Смешались проклятья, молитвы и стоны,
Дворцы, виноградники, рощи сметая,
Ревела Аму, как дракон разъярённый.
Вернуть не смогли её в прежнее русло
Ни ханов приказы, ни шейхов моленья,
Зачахли сады без живительной влаги,
Иссохли поля, опустели селенья.
Всё злей становились песчаные бури,
За ними пошли в наступление барханы,
А тут ещё, все на пути истребляя,
Как вихрь, налетела орда Чингиз-хана.
Свирепый Урду приказание отдал:
Разрушить плотины, засыпать каналы!..
И то, что сгубить не сумела природа,
Жестокость бессмысленная доконала...
Горька эта повесть, как пепел пожарищ,
Летящий клубами по мёртвой долине,
Длинна эта повесть, как путь караванный,
Ведущий по жгучим барханам пустыни.
Угасла старинная слава Хорезма
Под пеплом и пылью, под натиском вражьим, И взорам людей, обнищавших и сирых,
Река представала лишь смутным миражем.
II
Умчались ненастные зимние ночи,
Навстречу рассвету шагнули народы,
Как равные, пьём мы из солнечной чаши —
Из чаши добра, изобилья, свободы.
Мы — кровные братья, строители счастья,
Узбеки, туркмены, киргизы, таджики,
Победным созвездием в радостном небе
Сверкает всё ярче союз наш великий.
Ворота грядущего настежь открыты,
Весенним потоком течёт наша сила,
И рядом с громадами новых заводов
Игрушкой покажется башня Бобила.
Великая Партия твёрдой рукою
Нам план начертала на долгие годы
Как смелый наездник коня укрощает,
Так мы оседлаем законы природы.
Кто ведает, сколько несчётных столетий
Могучая Волга бесцельно катилась,
А ныне в бетонном ярме очутилась,
В огни молодых городов превратилась.
И близится день: богатырской рукою
Мы нашу родную Аму обуздаем,
Чтоб ожили снова пески Каракумов,
Чтоб стали цветущим, зажиточным краем.
С вершины мечты на грядущее глядя,
Стою, зачарован чудесным виденьем:
Мы пышных полей полосатым халатом
Сухие туркменские степи оденем.
Богатых земель миллионы гектаров
Застелют коврами пустыню Узбоя,
И в чистых, живых зеркалах водоёмов
Сады отразятся, любуясь собою.
Ты долго была скакуном своевольным,
Родная Аму, наша радость и горе.
Но жди перемен! Помяни моё слово:
Ягнёнка послушнее станешь ты вскоре.
Плотины твой яростный нрав обуздают,
Плуги целину вековую поднимут,
И станет земля благодатней, красивей,
Прозрачнее воздух, чудеснее климат.
Я вижу: воротами в царство сокровищ
Глухие окраины Каспия стали,
Отары пасутся на пастбищах тучных,
И пеною хлопка поля заблистали.
И это не сказка! Всё ближе, всё ближе
Эпоха невиданного изобилья!
Над древней Хивой, Ашхабадом, Нукусом
Заря коммунизма раскинула крылья.
Ковёр
Ткачихи имя на ковре найду,
Читая разноцветные штрихи,
Я растопил в чернильнице звезду,
Чтоб написать лучистые стихи.
Я долго жду — пусть новый день, горя,
Прогонит ночи беспросветный гнёт,
Начало жизни — светлая заря,
Начало счастья — солнечный восход.
Раскрыл тетрадь. На дальнем берегу
Зарделось небо. День сверкнул в реке.
Как луч восхода от цветка к цветку,
Перо стремится от строки к строке.
Пусть отразится под моей рукой
На белизне страниц весь белый свет!..
Смеётся девушка, став над рекой,
Река, искрясь, смеётся ей в ответ.
Женитьба
Жениться, не зная, не видя — на ком,
Не значит ли душу держать под замком,
Не значит ли ночью идти наугад?
Не то же ли самое это, ответь,
Что в спешке халат незнакомый надеть?
Беду принесёт тебе этот халат...
Невесту до свадьбы держать взаперти,
Не значит ли это, не зная пути
В степи человека вслепую вести?
