Харт плохо помнил злополучного кортэга, зато бесстрастный голос тысячника Черных Дознавателей отпечатался в памяти достаточно четко…

* * *

Кул‑Березг долго и подробно рассказывал о свободных маркитантах, стоявших лагерем неподалеку от злополучной фаррады. Склады "вольников" оказались забиты мешками с мукой и солониной. Казенные печати с тех мешков срезали настолько небрежно, что сомнений в их происхождении не возникло. Понятное дело, маркитанты продавали сотникам продукты втридорога. И само собой, при виде пыточного мастера устрашенные торговцы начали дружно указывать на того, кто им сбывал товары по бросовой цене и кто требовал потом "долю со сделок".

‑ Известный род, ‑ шепнул хмурому Бьер‑Рику кто‑то из сидящих рядом акихаров. ‑ Старый и почтенный. Этот позор…

‑ Вор! ‑ бросил Бьер‑Рик громко. ‑ Что ты скажешь нам в своё оправдание, ублюдок?!

‑ Ублю… док?! ‑ обвиняемый, доселе молчавший понуро, задохнулся от возмущения. ‑ Вор?! Ты украл половину Долины, а меня называешь вором и ублюдком из‑за двух мешков зерна!

Хорл медленно поднялся с места, мрачный, будто грозовая туча. В сторону притихших акихаров, сидящих по левую руку, он не смотрел, но весь его вид словно говорил: "Слушайте, слушайте, как слушаю я… И давайте же, поддержите его, крикните, что он прав! Ну, хоть кто‑нибудь!…"

‑ Ты… Ты…

Бурш‑кортэг вдруг поперхнулся своей гневной тирадой и с каким‑то отчаянным испугом уставился на молчащих фэйюров. Родовитые прятали глаза. А в глазах окаменевшего лицом хорла разгоралось ледяное пламя Шарвала.

‑ Ты!… ‑ рука, вытянутая в сторону Бьер‑Рика, задрожала. ‑ Ты не смеешь!…

Тот ничего не ответил. Пламя в его глазах погасло, зато вспыхнули нестерпимым голубым сиянием ладони, из них выкатился плюющийся искрами клубок лилового огня и метнулся к разинувшему рот бурш‑кортэгу. Обреченный фэйюр еще успел вскрикнуть от ужаса, а потом шаровая молния ударила ему в грудь. Послышался громкий сухой треск и яркая вспышка ослепила собравшихся на площади. Харт успел предусмотрительно прикрыть веки, а потому видел, снова открыв глаза, как рухнул на каменные плиты дымящийся труп проворовавшегося акихара.

‑ Виновен, ‑ процедил сквозь зубы Бьер‑Рик, потом развернулся и молча ушел с площади. Впервые он наглядно продемонстрировал своим ближникам, что слухи о его занятиях с издарами ‑ нечто большее, нежели просто слухи. И демонстрация оказалась более чем эффектной. Впервые на памяти многих поколений обитателей Долины правитель Арка оказался наделен столь значительным Даром. Слухи об этом неминуемо должны были вскорости распространиться по всей Долине, вселив во многих простых фэйюров страх, граничащий с суеверным.

* * *

‑ Стоило ли тогда при всех открывать свою силу? Предупрежденный противник опаснее пребывающего в неведении.

‑ Не начинай снова, Серый. Всему свое время. Время прятать меч под плащом и время показывать его врагу. Иногда напугать бывает не менее надежно, чем просто убить.

‑ Убить всегда надежнее. Мертвый противник уже не противник.

‑ Выпей лучше, ‑ хмыкнул Бьер‑Рик, снова берясь за кувшин с "Эхом Мардкьега". ‑ Если уж я вынужден принимать дары этого жирного червя Тервал‑Раха, почему бы мне не получить хотя бы небольшое удовольствие? Давай, я сейчас позову Бьорналь и мы втроем напьемся до беспамятства.

Глаза хорла наполнились подозрительным шалым блеском. Две выпитые чаши давали о себе знать.

‑ Ты когда‑нибудь напивался самым дорогим в Долине бьяни?

‑ Не приходилось.

‑ Тогда сегодня тебе представится такая возможность.

‑ Я равнодушен к хмельному.

‑ Ты, ронтова кровь, ко всему равнодушен. А как насчет женщин? Бьорналь, радость души моей, зайди к нам!

