– Но меньше, чем он – на расшифровку, – пояснил Серов. – Реверс-инжиниринг в сложных запутанных случаях обходится дороже, чем создание с нуля. А уж запутать мы постарались...

   Хрущёв усмехнулся.

   – Нормально. Можно ещё слить информацию, что во время раскопок в Александрии нашли часть коллекции книг из античной Библиотеки, случайно уцелевших при пожаре, и там тоже были такие же тексты. Или какие-нибудь другие.

   – Ну, да, как вариант, можно, – согласился Иван Александрович. – Мы продолжаем работу, придумываем новые версии, делаем новые «подтверждающие улики» для уже запущенных. Кстати, археологи порадовали. Помнишь, была информация про город на Южном Урале, Аркаим?

   – Да, было такое, помню, – припомнил Никита Сергеевич.

   – Нашли его. Сначала проверили военные карты, в прошлом году как раз топографы проводили съёмку того района для уточнения карт, и Аркаим на эти карты попал. И не только Аркаим. Там около двадцати подобных поселений на относительно компактной площади, примерно 350 километров в диаметре.

   – Ты его хочешь тоже Даллесу подсунуть, как возможный «источник информации» ?

   – Нет, насчёт Аркаима у нас задумка получше есть, – усмехнулся Серов. – Это слишком ценная находка, чтобы её в качестве дезы использовать. Его надо по-умному раскрутить. Сейчас ничего рассказывать не буду, пока не готово. Думаем ещё.

   – Хорошо, – Хрущёв кивнул. – Меня держи в курсе. Я пока, если спросят репортёры, ничего не слышал.

   1 апреля 1958 года газеты опубликовали Постановление ЦК КПСС, правительства и профсоюзов, вводившее в действие решение о переходе в особо тяжелых цехах на шестичасовой рабочий день. Пока только в металлургии, химии, всех, кто занят на вредном производстве, и в некоторых других отраслях промышленности. 7-часовой рабочий день был введён ещё в 1957 году (АИ, в реальной истории 7-часовой рабочий день был введён в 1958 г этим же постановлением), причём введён с боем – этому яростно сопротивлялись Госплан, Госкомтруда и основные промышленные министерства. С 1960 г Хрущёв предполагал перевести всё народное хозяйство на пятидневку, дать народу два полноценных выходных – субботу и воскресенье.

   Постановление также предписывало уменьшать разрыв между высоко-- и низкооплачиваемыми работниками, повышая тарифы последним.(Реальная история) Однако, чтобы передовики производства не теряли мотивацию к ударному труду, их решено было поощрять различными льготами за счёт общественных фондов потребления – бесплатными путёвками, квартирами, автомобилями, мебелью и бытовой техникой за счёт профсоюза и т.п. Само повышение зарплат тоже проводилось аккуратно. (АИ)

   – Нельзя, чтобы получилось, как в протоколе собрания из анекдота: «Если ты передовик производства – получи премию 300 рублей, а если лодырь – получишь премию, как положено лодырю – 250 рублей», -пояснил свою позицию Никита Сергеевич в интервью Центральному телевидению. – Сокращать разрыв в оплате между малооплачиваемыми трудящимися и руководством необходимо, но этот процесс нельзя превращать в уравниловку. Если между передовиком и лодырем 50 рублей разницы – это, товарищи, не социализм получается, это пи... Гм... Ну, вы поняли.

   – Высокая оплата стимулирует работника добиваться большего, учиться, расти профессионально, – Если у нас инженер будет получать столько же, сколько рабочий, а учиться на инженера надо 5 лет, и учиться там ой как непросто, я это не понаслышке знаю, у меня сын – инженер, то кто у нас тогда в инженеры пойдёт? А без инженеров, без учёных – страна скатится обратно в средневековье!

   В тот же день, 1 апреля, по традиции снизили цены на несколько наименований товаров. Шаг откровенно популистский, но срабатывающий безотказно.

   С момента начала работ по анализу рабочих тетрадей профессора Лентова, прошло около года, и Хрущёв поинтересовался у академика Келдыша, как идут дела.

   – Тяжело, – честно признался Мстислав Всеволодович. – Не думаю, что в этом вопросе возможно быстрое продвижение.

