Начальник городского управления Малахов взял дело под личный контроль, и сейчас сыпал бранью, раздавая приказы направо и налево. Если с Артуром Коневым что-то случится, ему не сдобровать. И шикарных подарков к Новому годы и Дню милиции можно больше не ждать.

Звуки милицейских сирен наполнили улицы города.

Виктор вскочил со скамейки, когда услышал первый выстрел. Тут он торчал уже полтора часа, стараясь отслеживать всех входящих и выходящих из офиса по адресу Карла Маркса 21. Надеялся застать и самого Павла, которого не знал в лицо, но надеялся вычислить по поведению охранников.

Сухов не стал падать на землю, как поступило подавляющее большинство людей, находящихся в зоне огня, но все же пригнулся и бегом двинулся к газетному киоску. Стреляли именно оттуда: его профессиональный слух давно был сориентирован на мгновенное обнаружение источника неприятностей.

Не успел он сделать и пяти шагов, как мощная автоматная очередь прогремела с противоположной стороны, из района типографии. Виктор на секунду замер, но продолжил путь к киоску, до которого оставалось не более двадцати метров.

В это время очнувшаяся охрана попыталась сориентироваться. В этом особенно преуспел сам Елисеев, который выходил из офиса вслед за Павлом и едва успел нырнуть внутрь, когда прогремел первый выстрел.

Пятеро бойцов устремились к типографии, где только что веселился автомат. Еще пятеро по указанию Елисеева обратили взгляды в сторону газетного киоска. В этот момент все увидели пригнувшегося мужчину с пистолетом в руках, который двигался в том же направлении. Разбираться никто не стал, пять пистолетов дружно заговорили, но Виктор уже умудрился нырнуть за киоск.

Он только успел отереть лоб, как выстрел из киоска прошил стену у него над головой.

— Твою мать, — выругался Сухов всаживая пулю за пулей в двери из тонкого железа.

Внутри кто-то застонал.

Виктор сильно толкнул дверь, и с поднятым оружием застыл на пороге. Зрелище его впечатлило. Везде были разбросаны ошметки свежей прессы. На полу лицом вниз лежала женщина со связанными за спинной руками, очевидно работник киоска.

Стрелок держался за простреленный бок, лихорадочно пытаясь перезарядить двуствольный обрез.

Лежать, — Виктор с силой ударил ногой по обрезу, тот отлетел и упал возле киоскерши, отчего она пронзительно застонала, едва не проглотив кляп.

Виктору нужно было время, чтобы сообразить, что к чему, но тут как раз знакомые пять стволов стали поливать киоск градом свинца.

Сухов трижды выстрелил через открытое окошко и упал на пол, увлекая за собой раненого.

— Слушай, ситуация такая, что я сейчас на твоей стороне. Во всяком случае, я не с младшим Коневым. Надо уходить, пока нас здесь не похоронили. Понял?

Парень кивнул. Только сейчас Виктор разглядел его лицо. Бледное, челка сбилась на лоб, тонкие правильные черты, совсем еще мальчишка. И зачем они в таком возрасте лезут в опасные передряги. Виктор мысленно усмехнулся. Сам —то он пошел воевать по контракту в двадцать три года.

Но сейчас времени на выяснение обстоятельств не было. Преследователи, умолкнувшие было после ответной стрельбы, снова открыли прицельный огонь, вышибая оставшиеся куски стекла из разгромленного металлического убежища.

— Отходим к реке, один бежит, другой прикрывает, ясно?

— Да, — парень был готов слепо повиноваться любому, кто сможет вытащить его из этой передряги. Он только теперь понял, во что вляпался из-за своей неразделенной любви и глубокой детской обиды.

— Тебя как звать?

— Женя.

— А меня Витя, помчали.

Они выбежали из киоска, оставив изнывающую от страха продавщицу, и тихо двигались, стараясь раньше времени не попасть на глаза преследователям.

План Сухова прост: добраться до набережной, по мосту пересечь реку и раствориться в многочисленных зеленых насаждениях парка имени Гагарина. Такой путь медленным шагом займет минут десять. Они будут бежать, параллельно отстреливаясь и рискуя напороться на патруль. Но больше деваться некуда, кривая почти завела в тупик.

