«…Мы были потрясены этим известием, — написала сестра Николая, Мария Ниловна, которую мне удалось разыскать первой из родственников Шнырикова. — Брат был каким-то особенным. Ему все давалось легко. Он был настойчивый, одаренный. И не по-мальчишечьи ласковый, душевный. Всегда помогал нам, младшим сестрам, и брату Василию. Особенно он любил мать…»

Для того чтобы в деталях описать поиск, начатый в 1963 году, потребовалась бы еще одна такая книга. Чтобы уложиться в небольшом послесловии, буду краток. Застава, где служил в конце войны ефрейтор Шныриков, расположена была уже в другом месте. Но память о герое-пограничнике жива.

Мне и майору Гуревичу показали любовно оформленный альбом — историю заставы. Скупые слова рисуют мужество пулеметчика Шнырикова. Только нового мы ничего не узнали. Нас самих засыпали вопросами: откуда призван Шныриков? Где служил до войны? Где воевал? Пограничники хотели знать о нем все.

— Мы давно просим командование присвоить нашей заставе имя Николая Шнырикова, — говорил, провожая нас, начальник заставы. — Поэтому нам особенно важен результат ваших поисков. Держите нас в курсе.

Еще много раз в те дни заправлялся наш «газик», колеся по извилистым грунтовым дорогам и шоссе. И вот, наконец, первый проблеск. Старшина Подойма — ветеран одной из горных застав — воевал вместе с Николаем Шныриковым в пограничном полку, а затем служил и в отряде. Пограничник рассказывает нам интересные детали службы, называет имена товарищей по отряду.

«Гришин, Кравец, Калин» — записываем мы и снова в путь. Нам удается найти всех троих, но выясняется, что они не были вместе с Николаем Шныриковым весной 1945 года. Зато старые солдаты называют нам имена его близких друзей: сержанта Василия Коробского, сержанта Константина Ильина и задушевного друга — Сергея, фамилию которого никто из них, к сожалению, вспомнить не смог.

Кажется, все, больше в Закарпатье нет известных нам очевидцев и свидетелей подвига ефрейтора Шнырикова. Но неутомимый майор Гуревич находит еще одного.

— Пока только адрес, — говорит майор. — Берегово, улица Ленина, пятьдесят, квартира тринадцать. Это, кажется, в центре. Может быть, он живет еще там? Рискнем! Крюк невелик, а если найдем, будет здорово. Лейбин служил с Николаем Шныриковым. Потом он работал в политотделе отряда. Поехали.

— Нам повезло. Адрес точен. Лейбин — в Берегово. Его сынишка предлагает проводить нас к отцу в военкомат, где трудится сейчас бывший пограничник.

Владимир Захарович Лейбин встретил нас приветливо.

— Скажите, вы знали ефрейтора Шнырикова? — в который раз за те дни задал я вопрос.

— Николая? Конечно знал. Мы служили с ним вместе до последнего дня.

Лейбин рассказал нам о гибели Николая.

— Я мог бы показать вам и могилу его в Черном лесу…

На этом поиск в Закарпатье закончился, чтобы продолжиться в Москве, Ленинграде, в Смоленской области, в архивах этих городов и Музее пограничных войск.

В розыске родных Николая Ниловича мне помогли совсем не знакомые до этого люди: Н. Буторов из Починиковского парткома КПСС, Н. Стельманов из села Комаровки, где провел свое детство Шныриков, полковник в отставке И. Терпев — сотрудник Музея погранвойск и многие другие. Благодаря их бескорыстной помощи мы нашли тетку Николая, Анну Матвеевну, у которой жил Николай в Москве с тридцать третьего года по день призыва, его фотографии и документы. Мои поиски продолжались еще три года. Получены сотни писем, документов, позади много интересных встреч. Собранные воедино крупицы фактов, дополняя друг друга, создают запоминающийся образ Николая Ниловича Шнырикова, рисуют напряженную жизнь на границе в последние дни войны, воссоздают обстановку подвига. И самый крупный успех: мы разыскали старшего лейтенанта запаса И. Н. Варакина. Найти его помогли сотрудники Музея пограничных войск.

