Беру украшение в руки, чтобы добраться до крошечной записки под ним.

«Ты была, есть и всегда будешь моим ангелом. Обязательно вернусь к тебе с победой. Люблю».

Остатки стучащего в груди органа в очередной раз разорвались. Оказывается, получать подобные презенты с того света, больно до ужаса.

- Я тебя тоже люблю…

Целую цепочку и вешаю себе на шею. Этот ангел всегда будет со мной. Это МОЙ ангел, МОЙ Макс. На минуту погружаюсь в прошлое, в один из дней ледникового шоу, в котором мы с Максом выполнили номер в костюмах ангелов. Как только все это со мной началось, я часто вытаскивала из памяти это выступление. Белоснежные крылышки безумно смешили меня, а Макс не без удовольствия старался включить в наше выступление наибольшее количество поддержек - «Ангелы должны летать, не правда ли?». Тогда мы смеялись. Как же все это было весело. Мы даже фотографии в сеть с этой передачи выложили, уж больно мы были очаровательны в милых костюмах с хорошенькими белоснежными крылышками. А сейчас…

Все что у меня осталось на сегодняшний день - это травмированная психика, изуродованная спина, и память о тех днях, которые никогда не вернуться.

Спина…

                                Глава 29

Целуя кулон, отпускаю его. Он удобно ложится мне в ложбинку между грудей. Я хотела увидеть спину с тех самых пор, как проснулась после операции, и только теперь этот момент настал.

Снимаю с себя куртку и футболку, с бинтовым «корсетом» решаю разделаться в ванной. Джинсы остаются при мне, слава богу, ниже пояса ничего не выросло, хотя последние несколько дней я отчетливо чувствую ягодицами чье-то постороннее касание. Правда это происходит только когда я в кровати, в одном нижнем белье.

В квартире невыносимо душно. Кислород, кажется, здесь умер лет сто назад. Раздвигаю занавески, широко распахиваю окно, в нос тут же ударяет приятный запах дождя и свежести. За окном все так же льет. Может быть на небесах тоже есть моря и реки и кто-то случайно перевернул одно из? Если мне повезет, совсем скоро я могу это узнать. Хотя вряд ли. Самоубийце путь на небо заказан. Ну и пусть.

Вобрав в себя полную грудь свежести, иду в ванную.

Зеркало исправно транслирует все прелести моего измученного жизнью лица. Кажется, у меня появилось несколько морщин, первых, в не такой уж и долгой жизни.

Глаза все такие же пустые, лицо серое, губы пересохшие, волосы хоть и вымытые, Алия вчера настояла, но толку от этого мало, они все равно выглядят хуже, чем самый дешевый парик.

Провожу ладошкой по лицу. Бессмысленно касаюсь лба, глаз, носа и скольжу по губам. Раньше Макс любил так делать. Он говорил, что у него очень чувствительные нервные окончания на пальцах и так он запоминает меня до мельчайших подробностей. Он говорил, что когда мы не вместе, он легонько прикрывает глаза и проводит рукой по воздуху, а ощущает в нем меня. Он говорил, что благодаря подобному дару, ему не страшны расстояния в сотни и тысячи километров, которые иногда разделяют нас. Он говорил что я, навсегда не только в его сердце и душе, а еще на кончиках пальцев. Но это было так давно… Вспоминать меня нынешнюю, ему вряд ли захотелось бы.

Резко отвожу в сторону глаза. Я сама себе противна. Как так все вышло? Почему это все произошло со мной? Наверное, на эти, и сотни других вопросов не дающих покоя, мне не суждено получить ответы. Ладно. Пусть так и будет. Какая теперь разница. ИХ больше нет, а значит, я спокойно могу отправиться к Максу. Принято считать, если люди любят друг друга по-настоящему, они обязательно встретятся в любом из миров.

Не торопливо принимаюсь снимать свой «корсет». Раз, два, три, четыре, пять… Господи, да Алия потратила на меня не менее ста метров бинта!

Сбиваюсь со счета в самом конце. Несколько последних мотков падают на кафельный пол. Хочу стать к зеркалу боком, но не успеваю.

Огромных размеров крылья расправляются за спиной слишком неожиданно. Они заполняют собой практически все пространство. Они стали еще прекраснее и излучают едва уловимое свечение. А еще, их размер уже не полметра, и даже не метр. В расправленном виде мои крылья не мерее полтора метров каждое. От подобного зрелища мне делается не хорошо.