Харт взглянул на появившуюся из‑за полога фигуру… точнее ‑ фигурку. Девушка и впрямь была красива, хоть ее красота и показалась бы многим знатным фэйюрам слишком "простой" ‑ в ней не хватало утонченности, вычурности, точеной хрупкости, зато хорошо ощущалась жизнь. К тому же сейчас на Бьорналь было накинуто лишь что‑то легкое и воздушное, почти не скрывающее великолепие гибкого женского тела.

Недовольство в зеленых глазах никуда не исчезло, только несколько смягчилось. Впрочем, теперь к нему добавилась настороженность. Девушка мягко опустилась рядом с Бьер‑Риком.

‑ Достойный сарбах собирается похитить моего хорла?

Она смотрела прямо. Ее взгляд походил на прямой укол кинжалом. Открытый, незамысловатый удар, без всяких ухищрений и подготовки. Харт не посчитал нужным ни парировать, ни бить в ответ, он просто уклонился… промолчал. За него ответил сам хорл.

‑ Сарбах не собирается меня похищать. Он собирается пить вместе с нами. До утра.

‑ Утром я должен быть в седле. Иначе мне не поспеть в Фельтонг за два дня.

‑ Если у тебя, Серый, зудит мчаться куда‑то спозаранок, я держать не стану. Но сейчас ты никуда не денешься. Считай это приказом.

‑ А хорлу самому не нужно завтра у моста вдохновлять солдат на битву?

‑ В Яму битву! Завтра ничего интересного не будет. И послезавтра ‑ тоже. Укрепляемся на берегу, подвозим камнеметы, подтягиваем силы. Поэтому завтра я не собираюсь даже выходить из дома. Буду предаваться порокам. Ронтова кровь! Мне приписывают множество пороков, так могу я хоть один день отдать им себя на растерзание?!

‑ Тогда начнем? ‑ Харт поднял чашу с самым невозмутимым видом. ‑ На моей родине принято пить за здоровье хозяина до дна.

‑ Знаешь, чем ты мне нравишься больше всего, сарбах? Тем, что тебя трудно озадачить. Это очень редкое качество… и очень опасное. Для твоих врагов.

‑ У меня нет врагов, ‑ бросил Харт, опуская уже пустую чашу. ‑ По крайней мере, достойных считаться врагами.

‑ Рука зажила? ‑ как бы невзначай поинтересовался Бьер‑Рик. ‑ А бок?

‑ Побаливает еще иногда, ‑ признался Серый, ‑ но не мешает. Только он все равно мне не враг. Ему просто очень везет.

‑ Скажи лучше, что ты его попросту недооценил.

‑ И это тоже, ‑ Харт, поколебавшись всего мгновение, кивнул. ‑ Но в следующий раз я буду готов лучше.

* * *

Всё же им не дали догулять до утра. После полуночи осаждённые сделали вылазку, доказав, что их ещё рано записывать в загнанные звери. Воспользовавшись разыгравшейся метелью, большой отряд бракальцев сумел подобраться по льду к самому берегу. Они ворвались на позиции батареи осадных камнеметов, отбросили и частью перебили их обслугу, а затем подожгли машины, облив их горючим маслом. Мгновенно протрезвевший Бьер‑Рик не сыпал проклятьями, но когда хорл в сопровождении Харта примчался на берег, вид у него был такой, что в глаза ему старались не смотреть. Бой затих так же быстро, как и начался, бракальцы отступили с потерями, но пять тяжелых камнеметов спасти было уже невозможно. Глядя на огромный костер, в который превратился "Маленький Любовник", Серый очень ясно осознал, что война еще не закончена. И что‑то ему подсказывало, что главным противником в этой войне будут даже не бракальцы, сидящие за стенами последнего своего оплота и с отчаянным мужеством обреченных готовящиеся разменивать свои жизни на жизни северян и их союзников.

Бьер‑Рик нахохлился в седле, похожий на больщую хищную птицу, крылья его плаща трепал снежный буран, а в левой руке правителя Арка поблёскивало нечто маленькое и круглое, бросающее в ночь быстро гаснущие цветные блики. Тихо подъехала Бьорналь, что‑то спросила ‑ ветер унёс слова. Хорл не ответил, молча развернул спира и поехал прочь.

У глядящего ему вслед Харта украдкой царапало душу какое‑то скверное предчувствие.