— А вот тут не так просто. Слишком уж явно все делается. Глеб не рискнул бы так медлить, скоре убирал бы верхушку — тебя, Павла. Ему смысла нет подставляться и рисковать.

— Он может меня провоцировать на открытый конфликт, чтобы потом выставить нас зачинщиками. Тогда чужие к нам соваться не станут, слишком неопределенная ситуация.

— И так может быть. — Елисеев не любил мудрить с начальством, и думать любил наедине со своими профессиональными качествами.

— Да. И еще. Ты помнишь, Глеб к моей Юле клеился? — Артур спокойно мог посвятить Евгения Петровича в семейные подробности. Елисеев попадал в разряд друзей, которые не только на тебя работают, но и искренне любят. Юлю бывший КГБшник просто обожал и всегда баловал разными оригинальными подарками.

— Да. Ты его вроде красиво тогда отшил, не обижая.

— Я так же считал. Но с дня первого убийства кто-то ночью подбрасывает ей розы под порог. Сначала одну, потом две, потом три. Сколько трупов, столько и цветов. Вот тогда я еще раз подумал о Глебе.

— Да, если тут замешана любовь, то логические объяснения искать трудно. И все равно мне не верится, что это Винограда рук дело. Уже бы кто-нибудь в городе про это прознал. Все их исполнители, они ж, как на ладони. — Елисеев не стал расстраивать Артура, хотя новая информация вселила в его сердце большую тревогу.

— А если залетные? Сам говоришь, чужак-профессионал появился. Кто может гарантировать, что он один такой. А может и драку специально с Глебовскими устроил, чтобы подозрения в их связи от себя отвести.

— Вряд ли, ему вообще смысла нет светиться.

— Это если его никто не засек. А если он успел где-то мелькнуть, то лучше сразу сделать профилактические шаги. — Артур в отличие от Елисеева не обладал высокими навыками психотренинга. Он вцепился в свою версию и подсознательно искал аргументы в ее пользу. Евгений Петрович, когда раскручивал такие сложные головоломки, всегда становился в позицию наблюдателя, ни к чему не привязываясь и все замечая. КГБ имело свои наработки во всем, что позволяет эффективно управлять людьми и явлениями.

— Мы его ищем, опрашиваем всех, кто занимается распределением жилья. Гостиницы, притоны, фирмы недвижимости, частников. Но времени мало было. Постараемся сработать оперативно.

— Хорошо. — Разговор перешел на тему предстоящей встречи.

— Я обзвонил приглашенных. Будут все, кроме Леши из Белгорода. У него там перевыборы губернатора, боится, что без его присутствия могут не того избрать.

— Ничего. Леша не самый важный из гостей.

— Точно. Ты продумал охрану?

— Во-первых все приедут со своими ребятами. Кроме того, я выделяю двадцать человек на «Гостиный двор», пятерых лично тебе, троих Павлу. Еще десять человек в резерве. Будут дежурить в Пашином офисе, оттуда в любую точку города удобно добираться. Если где-то начнутся непредвиденные события, они быстро разберутся. Все официально работают в нашей фирме. У всех есть право на ношение огнестрельного оружия. Вы с Пашей поедите до ресторана в бронежилетах. Внутри снимите.

— Нужно обязательно Юле охрану выделить. — С мерами безопасности Артур никогда не спорил, доверяя специалисту.

— Сделаем, пошлю двоих надежных ребят. Вообще-то ей неплохо бы у тебя в доме отсидеться, пока все не уляжется. Охрана не умеет чудеса творить.

— Придется научиться. Не могу я ее дома запереть, ты же знаешь Юлькин характер.

— Да, — Елисеев усмехнулся, -рисковая девчушка, вся в отца пошла. Она так и гуляет с прокурорским сыном?

Артур поморщился.

— Гуляет, мои нравоучительные беседы на нее не действуют.

— Ну ничего, — Елисеев утешительно похлопал Артура по плечу, — может оно и к лучшему.

— Все может быть, — Артур философски развел руками.

— Ну хорошо, я поехал работать. Каждые два часа буду тебе звонить, докладывать обстановку. Последний доклад сегодня в одиннадцать ночи. Первый завтра— в девять утра. Если будет форс-мажор, разбужу, не обессудь.

