- Почему я тебе должен верить? - с опаской спрашивает он.

    - Если бы я хотел, ты бы уже был мёртв. Но я этого не хочу, - говорю ему и, поворачиваясь к нему спиной, указываю на лежанку. - Ложись, я восстановлю все те раны, что открылись из-за моей несдержанности.

    - Так просто признаёшься в своих ошибках? - спросил он. Я не ответил. Ему больше ничего не оставалось, как лечь.

    - Рик, не трясись ты так. Я действительно не желаю никому из вас зла, - по-доброму обращаюсь к мальчику.

    - Но... но почему ты... - его взгляд был красноречив.

    - Так получилось, - опускаю взгляд. - Не переживай. Больше такого не повториться. Впредь я буду контролировать себя.

    - Но я больше не выйду. Не хочу, чтобы ты опять напал на него, - надувшись, сказал тот.

    - Тебе действительно лучше выйти, - вдруг произнёс Шрам. - Можешь ему поверить.

    - Вы уверены? - спрашивает Рик, но взгляд Шрама по-прежнему невозмутим. - Ладно.

    Рик нехотя вышел. Я развернулся к шраму и присев возле него за пару минут восстановил почти все повреждения, что открылись. Я даже немного ускорил его выздоровление.

    - Ты ведь не поверил мне, - произнёс я, когда закончил.

    - Он бы не вышел, а при нём ты бы не стал говорить, - пояснил тот, а затем посмотрел на выход. - Ты не хочешь, чтобы этот мальчик пострадал.

    - Просто у него есть старший брат, которому он дорог, - просто ответил я. Да, для нас со Шрамом это действительно веская причина.

    - Перед тем, как ты вышел из себя, ты что-то упомянул, - напомнил он. Я кивнул.

    - Змея, кусающая свой хвост - Уроборос. Символ вечности и перерождения. Те же, кто носит на себе его татуировку, называются гомункулами, - поведал ему я. Шрам посмотрел на меня, ожидая, что я ещё добавлю. Похоже, он тоже страдает от недостатка информации. А в моём лице он обнаружил источник способный дать ответы на его вопросы. Я не стал мучить его ожиданием. - Гомункулы - это искусственно созданные люди. Считается, что их невозможно создать, но твое описание точно подходит под них.

    - Похоже, ты немало знаешь об этом, - заметил Шрам.

    - Не так много, как хотелось бы, - с сожалением в голосе возразил я и покачал головой. - Получается, они смогли победить тебя только потому, что их способности оказались слишком внезапными для тебя, так? То есть, знай ты об этом заранее, исход был бы совершенно иным?

    - Умеешь ты задавать вопросы, Алхимик, - усмехнулся он, впервые за разговор, проявив хоть что-то из чувств, кроме ненависти. - Да, ты прав. Если бы я знал об этом заранее, они бы так легко не отделались.

    Я сидел рядом с ним и молчал. Шрам тоже не проронил больше ни слова и отвернулся от меня. Информация, которой мы поделились друг с другом, дала нам обоим богатую пищу для размышления. И хотя большую часть из того что сказал Шрам я знал и так, как я уже сказал, одно дело знать что-то и совсем другое - самому убедиться в правдивости информации. Шрам же вообще ничего не знал о своих противниках, но мои слова позволили ему по-новому взглянуть на тех своих противников и на меня. Теперь он знал, где может найти ответы на многие вопросы. И я ожидал, когда же ишварит начнет спрашивать об этом. Вот только ему удалось изрядно удивить меня, спросив совершенно другое.

    - Сколько тебе лет, Эдвард Элрик? - прервал он устоявшуюся тишину.

    - Пятнадцать, - недолго думая ответил я. Его вопрос удивил меня, но я мигом сообразил, чего он хочет. Похоже, монах, наконец, решил включить мозги и попытаться понять своего врага, то есть меня.

    - Получается, тебе было восемь, когда ты попал на ту войну, - сделал он вывод и повернул ко мне голову. На его лице было... Недоумение? Наверное, да. - Зачем? Зачем ребенку как ты сражаться и убивать?

    - Потому что я знаю Истину, - ответил ему я, особо выделив последнее слово. При этом наши взгляды вновь встретились. Пусть видит, что я не лгу. - Истину, скрытую от всех.

    - Какую Истину? - спросил Шрам. Он был напряжен.

    - О подлинных причинах Ишварской зачистки, - произнёс я и стал наблюдать за его реакцией. А она была очень сильной. Его глаза расширились, и он даже собирался подняться. Но я удержал его. - Лежи. Тебе нельзя вставать.

    - Что именно ты знаешь об этой войне? - спросил о, когда успокоился. - Что за причины?

    - Как бы тебе объяснить... - почесал я затылок. В принципе, рано или поздно этот разговор бы состоялся, так почему бы не рассказать все сейчас? Я засунул руку в карман и, достав философский камень, который ранее использовал для лечения Шрама, показал его ему. - Ты ведь знаешь, что это такое? Видел такое прежде?

    - Этот камень... - Он буквально впился в него взглядом. - Ты использовал его, когда лечил меня. И я очень быстро восстановился. Но ты прав, я уже видел подобный камень раньше. Такой же был у Багряного алхимика. Зольф Джей Кимбли.

    - Кимбли? - переспросил я его. - Хм, так значит, это о тебе он рассказывал. Что какому-то монаху он оторвал руку и оставил умирать, а затем появился его брат-алхимик и попытался спасти. Мда, дела.

    - Ты знаешь Кимбли? - уточнил Шрам. В его голосе слышалась неприкрытая угроза.

    - Не смотри на меня так, - я поднял руки вверх. - Разумеется, я знаю своего заместителя. И понимаю, что ты хочешь его убить. Как и меня. Но давай вернемся к предыдущей теме. Я вижу, ты уже знаешь, что такое философский камень.

    - Да, отлично знаю, - произнес Шрам, откинувшись обратно на подушку. - Испытал на себе. Кимбли был очень силен, когда использовал его. Я не смог ничего поделать против него.

    - С этой целью он и создавался. Усилить государственных алхимиков, чтобы закончить войну.

    - И это вам удалось. От Ишвара ничего не осталось.

    - Не скажи, - хмыкнул я. - Вообще-то пятая часть населения выжила. А учитывая, что приказ номер 3066 подразумевал тотальную зачистку, то мне кажется, что это даже очень неплохо.

    - Ты сказал, что поведаешь мне о причинах этой войны, однако до сих пор я их не услышал, - довольно резко прервал мои статистические выкладки Шрам. Похоже его терпение на пределе. Но и я почти закончил.

    - К этому я и веду. Знаешь ли ты, какой главный ингредиент философского камня? Что необходимо, чтобы создать это мощное оружие? - сказал я и вновь показал камень. Шрам прожигал меня взглядом, ожидая ответа. Я не стал долго тянуть и продолжил уже серьезно. - Единственным сырьем пригодным для создания философского камня является человеческая жизнь. И чем большим количеством человеческих жизней будет пожертвовано, тем сильнее будет философский камень.

    Новость прозвучала для Шрама как гром среди ясного неба. Даже он прошедший через горнило войны в Ишваре был шокирован этой информацией. И это вновь заставило его серьезно задуматься на некоторое время.