Ты молод, правдив, Так не слушай старух,
Любовь невозможно проверить на слух,
Будь гордым, сумей своё счастье найти!
Снег
Снег падает и падает в саду,
Летучий, лёгкий, словно пух гусыни.
Застыли горы, тишина в долине,
Иль это небосвод линяет синий
И осыпает чистую слюду?
Глаза прищуря, выйдешь на крыльцо:
Всё стало светлым, пышным, незнакомым,
А ступишь на дорожку перед домом —
И станешь сам бесшумным, невесомым,
Как рой снежинок, веющих в лицо.
Все краски летней радуги забудь —
Сплошная белизна перед глазами,
Слилась земля с седыми небесами,
А сад расцвёл колючими цветами,
Блестит, играет, хочет обмануть.
Как будто пыль алмазная летит
Сквозь тонкое, невидимое сито,
Всё серебром чешуйчатым покрыто,
И белой шалью, жемчугом расшитой,
Одеты плечи девушек-ракит.
Смотри: как слезы детские чисты,
Крупинки снега на ладони тают,
В глазах завеса зыбкая блистает
И белою мерлушкой оседает
На берега, дувалы и кусты,
Красавица ли равнодушно рвёт
Ненужное любовное посланье?
Снег падает, как тихое прощанье,
И всё ровней становится дыханье,
И сердце больше ничего не ждёт.
Желтея, точно масло в молоке,
Повисло солнце в пелене туманной,
Кругом застыли сказочные страны,
И лёгкий рой, алмазный, шестигранный,
Мерцает на моём воротнике.
...А к ночи прояснело. Млечный Путь
Искрится, как тропинка снеговая.
Сажусь к столу. И, как снежинок стая,
Слова и мысли кружатся, сверкая...
И, строчки торопливые слагая,
Мне до утра, наверно, не уснуть.
Авторучка
Мне дочка авторучку подарила,
Изделье ленинградцев — марка наша,
И линию на пробу прочертила
Нежнее трещинки на древней чаше.
Спасибо тем, кто сталь пера готовил,
Кто корпус ручки сделал из пластмассы.
Я взял перо и крепко обусловил:
Писать правдиво, сильно — без прикрасы
И прославлять народ, и труд его,
И свет побед, и правды торжество.
Гранат
В руке я держу наманганский гранат,
На маленький глобус похожий,
В нём лучшие соки узбекской земли
Под тёмной бугристою кожей.
А станешь упругие зёрнышки есть -
Гранёные, словно рубины,
Багряною влагой они освежат
Души утомлённой глубины.
Любой, кто заглянет в мой дом или сад,
Становится гостем желанным,-
Сегодня собратья мои по перу
Сидят за моим достарханом.
Пришли они запросто нынче ко мне,
Как ходят соседи к соседу,
И слушают яблони в старом саду
Застольную нашу беседу.
Горжусь вашей дружбой, создатели книг,
Созвездье певцов и учёных,
Ведь каждая книга открытье миров,
Лучами любви озарённых.
По-братски сидят в нашем тесном кругу
И гости из стран зарубежных,
И мы говорим о сегодняшних днях,
Суровых, прекрасных, мятежных.
Над всею землёй, через гребни хребтов
И грозную зыбь океана,
Листки из тетради свободы несёт
Могучий порыв урагана
Листки телеграмм, долгожданных вестей,
Туман разрывающих в клочья...
Да здравствует утро свободных времён,
Да сгинут исчадия ночи!
Порой хоть немного захочется мне
От жизненных бурь отрешиться,
И в солнечной комнате с веткой в окне
Шуршат мотыльками страницы.
Подобно Хафизу, тончайшим пером,
Склонясь над заветной тетрадью,
О мирном досуге, вине и любви
Пытаюсь газели слагать я.
Но вихри эпохи врываются в дом:
Мне видятся джунгли и скалы,
Вьетнамская девушка в форме бойца
Нахмурила брови-кинжалы.
Я стар, для сражений уже не гожусь,
Но сердце клокочет упрямо:
Проклятье убийцам, позор палачам
И слава героям Вьетнама!
Сидят за моим достарханом друзья,
День ясный, осенний, погожий,
И руке я держу наманганский гранат,