   – А в чём проблема? – спросил Никита Сергеевич.

   – Если бы там была одна проблема... – вздохнул Келдыш. – Их там целый ворох. Во-первых, математика там такая, что не вдруг разберешься. Многие вещи считались явно методом итерационного перебора и последовательного приближения. Это с их ЭВМ 2012 года – раз плюнуть, а мы-то считаем на БЭСМ-2 и М-40.

   – А БЭСМ-1М?

   – Занята расчётами для ядерщиков, ракетчиков, авиаторов, да ещё и «Киберсин» на ней крутится, – отмахнулся академик. – Ещё хуже, что информация неполная.

   – Разве? – удивился Хрущёв. – Там же и лабораторный журнал, и чертежи установки, и тетради Лентова... Что ещё-то надо?

   – Не знаю, как объяснить... – Келдыш явно не мог выразить вертящуюся на языке мысль, чего у него ранее Никита Сергеевич ни разу не замечал. – Понимаете, вот идёт вывод формулы... и вдруг пробел. Дальше – возникает готовая формула, в ней ряд параметров взят как будто ниоткуда. Как будто часть вывода опущена.

   – Так что же, выходит, Веденеев прислал не всё?

   – Да он, похоже, прислал всё, что у него было. Вот только сам Лентов, тот, в будущем, видимо, часть тетрадей хранил не в лаборатории, а у себя дома, или ещё где-то. Веденеев честно предупредил, что он в теоретической части разбирается слабо. Он мог и не понимать, что информация не полна.

   – А наш Лентов, нынешний? Разве не может помочь восстановить вывод формул? Ведь это он их придумал.

   – Так он их только через тридцать лет вперёд придумал, Никита Сергеич! – невесело усмехнулся академик. – Наш нынешний Лентов, сейчас – всего лишь аспирант, с неплохим уровнем подготовки, но не более. Ему ещё расти и расти до того уровня, когда он сможет выводить такие формулы. Нет, Тихон Андреич к работе относится крайне ответственно, грех жаловаться. Но знаний пока не хватает. Причём чисто специфических.

   – А нельзя построить копию установки и проводить на ней эксперименты? – спросил Хрущёв. – Заодно и знания накопятся. Чертежи же есть?

   – Не выйдет, – развёл руками Келдыш. – Точнее, не так. Установку мы построили. Там всё не так сложно, как кажется. Да, мощнейшие электромагниты, энергопотребление как у нуклотрона, но всё остальное, можно сказать, тривиально. Конечно, основная хитрость – в расчёте сложнейшей суперпозиции электромагнитных полей, создаваемых этими магнитами. То есть, нужна управляющая ЭВМ. Но программу, самописную, для управления установкой, Веденеев прислал.

   – Мы собрали установку, – продолжал академик, – нам выделили время для подключения к БЭСМ-1М, установили связь, включили, запустили программу. А она пишет: «Эфемериды недоступны». Начинаем разбираться в исходниках программы. Там всё на языке высокого уровня написано, читается легко.

   – И оказывается, что установка использует в качестве нулевой точки системы координат центр Земли, что, в общем-то логично. А своё местоположение и точку прицеливания относительно этого центра, определяет по спутникам GPS. Для чего грузит файл с данными их орбит с сервера компании MTK, производителя сотовых телефонов, там, в 2012 году. Всё, приехали.

   – То есть, пока у нас спутниковой системы навигации не будет, установка не заработает? – уточнил Никита Сергеевич.

   – Можно, конечно, ввести в программу координаты установки и цели, вычисленные искусственно, вручную. Мы пробовали. Но при этом ошибка в определении координат выходит слишком большая. Установка наш пробный предмет – деревянный брусок – куда-то отправила, – ответил Келдыш. – Но мы его не нашли. И даже не можем определить, где он затерялся – в пространстве или во времени.

   – То есть... Она РАБОТАЕТ?!! – изумился Хрущёв.

   – С физической точки зрения – да. Но с практической толку от этого – ноль, – развёл руками Мстислав Всеволодович. – Веденеев в своём журнале писал, что у него установка тоже заработала хоть и не сразу, но быстро. То есть, предметы начали исчезать. Установка просто отправляла их в никуда.