– Да ещё как работает!

   Хрущёв с Соколовым вышли из КУНГа, чтобы не мешать оператору, и ещё долго наблюдали, как чудо-машина слой за слоем печатает дом.

   – Константин Михалыч, а как вообще ленинградцы пришли к идее создания такой машины? – спросил Хрущёв. – Они вам что-нибудь рассказывали?

   – Да там почти детективная история, – ответил Соколов. – С какого-то момента, я даже не заметил, с какого именно, по всем НИИ страны пошла рассылка секретной информации. На папках штамп КГБ СССР. Видимо, внешняя разведка работает. Началось это где-то года с 54-го... Я думал, вы в курсе.

   – Рассылку эту я тоже получаю, – кивнул Хрущёв, подыгрывая Соколову. – Но мне идёт в виде общего обзора технологий.

   – Вот именно, а по профильным НИИ расходится уже подробная информация, – Константин Михайлович явно был рад поговорить с руководителем страны, имеющим допуск к обсуждаемым вопросам. – Причём в некоторых случаях идут сведения о последних западных разработках, но по большей части сведения подаются в виде концепций, обычно – вполне работоспособных.

   – Вот и тут, в статье обсуждалась концепция послойного наращивания сложных конструкций из термопластов, ну, из пластмассы то есть. С пластиками у нас пока сложно, химия развивается, конечно, но до их широкого применения я вряд ли доживу, – усмехнулся Соколов. – Но сама идея ленинградских специалистов заинтересовала. Монолитным бетоном они давно занимались, но тут опалубка не нужна, надо лишь заставить бетон быстро застывать. Сначала попробовали добавлять в бетон гипс. Встаёт моментально, но прочность малая. Ну, и так быстро вставать, в общем-то, не надо. На первой модели гипсобетонная смесь встала прямо в разливочной головке, пришлось разбирать головку и выколачивать зубилом.

   – Стали думать, экспериментировать, провозились год, пока нашли подходящие соли кальция. За это время родилась идея, как автоматизировать движение головки. Вначале её хотели на ручном управлении сделать. Обратились к электронщикам, те долго ломали голову, пытались придумать недорогую схему управления, но у них всё время выходила полноразмерная ЭВМ, с десятком шкафов, да с перфолентой, – Константин Михайлович не удержался от ехидной усмешки. – А нам-то надо мобильное управление, чтобы на грузовике уместилось. Я и туда и сюда звоню – никто не берётся. И вот как-то звонят мне из НИИ, и говорят: решили проблему. Я к ним. И вижу это чудо на фотоэлементах. Ползает себе по линиям чертежа, а разливающая головка следом каждое движение повторяет. Фантастика, да и только.

   – Спрашиваю: как додумались? Кто помог? А они мне рассказывают. Заходит к ним в лабораторию их особист, ну, первого отдела начальник. И спрашивает так, ехидно: «Что, мужики, не выходит у вас каменный цветок?»

   – Они на него едва не матом – работа-то не клеится, а он ещё издевается. А особист усмехнулся, и написал им на листке телефончик московский. Спросите, говорит, Давида Моисеевича, да привет от Ивана Александровича передайте. – Соколов рассказывал так, что Хрущёв поневоле заслушался.

   – Они и позвонили. Сами не знали, куда: «Нам бы Давида Моисеича...». «А кто спрашивает?» «Да из ВНИИстройдормаш», – ну, и от Ивана Александровича привет передали...

   – Пригласили их в Москву, оказалось – это ЦКБ военное, секретное. Чем занимается – да бог его ведает, лучше не знать, – Соколов хитро усмехнулся, понимая, что Хрущёв, скорее всего, знает, чем занимается «секретное ЦКБ».

   – Ну, и? – поторопил Никита Сергеевич. – Давайте, Константин Михалыч, не томите!

   – В общем, принял их профессор, Давид Моисеевич Хорол. Мужик умнейший. Выслушал их, а сам сидит и прикидывает что-то на бумажке. Потом говорит: «Управляющую схему я вам сделаю, а вот приводы для точного перемещения – спросите у станочников в ЭНИМСе». Вот эту самую схемку на фотоэлементах молодые специалисты в том ЦКБ у Хорола и собрали. И идею подкинули, чертёж в негатив переводить и фотоэлементами считывать.

