- Все живы? - спросил я мужчин, пока освобождал их от пут.

    - Да... сэр, - произнес машинист, заметив на мне военную форму. - Вы...

    - Эдвард Элрик, Государственный Алхимик, - ответил я. Мужики были в шоке от того что произошло и я их не винил. Не каждый день тебя захватывают в заложники террористы, и не каждый день ты попадаешь в железнодорожную катастрофу. А тут всё и сразу. Я кивнул в сторону туннеля. - Сейчас попробую разобрать завалы и вытащить пассажиров. А вы пока проверьте локомотив.

    Мы выбрались из паровоза и стали осматривать последствия железнодорожной катастрофы. Спустя минуту, из поезда выскочили и штурмовики. Появление такого числа вооружённых людей сильно напрягло как машиниста, так и его помощника. Однако увидев, что я никак не реагирую на них, вроде как успокоились. Я же немедленно отдал приказ проверить состояние всех пассажиров и приготовиться обеспечивать выполнение спасательных работ. Хотя я и ругал систему вестовых, самому пришлось её использовать за неимением выбора.

    При помощи алхимии мне удалось, сначала потушить начавшийся было пожар, а затем поставить локомотив обратно на рельсы, чтобы освободить проход в туннель. Хотя попотеть пришлось изрядно. Алхимию очень сложно использовать в таких операциях. Вернее совершать ювелирные преобразования крупных объектов. После того, как проход был освобожден, я стал продвигаться вглубь туннеля, убирая обломки. Здесь все тоже было разворочено, а вагоны слетели с рельс, попутно разрушив полотно железной дороги. Больше всего меня беспокоило, что внутри вагонов сейчас может быть много раненых. Плюнув на всё, я воспользовался своим философским камнем и мгновенно расчистил туннель от обломков, поставив поезд обратно на рельсы. После этого я вернулся к машинистам.

    - Как паровоз? Вытянет нас, или требуется ремонт? - сразу спросил я, а затем махнул в сторону туннеля. - Завал я расчистил. А вагоны поставил на рельсы. Но нужно вытащить состав из-под земли.

    - Хотите добраться до станции, господин генерал? - спросил помощник машиниста. Довольно молодой парень лет тридцати. Волнение его ещё отпустило.

    - Только вытащить поезд из туннеля, - мотнул я головой. - Света в составе нет, и люди сейчас в панике. К тому же надо оказать медпомощь, а делать это лучше в помещении.

    - Вытащить можем, но топка серьезно повреждена камнями, давление стремительно падает, - а это уже сам машинист. Суровый мужик за пятьдесят, успевший прийти в себя. - Но попробуем вытянуть.

    И они попробовали. И вытянули. А затем паровоз окончательно затих. Но сейчас это меня волновало меньше всего. Вновь собрав офицеров роты, а заодно и сержантов, я раздал им список задач, а точнее направления работы. Конвою, функции которого выполняло отделение СБ пришлось выделить весь второй взвод в помощь. Больше я дать не мог, хотя и хотелось. Третий взвод был отправлен в охранение. Тот факт, что мы освободили заложников и вернули контроль над поездом, отнюдь не значил ничего. Территория, на которой мы находились, была условно назначена враждебной. Хотя, почему условно? Полковник Бреслау сбежал и где сейчас бродит никому не ведомо.

    Чтобы хоть как-то прояснить хотя бы этот вопрос, велел отделению разведки прочесать окрестности в поисках следов. Впрочем, особых надежд на эти поиски я не возлагал. Следы-то они, скорее всего, найдут, вот только преследовать полковника Бреслау они не смогут. Во-первых, тот уже давно мог уйти достаточно далеко. А во-вторых, разведке нужно немало времени, чтобы подготовиться - облачиться в экзоскелеты, да получить от меня вводную. Ни без одного, ни без второго отпускать я их не собирался. В горах на засаду нарваться проще простого, а столь быстро начать подсчитывать потери у меня нет желания.

    Отослав разведку, я переключился на куда более насущные дела. А именно - оказание первой помощи раненым. Всё-таки одного фельдшера и четырёх санитаров, что были в составе роты, маловато. Временный лазарет мы организовали в вагоне первого класса. Тот пострадал меньше всего, да и условия там были куда лучше. На такое самоуправство начальник поезда даже не стал возражать.

    Тут мне пришлось напрячь все свои медицинские познания в области травматологии. Хотя у меня дополнительная специальность - полевой хирург, мне редко удаётся выделять время на практику. Потому по большей части все мои знания - книжные. Но даже тут они пригодились, так как раненых было немало. В том числе и 'тяжёлые'. С них я и начал, оставив легкораненых на попечение медицинского отделения роты.

    Когда спустя два часа поток раненых иссяк и наш полевой госпиталь, наконец, успокоился, я с трудом сел. Болело абсолютно все. Однако никто не погиб, что уже хорошо.

    - Простите, что отвлекаю вас от заслуженного отдыха, Господин Генерал, но у нас проблема, - обратился ко мне подошедший начальник. В его голосе звучало уважение. Должно быть, его впечатлили мои действия. Впрочем, меня сейчас чьё-то уважение волновало мало. Я поднял на него взгляд и внутренне подобрался. Слово 'проблема' всегда вызывало у меня непереносимый зуд. И в нашей ситуации таких проблем было море.

    - В чём дело? - спросил я его. Увидев, что я весь напрягся, тот поспешил разрядить ситуацию.

    - Ничего такого страшного. Просто у нас нет связи с диспетчерской. Наша рация разбилась, а радист без сознания, - сообщил мне начальник поезда. У меня отлегло от сердца. Я уж ненароком подумал, что началось еще одно нападение.

    - Почему раньше не доложили? - вздохнул я и с укором посмотрел на мужчину, который был старше меня лет на тридцать. Поднявшись со стула, я указал в сторону выхода. - Ведите, посмотрим, что именно там сломалось.

    По пути я связался с нашими связистами и приказал им явиться к радиорубке. Она находилась в том же вагоне, что и начальник поезда - во втором.

    - Вы разбираетесь в ремонте радио? - удивился тот.

    - Я во всем разбираюсь, потому и генерал уже, - ответил я довольно грубо и кивнул в сторону двери. - Ведите, давайте, время не терпит.

    Он привел меня в радиорубку и указал на сломанный аппарат. То, что он сломан было и так очевидно, так как прямо из останков агрегата торчала табуретка. Я посмотрел на покореженный аппарат, который в нормальных условиях не подлежит восстановлению.

    - Сэр, сержант Соколов по вашему... - с порога обратился ко мне командир связистов.

    - Вольно, - прервал я его. Затем кивнул в сторону радиотехнической абстракции. - Что скажите, сержант Соколов?

    - Восстановлению не подлежит! - сразу вынес вердикт он.

    Я хмыкнул, после чего с кряхтением выдернул из радиоприёмника стул. А затем, сложив руки вместе, совершил алхимическое преобразование.

    - Налаживайте связь с Центром, сержант Соколов, - отдал я ему приказ. Тот, сделав вид что так и должно быть, невозмутимо сел к радиоприёмнику. А вот начальник поезда пребывал в состоянии по своему характеру близком к вкусовым ощущениям, что даёт одно многолетнее растение из семейства капустных, арморация рустикана или, если по-простому, хрен обыкновенный.

    Спустя всего минуту Соколов уже настраивал рацию на экстренную военную частоту. А начальник поезда тихо вышел, пребывая в шоковом состоянии и оставляя нас вдвоём.