Мы встретились. Иван Николаевич рассказал много интересного о заставе, о службе Николая Шнырикова.

И все же потребовалось еще два года, чтобы собрать новые материалы и документы, которые позволили уточнить и понять происходившее тогда. Взглянуть на все глазами Николая Шнырикова, увидеть так, как это видел он — обыкновенный русский парень со Смоленщины, ставший героем пограничных войск. Особо значимую помощь мне оказала Мария Ниловна, сейчас учительница в Ленинграде. Она прислала фотографию Николая и сообщила адрес сестер, Татьяны и Екатерины, и брата Василия.

Первые выводы, проверенные и подтвержденные бойцами, которых мы разыскали с майором Гуревичем осенью 1963 года, а также выдержки из писем родных, выписки из документов, хранящихся на заставе, где служил Николай Шныриков, были опубликованы в журнале «Пограничник» № 23 за 1963 год. После этого по представлению командования пограничного отряда было возбуждено ходатайство об увековечении памяти героя.

Оно было удовлетворено.

В № 10 журнала «Пограничник» за 1964 год под рубрикой «Новые именные заставы» опубликовано постановление Совета Министров Украинской ССР от 27 апреля 1964 года «О присвоении заставе Западного пограничного округа имени ефрейтора Шнырикова Николая Ниловича, геройски погибшего в боях за социалистическое Отечество…»

Заканчивая рассказ о том, что мне довелось услышать, узнать и увидеть, хочу сердечно поблагодарить редакцию журнала «Пограничник», И. Н. Варакина, Н. Буторова, В. З. Лейбина, майора Л. X. Гуревича и всех, кто участвовал в поиске. Надеюсь, что среди читателей этой книги окажутся и бывшие воины-пограничники, служившие с героем, которых не удалась разыскать. Жду, что они откликнутся, напишут, как звали боевых товарищей Николая Шнырикова, не упомянутых в повести только потому, что их имена пока неизвестны.

Мне остается добавить, что 28 июля 1967 года на заставе имени Николая Ниловича Шнырикова открыт памятник. Образ героя, высеченный в камне пограничником этой же заставы юношей из Прикарпатья Михаилом Фариным, призывает пограничников «Отчизне посвятить души прекрасные порывы».

Иван Николаевич Варакин был на открытии памятника. Не раз он задавал себе вопрос: а той ли жизнью живут молодые пограничники? Достойна ли она подвига Николая Шнырикова?

И пробыв несколько дней на заставе, понял: да, достойна!

— Меня глубоко взволновала преемственность, — говорит Варакин, — которую я увидел, наблюдая жизнь и труд молодых пограничников. На этой заставе служба каждого новобранца начинается у памятника беседой о традициях и истории заставы. И кончается там. Каждый пограничник перед увольнением в запас уходит в последний наряд, как обычно, от памятника. И это — прощание с границей и благодарность ей за знания, опыт, мужество. За все, что она дала.

Ежедневно у памятника выстраиваются пограничники. Офицер объявляет:

— На охрану государственной границы заступают: ефрейтор Шныриков!..

— Ефрейтор Шныриков пал смертью храбрых при защите государственной границы Союза Советских Социалистических Республик! — отвечает правофланговый.

Жизнь продолжается.

И пусть помнят люди слова Юлиуса Фучика: «Об одном прошу тех, кто переживет это время: не забудьте! Не забудьте ни добрых, ни злых. Терпеливо собирайте свидетельства о тех, кто пал за себя и за вас. Придет день, когда настоящее станет прошедшим, когда будут говорить о великом времени и безымянных героях, творивших историю. Я хотел бы, чтобы все знали, что не было безымянных героев, что были люди, которые имели свое имя, свой облик, свои чаяния и надежды…»