - заговорил с долей печали, ласковый голос директрисы - Совсем скоро вы выпорхните из домашнего гнездышка, разлетитесь кто куда, начнете взрослую, самостоятельную жизнь. И напоследок хочется пожелать вам главного - счастья и исполнения самой-самой заветной мечты! Поэтому мы приглашаем вас выйти в центр и выпустить в небо этих белоснежных голубей, - с чувствами говорила она, указав на огромную коробку, из которой специально обученные мужчины доставали по одному голубю и протягивали их в руки выпускников. - Загадайте то, о чем вы больше всего мечтаете, и это желание вместе с голубками улетит в небеса! Прошу, ребята, выходите в центр.

В своей жизни я часто загадывала желания, которые нередко сбывались. Когда-то я мечтала о том, чего была лишена: о полноценной семье, о друзьях, о лучшей подруге, любимом занятии. Теперь же у меня всё это было - всё, чего я больше всего желала с самого детства. Однако, с некоторых пор в моей душе поселилась ещё одна большая мечта. Суждено ли ей было исполнится или нет, я не знала. Но в те секунды, когда мы с параллельным классом вышли в центр площадки и под бурные овации выпустили из рук прекрасных голубок, я думала только о ней. О своей несмелой, хрупкой мечте.

- Вот всё и закончилось, - грустно, с блеском слёз в глазах улыбнулась Нина Евгеньевна, ожидая нас на прежнем месте. - С этими голубками вы покидаете детство, ребят.

- Нина Евгеньевна, всё ведь хорошо, - приобняла её Рита, положив голову на плечо. - Как минимум, ещё месяц мы все будем рядом. Да и вообще, где бы кто ни находился, мы всегда будем вместе, так ведь, ребят? - обратилась она к классу.

- Конечно, мы одна семья, - с чувствами произнесла Алина, готовая в любую секунду вновь поддаться воле слёз. - Это не конец.

А между тем ведущие, ученики десятого класса, радостно и живо продолжали программу линейки, дав последнее слово завучу школы, очень строгой, но понимающей, справедливой женщине.

- Дорогие ребята! - говорила она голосом, полным материнской заботы, что не так часто встречалось в наше время среди педагогов. - Время, как вы, наверное, уже для себя отметили, - очень непростая штука. Оно где-то незаметно от нас останавливается, где-то может мучительно тянуться, но когда ты желаешь, как ничего другого, удержать его, подольше насладиться моментом, оно упорхает, подобно тому, как сейчас взлетели в небо ваши голуби. Согласитесь, что последний месяц именно так ускользнул от вас? Я думаю, что многие сейчас смотрят на своих одноклассников и понимают, как многое не успели сказать, не успели сделать, сожалеют о незначительных ссорах, обидах, разногласиях. Ребята, я хочу вам сказать, что наша жизнь на самом деле не такая длинная, как может показаться, поэтому я вам желаю ценить каждое мгновение, ценить друг друга, потому что школьная дружба - это самое светлое, самое вечное в жизни. Поверьте мне. И слёзы, что сейчас блестят на ваших глазах - самые искренние, настоящие. Не нужно их стесняться, - я внимала каждому слову этой потрясающей женщины и едва сдерживалась, чтобы вновь не заплакать. - Совсем скоро ваши учителя и родители будут настраивать вас на экзамены, на поступление. Конечно же, я вам от всего сердца желаю, чтобы все ваши мечты и планы осуществились, чтобы каждый поступил туда, куда рвется его душа, но, ребята, хочу сказать, что самый главный экзамен преподнесет вам жизнь. И всё, чего я хочу, так это того, чтобы вы достойно его прошли. Все мы иногда спотыкаемся, падаем, но важно не сойти со своего пути, не потерять себя в том бешеном ритме жизни, который вас ожидает. Чтобы ни произошло, оставайтесь людьми, ребята! Это всё!

После непродолжительной, но до боли трогательной, пронзительной речи человека, голос которого шёл из самых глубин души, раздались бурные овации. Кто-то вновь плакал, кто-то согласно кивал, кто-то молча продолжал осмысливать смысл сказанных слов, но я была уверена, что абсолютно все глубоко впустили их в себя. Никто не остался равнодушным. Это не было пустое, наполненное красивыми, литературными эпитетами, искусственное наставление, какое обычно бывает на таких мероприятиях. Это было нечто совсем другое.

- А теперь, выпускники, для вас звенит последний, самый важный звонок, который останется в вашем сердце на всю жизнь! - радостно заговорила ведущая, слова которой встретились вновь всплеском живых аплодисментов.

Вот так громко, больно и незаметно прозвенел наш последний звонок. Отныне мы больше не были учениками школы.

Линейка закончилась, площадка стала постепенно пустеть, остались только два наших класса, родители и худощавый, молодой фотограф, делавший кадр за кадром, стараясь ничего не упустить.

- Дочур, Карин, давайте я вас чикну! - вдохновенно произнесла подошедшая к нам с дядей Пашей мама. Она с улыбкой светилась изнутри, но её глаза выдавали и что-то другое. Я не видела, но знала наверняка, что мама плакала. - Какие же вы красавицы! А как станцевали!