   – Действительно, детективная история, – засмеялся Хрущёв. – А машина и впрямь фантастическая получилась. Давайте, Константин Михалыч, отвезём её в Брюссель, на промышленную выставку. Пусть посмотрят буржуи, что мы делать умеем.

   Коллектив разработчиков из ВНИИстройдормаш по-братски поделил Ленинскую премию с молодыми специалистами из ЦКБ «Геофизика» – ведущего разработчика инфракрасных, а затем и лазерных систем самонаведения.

   Разработанная машина была первой в мире подобной установкой, работавшей в полуавтоматическом режиме. На Брюссельской выставке её демонстрировали в действии – машина прямо в павильоне печатала на стальных платформах уменьшенные макеты домов.

   Посетители заворожённо наблюдали за «коммунистическим чудом», которое возводит дом на пустом месте без участия человека. Установка заслуженно получила в Брюсселе золотую медаль как самая оригинальная разработка в области строительства. С 1959 года она пошла в серийное производство на Ленинградском экскаваторном заводе Министерства строительного и дорожного машиностроения СССР. (АИ)

4. Совместная оборона.

  К оглавлению

   Ход и итоги Суэцкого конфликта 1956 года пристально изучали и анализировали в Генеральном Штабе. Хотя первоначальный замысел операции принадлежал Николаю Герасимовичу Кузнецову (АИ), в её подготовке активно принимали участие сам министр обороны маршал Жуков, начальник Генштаба маршал Соколовский, непосредственно командовавший объединёнными силами СССР и Египта на ТВД маршал Рокоссовский, и другие советские военачальники.

   Несмотря на то, что активная фаза конфликта продолжалась всего несколько дней, всесторонний анализ хода боевых действий занял почти год. В конце 1957 года маршал Соколовский представил руководству страны подробнейший отчёт в несколько сотен страниц, к которому прилагалась краткая аналитическая записка, содержавшая основные тезисы и выводы отчёта.

   Ознакомившись с запиской Соколовского, Хрущёв на несколько вечеров погрузился в изучение его отчёта. Читал Никита Сергеевич внимательно, с карандашом, подчёркивая наиболее важные выводы, которых оказалось куда больше, чем он ожидал.

   После изучения отчёта он собрал на совещание военных министров, Главнокомандующего Военно-Воздушными Силами маршала авиации Вершинина, председателя ВПК Устинова, начальника Генштаба Соколовского, министра авиапромышленности Дементьева.

   Хрущёв ограничился только высшими военными руководителями, так как отчёт Соколовского рассылался ограниченному кругу специалистов и руководителей.

   – Я вас, товарищи, собрал сегодня, чтобы обсудить необходимые изменения в нашей военной доктрине, – сказал Никита Сергеевич. – В январе состоится очередная сессия Координационного Совета ВЭС. Уже несколько наших партнёров сообщили мне о своём намерении обсудить оборонительную политику Союза на этой сессии.

   – Отчёт Василия Даниловича, полагаю, все успели прочесть? – спросил Хрущёв.

   Собравшиеся утвердительно закивали.

   – Вот и хорошо. Скажу прямо, – Никита Сергеевич окинул взглядом собравшихся, – Выводы Василия Даниловича многое перевернули в моём представлении о военных действиях во второй половине двадцатого века. Не скрою, вначале я был со многими положениями отчёта не согласен. Но аргументация товарища Соколовского весьма убедительна, особенно что касается невероятно возросшей роли авиации, флота, и управляемого оружия.

   – Я бы даже поставил на первое место именно управляемое авиационное оружие, – заметил маршал Жуков. – Для меня это тоже был очень неожиданный вывод.

   – Что касается флота, – сказал адмирал Кузнецов, – вынужден признать, что достигнутый успех на 99 процентов был обусловлен фантастически эффективной работой разведки, а также достигнутой тактической внезапностью. То есть, я не хотел бы возникновения неоправданной переоценки роли подводных лодок в операции.

   Так как на совещании присутствовали Дементьев, Жуков и Соколовский, адмирал говорил именно об эффективной работе разведки, хотя «посвящённые» поняли, что он имел в виду.