- НЕ-Е-Е-Е-Т!!!!!!!! - я поворачиваюсь к зеркалу спиной и ясно вижу два гигантских отростка торчащих из моей спины, но абсолютно не ощущаю их тяжести. - Этого не может быть… Этого не может быть… БЫТЬ-ЭТОГО-НЕ-МОЖЕТ!

Выбегаю в коридор на одной из стен в котором тоже висит пусть не такое большое, но все же зеркало. Возможно, в ванной слишком спертый воздух, поэтому мой мозг выдал галлюцинацию.

Коридор. Зеркало.

- Нет, не может этого быть!

Комната - шкаф - зеркало.

- Это не возможно! Это не возможно, не возможно, не возможно…

Все зеркала моей квартиры упорно транслируют одно и то же. Да что там зеркала, я чувствовала ИХ так же отчетливо, как собственную голову на плечах. Хотя, не счет головы я уже не уверена. Может проводя свою операцию доктор Шульц задел мне мозг? Это, по крайней мере, более реальное и правдоподобное объяснение подобному зрелищу.

Страх. Непонимание. Ужас. Паника. Смех. Истерика. Слезы. Ненависть.

В моей голове смешалось все. Мой рот выдает странные звуки - помесь смеха, икоты, хрюканья, всхлипывания. Мне никогда не доводилось встречаться с сумасшедшими (если не считать Полину), но почему-то в эти минуты мне кажется, что они выглядят приблизительно так, как я сейчас. Не всегда, конечно. Думаю, в минуты обострения.

Ношусь по квартире от одного зеркала к другому, будто буйно помешанная, пока не валюсь на свой любимый ковер. Чтобы лишний раз поверить собственным глазам, касаюсь ИХ. Я чувствую шелк перьев. Мои пальцы ИХ чувствуют, а не верить еще и им, у меня нет оснований.

Больше не кричу, не плачу, не смеюсь, только слушаю противное:

Этого не может быть… этого не может быть… этого не может быть… - в голове.

Я видела свои фото «ДО»  и «ПОСЛЕ». Я видела ИХ отделенными от меня так же четко, как сейчас вижу ИХ снова у себя на спине. Я чувствовала послеоперационную боль. Меня осматривал после операции доктор Шульц. Мне по несколько раза на день Алия делала перевязки. Эти люди не могли не заметить крылья размером с себя. А как же шрамы и восторженные слова по поводу их заживления?

Лежу, как обычно, подтянув колени к груди. ОНИ смирно лежат рядом.

Минута, две, три…

Я могу пролежать так до бесконечности, до крайней точки, до исхода. Но это слишком длительная смерть. Что мешает шагнуть с карниза? Ничто не мешает. Пусть я стану делом номер «666», хуже точно не будет. Тем более, весь мир и без того уже знает о существовании по соседству такого урода как я. Что ж, видно не избежать мне клинических исследований и бесконечно долгих лабораторных опытов, пусть даже после смерти. Так и вижу, как над моим трупом столпилась стая докторов, профессоров, журналистов, и каждый хочет быть первым, кто раскроет великую тайну мутации.

- Нет! Черта-с два! - с этими словами испуганно вздрагиваю от слишком неожиданного раската грома, где-то совсем близко, быть может на моем балконе. - Я не буду крысой, не буду, не буду!

Иду в ванную. Отрезаю кусок шланга от стиральной машины. Вооружаюсь ведром. Набрасываю куртку. Шагаю за дверь.

Лифт. Улица. Автомобиль.

В этот раз бог миловал - стервятники разлетелись собирать другую сенсационную информацию. Спасибо дождю, он сыграл в этом не последнюю роль.

Ставлю ведро у машины и быстро открываю бак. Просовываю в него шланг. Отсасываю. Чувствую приток бензина ко рту. Наполняю ведро горючим доверху.

- Никому не достанется от меня даже кусочка.

Шагаю обратно в дом.

План родился и созрел в голове в сжатые сроки, я от него не в восторге, но другого выхода не вижу. «Лучше ужасный конец, чем ужас без конца». Эти слова принадлежат не мне, но я готова подписаться под каждым из них.