- Я люблю тебя.

      В голосе нет дрожи, смущения или робости, он говорит так, как думает и за свои слова готов идти до конца. Слышать в голосе подростка такую уверенность непривычно и дико, неправильно.

Сердце пропустило удар и тут же забилось чаще. Стало тепло и больно одновременно, Глеб почувствовал, что что-то в нем надломилось после этих простых слов.

      - Ну и зря, - спокойно ответил Глеб,- БЛЯДЬ… - послышалось красочное с пола, когда Вик безжалостно скинул мужчину на пол. – Гаденыш мелкий, пиздец тебе!

      Эта матерящаяся куча, не будем уточнять с чем, забралась на диван и оседлала бедра парня.

      - Последние слова? – скептически изгибает бровь, теснее сжимая пальцы на шее совершенно серьезного Вика.

      - Я тебе сейчас что сказал? – попытался подтолкнуть немного туповатого Глеба к ответу Виктор.

      - Что ты по уши влюблен в меня с первой нашей встречи, любишь жесткий секс, приключения на свою обворожительную задницу и когда тебя шлепают. Ничего не забыл? – вполне серьезно спросил Глеб, разжимая пальцы и падая рядом с Виком. Смотреть ему в глаза сейчас было тяжело, почти невыносимо.

      - Ты просто сказочный долбоеб! – восхитился Вик и, подскочив с дивана, стал судорожно одеваться, но дрожащие пальцы отчаянно мешали. Плюнув на все, так и не застегивая ремень, подскочил к окну, распахнул форточку настежь, даже не поежившись от морозного ветра ворвавшегося в комнату, и с третьей попытки прикурив с трудом выдернутую из лежащей на столе пачки сигарету, резко выдохнул дым в форточку. Стало легче.

      Глеб, мысленно посчитав до десяти, встал, не спеша оделся и, подойдя к подоконнику, закрыл форточку, забрал из дрожащих пальцев наполовину истлевшую сигарету и, затянувшись, затушил ее в пепельнице.

      - Глеб, зачем я тебе? – голос тихий и уверенный, но такой обманчиво холодный, что выть хочется.

      - Понятия не имею. Дурная привычка? – как предположение.

      - От вредных привычек можно излечиться, - после этих слов Глеб хохотнул, недобро так, от чего Вик напрягся.

      - К сожалению, не от всех и ты одна из них. Рад?

      - А перефразировать?

      - Я не умею любить, потому что не вижу в этом смысла. Еще вопросы?

      - Почему ты такой долбоеб?

      - Какой есть. Не нравится, дверь там, - и кивок в сторону выхода.

      - А если уйду? - послышался вызов.

      - Найду и сделаю больно, - проникновенный шепот, пробравшийся под самую кожу, заставил замереть на месте. – Если тебя что-то не устраивает – это твои проблемы и мне на них глубоко похуй. Ты сам сделал свой выбор, когда пришел сюда - еще тогда, в первую нашу встречу. Так какого хера тебе еще от меня надо?

      - Мне ехать пора.

      - Вали, - пожал плечами Глеб, поднимая тонкий свитер с пола и протягивая его парню. Как поняли оба, этот разговор ни к чему не приведет.

      Вик неторопливо оделся, прошел в коридор, так же мучительно медленно обулся, словно оттягивая неизбежный момент. Он не хотел уходить, хотел остаться, любым способом навсегда замереть в этом мгновении, но нужно было возвращаться.

      - Вик, давай поговорим начистоту, - предложил хозяин квартиры, держа куртку парня в руках и не отдавая ее ему, даже когда тот протянул за ней ладонь.

      - О чем?

      - Тебе не кажется, что наша ситуация не совсем стандартная?

      - Убери этот издевательский тон, тебе не идет. Обычная ситуация.

      - Да неужели? - оперевшись о дверной косяк, Глеб сполз по нему и вскинул голову вверх. – То, что мы не сможем просто… эм… общаться, это ты думаю, понял. Вполне себе вариант, что иногда мы бы могли видеться, чтобы снять напряжение и …

      - Нет, - слишком эмоционально для одного слова.

      - Чего ты добиваешься? Чтобы я опять послал тебя? – Глеб начал заводиться, понимая, что упрямство пацана доведет их обоих до края.

      - Сам прибежишь потом.

      - Хочешь проверить? - прошипел Глеб, немного склонив голову в бок.

      - Нет, - все то же спокойствие. – Я не исчезну из твоей жизни, так же как и ты из моей.

      - Тогда считай что у нас нет жизней, - наигранно радостно оповестил Глеб, чувствуя, что истерика вот-вот посетит его переполненную впечатлениями голову. Еще так некстати слабость начала давить мертвым грузом.

      - Пускай так. Глеб… - Вик сел перед ним на колени, придвинулся вплотную и прошептал прямо в губы, после накрыл их легким поцелуем и, забрав куртку из ослабевших пальцев, вышел за дверь, осторожно закрыв ее за собой. А Глеб сидел и тупо пялился перед собой, не найдя сил ни встать, ни закричать, ни пережить сказанное. Слова парня бились в голове, не желая забываться, не давая поверить, что это не сон.

      «Я не буду без тебя жить, а теперь сам решай, что делать с нашими жизнями.» - это как маленькая смерть для них обоих, потому, что теперь стало ясно - по отдельности они не смогут, а быть рядом, это значит принять неизбежный конфликт, выйти победителем в котором - невозможно. Глеб так боялся принять, признать эту истину, до последнего не хотел верить, что такое возможно. Ну потрахались, ну разбежались, со всеми случается. Но почему сейчас все зашло так далеко? Почему именно этот мальчишка? И почему хочется не только плакать от безысходности, но и смеяться от счастья? Сумасшествие? Что ж, неплохое дополнение к уже имеющемуся арсеналу…

  Часть 16

      - Видимо сказанное мною ранее не возымело должного эффекта, - Юрий не спрашивал, а констатировал факт.

      - Ты с самого начала повел себя в корне не верно.

      - Заткнись, Яр, без тебя тошно. Как совесть моя, честное слово.

      - Возможно, совести-то тебе и не хватает для полного счастья, - совершенно спокойно парировал его ответ Ярослав, и встав с края стола, на котором сидел всего пару секунд назад, плавным движением переместился на кожаный диванчик в углу кабинета.

      - Возможно, тебе не хватает мозгов, чтобы держать язык за зубами?

      - Вам виднее, босс, - последнее слово сказано с такой издевкой, что даже Юрий, знающий мужчину уже более десяти лет, восхитился его наглостью.

      - Я слишком тебя разбаловал, - подвел он итог, также покидая свое место и присаживаясь рядом со своим заместителем.

      - Я не породистый щенок, чтобы меня воспитывать. Займись лучше воспитанием своего сына, - Яр дернулся в сторону, когда твердая рука легла ему на плечо.