— Уходят, -заорал один из преследователей. Женя с перепугу выстрелил из обреза, и неожиданно попал. Охранник охнул и повалился на землю. Остальные чуть поотстали, и теперь продолжали свой путь кто ползком, кто в низком приседе.

— Давай до тополя, потом я.

— Хорошо.

Женя бросился бегом к одинокому тополю, а Сухов стрелял с колена, не давая врагам подняться .

— Готов, — Женя уже укрылся за тополем, готовый прикрывать своего неожиданного компаньона.

Виктор побежал спиной вперед, и улучив момент, продырявил еще одного охотника. Оставшиеся трое в ответ не стреляли, видимо резко начав ценить жизнь, которую так глупо подвергли опасности их товарищи.

— Уходим оба спиной вперед, — продолжал командовать Виктор.

Преследователи не вставали. Несколько пуль полетели в их сторону, но далеко от цели. Они удалялись.

На мосту Виктор заорал:

—Втопили до парка.

Они побежали, один собранно и легко, другой задыхаясь и смешно размахивая обрезом.

И во время перестрелки, и сейчас Виктор краем глаза замечал перепуганных прохожих, которые шарахались от них в разные стороны, как от привидений.

Наконец они забежали в широкий парк с множеством участков, густо засаженных соснами, с большим прудом и красивыми аллеями.

— Сюда, — Виктор увлек Женю в один из сосновых уголков, продолжая быстро пробираться между деревьями.

— Постой, я больше не могу, бок.

Только сейчас Виктор вспомнил, что ранил парня.

— Сейчас я тебе помогу, давай сюда, — он помог Жене присесть на усыпанную сухими иголками небольшую полянку, со всех сторон скрытую кустарником. Здесь в изобилии валялись шприцы и пустые бутылки: очевидно экстремальная молодежь облюбовала это уединенное местечко для своих посиделок.

Он скептически посмотрел на большое красное пятно, расплывающееся по белой футболке.

— Закати футболку.

Женя попытался медленно закатить футболку и застонал от боли. Пропитанная кровью ткань прилипла к ране и отдиралась со страшными мучениями.

— Не так, резко надо, — Сухов дернул футболку вверх. — Вот, сейчас.

Он достал носовой платок и приложил к простреленному боку.

— По —моему ничего страшного, пуля сначала прошла через жесть, а потом уж тебя достала. Внутренности вроде не задеты, — Виктор внимательно смотрел на пулевое отверстие с другой стороны. — Хотя тебе видней. Внутри ничего не болит?

— Вроде нет, — к голосу Евгения добавилась хрипотца, — шкуру только печет сильно.

— Ничего, шкуру залатать можно, а вот печень новую не купишь.

— Приложи платок и прижми покрепче. Больше крови терять нельзя. Слушай, нужно отсюда валить, пока нас не нашли. Ко мне нельзя, я на квартире живу, у тебя как с жилплощадью?

— Нормально, — Женя старательно зажимал рану платком. — Я с бабушкой живу, она сейчас у сестры в Питере, поехали ко мне.

Виктор аккуратно протер свой ПМ рукавом рубашки и сунул в кучу источающих лесную свежесть иголок. Затем он взял обрез и повторил с ним ту же процедуру.

— Не опасно без оружия оставаться? — с оттенком недоверчивости спросил Женя.

— Ты что, а если попадемся ментам? Так хоть можно прикинуться случайными жертвами, будут наши слова против слов охраны. А если возьмут с оружием в руках —хана.

Женя устало повесил голову, согласившись с этими бесспорными доводами. Поддерживая своего нового знакомого, Виктор медленно пошел в сторону трассы, осознавая всю опасность таких действий, но одновременно беря во внимание состояние раненого.

Батурин внутренне ликовал. Скорее всего Павел мертв. Да еще и стреляли в него с нескольких точек. Теперь надо уходить. Интересно, как там дела у пацанов? — Все эти мысли быстро пролетали по извилинам его мозга, а тело уже спрыгивало с крыши во внутренний двор типографии. Отсюда можно попасть на тихую, несмотря на близость к центру города, улочку, которая ведет в район высотных панельных коробок, где легко затеряться. Но действовать нужно осторожно.