— Да чего уж там, я и сам вряд ли усну.

Провожая до двери Евгения Петровича, Артур еще раз убедился, что никому из своих подчиненных зря денег не платит.

Звонок, объявивший окончание второй пары, принес облегчение. Студенты юрфака дружной гурьбой устремились к выходу. Одни торопились в столовую, другие— в курилку. Третьи вообще собрались побыстрее свалить из института, переутомившись от таких сложных предметов, как криминалистика и адвокатское дело.

Юля Конева нашла глазами Романа и устало улыбнулась ему. Он кивнул головой в строну выхода. На парах они не сидели рядом, хотя их отношения не были секретом для однокурсников. Просто близость любимого человека настолько вырывала из реальности и погружала в мир сладких грез, что усвоить материал было невозможно.

Рома подождал, пока Юля выйдет из аудитории, и взял ее за руку.

— Ну как, что нового?

Разговаривая с ней Роман пытливо заглядывал в бездонные, голубые глаза своей возлюбленной. Выражение его лица напоминало мордочку щенка, готового по одному движению хозяйки устремиться за палкой.

— Отец злится. У него неприятности. Тут еще третье убийство. Не знаю, что происходит, но чувствую опасность. За отца переживаю.

— Да ты не нервничай, он же человек авторитетный. — При этом слове он испуганно посмотрел на Юлю, но по ее утомленному выражению лица понял, что сегодня она точно не будет цепляться к словам. Да и вообще она этим занималась не так уж часто для молодой девушки.

— Мало авторитетных людей на кладбище лежит? И те трое, друзья семьи, они тоже были авторитетными, уважаемыми людьми.

— У твоего отца охрана. Они его прикроют в любом случае. — Рома сам испугался от ее слов, но не за Артура, а просто так.

— Рома, не успокаивай меня, сама не маленькая. Лучше скажи, как там твой папа, все также сурово относится к любви отличника из хорошей семьи к дочери бандитского авторитета?

— Зачем ты так. —Ромино лицо вытянулось, на глаза навернулись слезы. Но он тут же сделал над собой волевое усилие и заговорил твердо и жестко.

— Я тебе сочувствую, стараюсь помочь, как могу, а ты мне такие вещи говоришь. Мой отец нас не понимает, также как и твой. Кто я для него? Сопливый прокурорский сынок без постоянного источника дохода.

Неожиданно Юля тяжело вздохнула и обняла Романа.

— Прости, Рома, я сама не своя от всех этих происшествий. Ты же знаешь, что я тебя люблю, и никто нас не разлучит.

Радочин улыбнулся.

— Я тоже, Юленька, тебя люблю. И плевал я на всех, кто хочет нам помешать. На парах останемся, или поедем к нам?

Юля задумалась. Учиться в такой момент она все равно не могла, домой появляться тоже не очень хотелось. Она посмотрела на добрую Ромкину улыбку и поцеловала его в уголок губ.

— Поехали, — сказала она шепотом.

Крепко обнявшись и никого не стесняясь, пара вышла из здания университета.

Буран пришел на свалку пешком. Свою машину он оставил на платной стоянке в трех кварталах отсюда. Сможет ли он еще раз проехать на ней, неизвестно, но под надзором целее будет.

Собственно свалкой этот пустырь изначально не был. Когда-то, еще в застойные времена здесь собирались строить детскую площадку, но что-то не сложилось. Вместо этого, чтобы хоть как-то успокоить возмущенных жильцов, на пустыре поставили четыре мусорных бака, а проблема вывоза мусора в районе частных застроек существовала всегда.

Прошли годы, один режим пришел на смену другому. Одной из первых ласточек нового времени стали задержки с вывозом мусора из упомянутых контейнеров. Но несознательные жильцы, видимо считали себя в полном праве выбрасывать мусор столь же регулярно, как и до перестройки. Кучи стали накапливаться, постепенно усыпая своим разнообразным содержимым весь пустырь.

Потом, в годы повальной сдачи металлолома не по партийно-комсомольскому призыву, а чтобы заработать на бутылку, кто-то упер контейнеры, и свалка официально вступила в свои владения.