– Что работает?

– Счетчик. Я вам его еще вчера включил, когда встретил двух горилл во дворе, в который вы меня послали…

– Какой счетчик, каких горилл, где наша машина? – спросил Вениамин Ананьевич, меняя тональность.

– Тех, которых вы в засаду посадили, я с ним пообщался и так на вас обиделся, что вам теперь придется заплатить мне за моральный ущерб. Причем дорого заплатить.

– Чего ты несешь? Ты что, щенок, меня шантажировать вздумал? Да я тебя сгною!

– Да, ладно, что вы меня все пугаете, по-моему, лучше в лагере гнить, чем с простреленной головой валяться в мусорном баке. Вы лучше подумайте, что будет, если собственности лишитесь. Это у меня ничего нет, ничего, кроме квартиры, а у вас… Помните, как в Библии говорится: «Не сотвори себе кумира», а если ваши кумиры погорят синем пламенем…

– Дай трубку, идиот, – послышался женский голос. Я его с радостью узнал.

– Здравствуй, Алеша, эта Валентина Ивановна. Алешенька, скажи, пожалуйста, где наша машинка?

– Здравствуйте, Валентина Ивановна, я ее оставил во дворе.

– В каком дворе, Алешенька?

– Вы знаете, я был в таком ужасном состоянии, что адрес не запомнил. Я потом ее найду, когда мы с Вениамином Ананьевичем утрясем наши имущественные дела…

– Алешенька, голубчик, ты знаешь, она нам сейчас очень нужна! – ласковым голосом проворковала милая женщина. – Вспомни, где ты ее оставил.

– Хорошо, Валентина Ивановна, я постараюсь, как только вспомню, тотчас же перезвоню, – пообещал я и прекратил разговор.

– Аарон Моисеевич, пожалуйста, выбросите телефон, а то нас чего доброго, еще запеленгуют.

– Чего им от вас нужно? – поинтересовался Гутмахер, «отключая аппарат и пряча его в карман.

– Свою машину хотят вернуть.

– Эту?

– Нет, на эту я обменял их «Фольксваген».

– Правда? Но ведь это не очень этично… да и где вы нашли такого глупца, который согласился поменять отечественную машину на иностранную!

Я посмотрел на старика, предполагая в его словах подвох или иронию, но он был и вправду удивлен. От такого сермяжного патриотизма я даже слегка прибалдел.

– Вы думаете, что старый «Москвич» лучше нового «Фольксвагена»?

– Ну, я не уверен, что лучше, у немцев всегда была неплохая техника, однако, «Москвич» очень хорошая машина, я сам где-то читал, что его называют «Русским чудом».

– «Москвич» чудом? Когда и где вы это читали?

– Не помню точно, кажется, в семидесятые годы…

– В таком случае, не стану спорить, я в то время только родился. А чем вам не нравятся иностранные машины?

– Я слышал, что они не очень надежные, да и с запчастями, вероятно, большие сложности.

– Это вы тоже в газете прочитали, году в пятидесятом?

– Нет, это я сам предположил.

– Понятно.

– А что, это не так?

– Не совсем. Слышали старый еврейский анекдот: «Хаим, правда, что ты выиграл в лотерею сто тысяч рублей? ». «Правда, но не совсем. Не в лотерею, а в преферанс, и не сто тысяч, а десять рублей, и не выиграл, а проиграл». Так же и с вашим «Русским чудом».

Так за светскими разговорами мы доползли до кольцевой дороги. Я старался держать себя естественно и не показывать, что нервничаю. Шанс, что в такую гнусную погоду автоинспекция выдернет из третьего ряда старенький «Москвич», был небольшой, но все-таки был, и у меня начала слегка подрагивать нога. Как назло, перед постом ГИБДД светофор переключился с зеленого на желтый. Проехать на него было можно, но я подстраховался и остановился точно на «Стоп» линии. Два инспектора, стоящие около будки, равнодушно посмотрели на трусливого чайника и вытащили из транспортного потока дорогую иномарку, продемонстрировав, что у всех должностных лиц в нашей стране в работе существует только свой личный интерес.

Я спокойно сидел, откинувшись на спинку сидения, пока не зажегся зеленый свет. После чего, не торопясь, тронулся с места, Наконец-то мы покинули город и оказались в области, где, я надеялся, у милиции другие ориентиры и ориентировки.