Каролина вспыхнула:

– Нет, я… я кое-что искала.

Только тут Рэй заметил у нее в руках высокие гребни.

– Стало быть, ты нашла то, что искала. Я хотел подарить их тебе, но так и не нашел в этом чудовищном беспорядке. – Он задумчиво огляделся. – Пока не прекратится шторм, я буду на палубе. – С этими словами Рэй ушел.

Сконфуженная Каролина замерла с гребнями в руках. Эти чудесные гребни наводили на грустные размышления. Она представляла себе, как совсем молодой Рэй идет по залитому солнцем дворику в Саламанке и любуется красотой девушки с таким вот гребнем в волосах. Воображая Розалию в подвенечном платье и в белой мантилье, Каролина понимала, что эти гребни будут всегда напоминать об утраченной любви.

Вздрогнув, она отбросила их, затем, нагнувшись, подняла и спрятала поглубже в один из своих сундуков. Никогда, никогда не наденет она эти гребни! Страшно даже подумать, что, глядя на нее, Рэй будет вспоминать Испанию и Розалию.

Устыдившись своих бесцеремонных поисков, Каролина пошла посмотреть, как чувствует себя Вирджиния.

Добралась она до каюты сестры не без труда: ее бросало на палубе в разные стороны. А войдя в каюту, увидела, что Вирджинию сильно укачало: она тихо стонала, лежа на своей койке.

– Уйди, дай мне спокойно умереть, – взмолилась Вирджиния.

Каролина чувствовала себя в море как на суше, поэтому ее удивило, что сестра подвержена морской болезни. Только теперь она вспомнила, что в детстве Вирджинию укачивало, даже когда они плыли по Чесапикскому заливу в гости к тете Пэт.

Шторм не стихал, поэтому и состояние Вирджинии не улучшалось. Ее непрерывно тошнило. Боясь, что хрупкое здоровье сестры пошатнется и она вновь окажется на пороге смерти, Каролина изо всех сил старалась помочь ей.

– Тебе надо хоть немножко поесть, – участливо сказала она Вирджинии через день-другой.

Ту передернуло.

– Я, наверное, никогда больше в рот ничего не возьму.

– О Вирджи! – в панике вскричала Каролина, повернула к себе обессиленную сестру и вытерла ее бледное лицо влажной салфеткой. – Вирджи, если ты покинешь меня в этом плавании, клянусь, я никогда тебя не прощу! О Вирджи, – ее голос на миг прервался, – ты мне так нужна!

На белом как мел лице сестры мелькнуло подобие улыбки.

– Я обещаю тебе, что не умру, – шепнула Вирджиния. – Только бы кончился этот злосчастный шторм, прекратилась ужасная качка.

На другой день море успокоилось.

За это время их отнесло далеко на юг, сообщил Рэй Каролине.

– Должно быть, шторм бушевал и у берегов Виргинии, – сказала Каролина, стараясь не терять оптимизма. – Возможно, в Тайдуотере решили, что мы все погибли, и забыли о нас.

Рэй иронически улыбнулся:

– Едва ли. Тот, кто обладает сокровищем, привлекает к себе внимание всего мира.

Они не знали – пока не знали, – что отнесший их так далеко шторм лишь слегка задел берег Виргинии, а затем повернул на юг, поэтому суда, которые вышли из Чесапикского залива через два дня, уже спокойно пересекали необъятную Атлантику.

Эта чистая случайность сказалась, однако, на их судьбах, ибо на одном из кораблей, направлявшихся в Лондон, плыла болтливая дама из Уильямсберга, подруга Аманды Брэмвей. Она с упоением рассказывала всем подряд историю о злополучной свадьбе в Левел-Грине…

Но тогда они не подозревали об этом. Небо очистилось от туч, установилась хорошая погода, и корабль вновь повернул в сторону Англии. Благодаря заботам Каролины Вирджиния начала подниматься, к ней вернулся аппетит. Все это заронило надежду в сердце Каролины.

– Будущее представляется мне очень светлым, – сказала она однажды Вирджинии, когда, облокотившись на поручень, они любовались безбрежным голубым океаном.

Над водой носились морские птицы, пытаясь схватить остатки пищи, только что выброшенные за борт. Неподалеку резвились два дельфина. От сильного порыва ветра палубу захлестнуло белой пеной. Вирджиния отпрянула от поручня, а Каролина, смеясь, смахнула клочья пены со своих светлых волос.

– Все будет отлично, – заверила она сестру. – Ничего страшного, что нам с Рэем не удалось обвенчаться в Левел-Грине, обвенчаемся в Эссексе. Там все наладится.

Сестра нежно посмотрела на нее. Милая Каролина, в своем безрассудстве она верит, что все всегда улаживается. Снова устремив взгляд в бездонную голубую глубь, Вирджиния подавила вздох. А вот в ее жизни ничто, решительно ничто не улаживается.

Время летело быстро. Погода стояла хорошая, ветер им благоприятствовал. Они миновали острова Силли с их опасными рифами и бурунами, обошли Голову Ящерицы, южную оконечность Англии, проплыли мимо Плимута, откуда Фрэнсис Дрейк вышел навстречу приближающейся армаде, мимо Эдди-стонских скал, мимо Торки с его домами, обнесенными верандами и двориками, украшенными цветочными клумбами. Мимо Лайм-Реджиса, где молодой герцог Монмут неудачно предъявил свои притязания на трон, мимо дремлющего замка Корф и острова Уайт, мимо Гастингса, где одна-единственная битва решила судьбы Англии. «Морской скиталец» плыл по Ла-Маншу в Па-де-Кале. Скоро им предстояло обогнуть Маргит и войти в широкое устье Темзы.

До Лондона оставался всего день пути. Вечером, когда Каролина лежала рядом с Рэем и ее светлые волосы мерцали в неярком свете луны, проникавшем в каюту через кормовые окна, она повторила ему то, что сказала сестре на захлестнутой пеной палубе.

Рэй, глядя в искрящиеся глаза своей прекрасной, полной веселья и жизни возлюбленной и стараясь ласками разбудить в ней страсть, нежно улыбнулся.

– Да, – согласился он, при одном взгляде на нее ощущая томление в паху, желание теснее прижать Каролину к себе и слиться с ней воедино. – Конечно, мы поженимся, как только достигнем Англии.

Их оптимизм сильно поубавился бы, услышь они разговор, происходивший в эту минуту в Лондоне.

Двое собеседников – мужчина и женщина – отнюдь не случайно встретились в одной из верхних комнат гостиницы «Акула и плавник» на набережной. В этом грязном заведении, пристанище матросов и проституток, странно было видеть высокого, хорошо одетого джентльмена и леди, отважившуюся прибыть сюда ночью.