– А что, если он опять займется пиратством?

– Нет, нет! – вскричала Каролина. Сэнди пожал плечами:

– Те, кто зарабатывал на жизнь шпагой, обычно снова берутся за нее.

Однако за этими словами стояло и другое: те, кто зарабатывает на жизнь шпагой, от шпаги и погибают, а убитые не возвращаются.

– Рэй вернется к свадьбе, – пробормотала она.

– А когда состоится свадьба? Насколько мне известно, Летти еще не назначила даты.

– Она ждет вестей от тети Пэт, – вздохнула Каролина. – И возвращения губернатора, – добавила она.

Сэнди рассмеялся. Его настроение непостижимо изменилось. Он знал так же хорошо, как и Каролина, что Летти любит всякого рода зрелища, особенно хорошо поставленные. А она на этот раз задумала грандиозный спектакль.

– И еще одно, – предупредил он, когда они подошли к парадной двери. – Я пока не стал бы сообщать о его отъезде. Лучше подождать до утра. Придумать какие-нибудь отговорки, сказать, что Рэй с кем-то беседует или пролил мадеру на манжеты и пошел сменить рубашку, – все что угодно. А за завтраком объяснишь, будто он разбудил тебя на рассвете и сказал, что его срочно вызывают.

– Почему? – удивилась Каролина.

– Ну, на случай, если… – Он замялся. «Что-то не так», – со страхом подумала она.

– На случай, если за ним отправятся в погоню? – спросила Каролина.

– Возможно. – Сэнди нахмурился. – Не упоминай об этом здесь. Нас могут подслушать.

Он открыл тяжелую парадную дверь, и Каролина вошла в дом. Ее пронизала дрожь. Но не от речной сырости, а от слов Сэнди. Когда он направился в бальную залу, Каролина едва подавила желание броситься вслед за ним и спросить: «Скажи, что ты знаешь?» Но она понимала, что это бесполезно. Придет время, Сэнди сам скажет. Но не раньше.

Рэй обещал отвезти ее на бал и сдержал свое слово.

Только не предупредил, что оставит Каролину до окончания танцев.

Левел-Грин. Река Йорк, Виргиния. Весна 1689 года

После того как Рэй уплыл на Бермуды, у Каролины появилось время для размышлений. Теперь она поняла, каково было Вирджинии потерять мужа. Как ужасно быть отвергнутой единственным, кого любишь, а ведь именно это и произошло с Салли Монтроуз. Но легче ли стремиться друг к другу всей душой и не иметь возможности соединиться? Так случилось с Сэнди и ее матерью.

«Чему быть, того не миновать», – грустно сказала себе Каролина, когда они возвращались на лодке в Левел-Грин. Она без труда отбилась от любопытствующей Салли и сочувствующей Вирджинии, но всякий раз, перехватив задумчивый взгляд матери, понимала, как та озадачена, и чувствовала угрызения совести. И все же, оглядывая широкие просторы Йорка, отливающие серебром даже под серым зимним небом, Каролина старалась держаться спокойно.

Верный своему слову, Сэнди подтвердил ее рассказ. Он-де встал на рассвете и увидел, что Рэй собирается в путь. Сэнди говорил так убедительно, что ему верили. По крайней мере не выражали открыто сомнений.

Жизнь в Левел-Грине вернулась в обычное русло. Вот только с приближением весны приготовления к свадьбе ускорились.

Через несколько недель на сырой рыхлой земле проглянули побеги ранних цветов. Теперь Каролина постоянно смотрела, не появится ли вдали парус. Но он не появлялся.

Каролина вздохнула, и мысли ее обратились к Вирджинии.

Бал в Фэрфилде стал для сестры тяжким испытанием. После возвращения Каролины она набрала пять фунтов веса, но бал снова поверг ее в апатию, и Вирджиния начала худеть.

«Она потеряла надежду, – думала Каролина. – Никогда в жизни Вирджи не выглядела так хорошо, как на балу в Фэрфилде, и все же это ей не помогло. И все потому, что твердо сложившееся мнение общества изменить не так-то легко…» Заметив, что Вирджиния потеряла аппетит, Каролина очень расстроилась. Матери, занятой приготовлением к свадьбе, которая, возможно, никогда не состоится, явно не до Вирджинии. Заботиться о сестре придется ей.

Однажды вечером, едва прикоснувшись к ужину, Вирджиния сказала, что у нее «немножко кружится голова», и пошла к себе в спальню. Каролина поняла, что больше бездействовать нельзя. С тревогой проследив, как сестра нетвердой походкой поднялась по лестнице, она схватила чашку с горячим шоколадом и поспешила вслед за ней. Каролина сомневалась в правильности задуманного, но другого способа спасти Вирджинию не знала.

Она быстро прошла по коридору и распахнула дверь в уютную спальню Вирджинии. Та даже не зажгла свечу, и большая квадратная кровать с балдахином лишь смутно виднелась в полутьме. Ночь была туманная, в окно едва проникал бледный свет луны. Каролина подошла к постели, на которой неподвижно лежала Вирджиния.

– Вирджи. – Каролина села на край кровати. Та чуть пошевелилась.

– А, это ты, Каролина. – Вирджиния не открыла глаза.

– Да. У меня к тебе важный разговор.

– Неужели? – Каролине казалось, что Вирджиния где-то далеко-далеко от нее. Скоро она совсем уйдет в себя и тогда уже не сможет есть.

– О Вирджи! – Ее охватила паника. – Очнись! Открой глаза и посмотри на меня. Неужели ты не видишь, что я нуждаюсь в тебе.

Темно-синие глаза открылись, и Вирджиния увидела встревоженное лицо Каролины.

– Что… Что ты сказала? – спросила она слабым голосом.

– Сказала, что нуждаюсь в тебе. Рэй ведет очень опасную игру. Он рискует жизнью. А если Рэй погибнет, то и я не выживу. Ты должна мне помочь, Вирджи.

Что-то давно утраченное, забытое пробудилось в Вирджинии. Она слишком долго была поглощена своими мучительными переживаниями, слишком угнетена неудачами. А всем остальным, как ей казалось, сопутствовал успех. Все благоприятствовало гордой страстной Пенни, которая пошла своим особым путем, красивой, всеми любимой Каролине, поистине неукротимой Летиции. Да и Филдингу, занятому постройкой огромного дома и за этим делом совсем позабывшему о своей неудачнице-дочери и ее беззаботных маленьких сестренках, привыкших обходиться без него. И вдруг в глубине ее души зародилась странная мысль о том, что она нужна гордости их семьи – Каролине. Нужна! Такого еще никогда не случалось прежде. Нужна! Взгляд Вирджинии прояснился, и она отчетливо увидела прекрасное лицо Каролины, с мольбой смотрящей на нее.